В целом римляне считали свинец опасным для человека веществом, однако в малых дозах, как они думали, он безвреден. Что с того, если гибли рабы, добывавшие свинец в рудниках, — ведь ничего не может случиться с теми гражданами Рима, кто получал его в малых количествах с едой и питьем… Возможно, это — пример избирательной слепоты, точно такой же, как у промышленников в Викторианскую эпоху, которые не обращали внимания на тяжкую участь собственных рабочих, получавших отравление на рабочем месте, однако извинить нельзя ни тех ни других.

Гиппократ в 300 году до н. э. описал случай отравления свинцом, а Диоскорид оставил детальный медицинский отчет и об отравлении свинцом, и о вызванном им параличе. Упоминая в отчете о парах свинца, он в этой связи пишет о «молибдании» — по-видимому, это свинцовый глёт (монооксид свинца) — и о «миниуме», то есть свинцовом сурике. К XIX веку свинец стал играть все более зловещую роль, по крайней мере в промышленно развитых странах. Деятели искусства и филантропы — например, Роберт Шерард и Герберт Дж. Уэллс[82] — стали активно выступать против вредоносных последствий свинца, несмотря на то что все общество старалось просто не обращать на него никакого внимания.

Шерард был журналистом и активистом, он писал статьи для «Пирсон’с мэгэзин», а впоследствии собрал их в книгу под названием «Белые рабы Англии»: в ней он рассматривал некоторые из видов профессиональной деятельности, которые приводили к физической деградации рабочих на английских предприятиях. У нас здесь просто нет места для того, чтобы описать все тяжелые профессиональные заболевания таких ремесленников, как гвоздоделы, месильщики штукатурного раствора, портные, чесальщики или изготовители цепей, поэтому давайте немного познакомимся лишь с теми, кому приходилось работать со щелочами и со свинцовыми белилами. Именно на этих примерах можно хорошо прочувствовать четкую и страшную картину того, что это означало — изо дня в день работать с ядом.

Шерард очень серьезно стал мешать промышленникам, которые, по-видимому, считали своим общественным и нравственным долгом разбогатеть, получая невероятные, нечестные прибыли. Подобно современным последователям так называемого «экономического рационализма», они считали, что все общественные беды можно исправить, если отдельные представители общества невероятно разбогатеют. А дальше, когда эти богачи начнут тратить доставшиеся им богатства, то все члены общества якобы получат свои выгоды от великодушия богатых, которое будет постепенно просачиваться во все более низкие слои общества, по всем звеньям экономической цепи… Единственным недостатком в таком грандиозном плане было одно обстоятельство: чтобы разбогатели немногие, надо было сделать многих, очень многих совсем бедными, очень больными или даже предоставить им возможность покинуть этот мир… Такие, как Роберт Шерард, однако, были полны решимости разоблачать богатеев, показать их в их истинном свете. Он тут же стал нежеланным человеком в их среде. Более того, в своей книге «Белые рабы Англии» Шерард упоминает о гнусных нападках, которыми он подвергался в связи со своими «непристойными наветами», «клеветой на приличных людей» и хуже того. Владельцы заводов не желали давать такому возмутителю спокойствия возможности свободного доступа к своим рабочим, а один из цеховых мастеров просто заметил, что нечего ему у них в цеху делать — и без того, мол, о рабочих слишком много пишут…

И все-таки Шерарду удавалось проникать на эти «запретные территории». Однажды он сумел поговорить с врачом, который наблюдал за состоянием здоровья у фабричных рабочих. У врача не было никаких сомнений в том, каково воздействие свинца на организм рабочих;

Опасность, которую представляют собой свинцовые белила для беременных женщин и для новорожденных, была подтверждена фактами, собранными в 1930 году в Италии. В Милане, где в целом по населению показатель самопроизвольного прерывания беременности был от 4 до 4,5 процента, у жен типографских работников он уже составлял 14 процентов, тогда как для женщин, работавших в типографии, этот показатель достигал целых 24 процентов! В 1930 году в среднем показатель смертности младенцев за первый год жизни равнялся 150 на 1000 родившихся, а вот у женщин, которые имели отношение к типографскому производству, умирало 330 младенцев из 1000 родившихся! За несколько лет до этого один специалист, проводивший свои исследования в Японии, обнаружил, что у мужчин, работавших со свинцом на заводе аккумуляторных батарей, 24,7 процента браков были бесплодными (тогда как, для сравнения, у рабочих, не имевших дела со свинцом, бесплодными были лишь 14,8 процента браков), а в остальной категории 8,2 процента беременностей либо самопроизвольно прерывались на раннем этапе, либо же приводили к рождению мертвого ребенка, тогда как в контрольной группе аналогичный параметр составлял всего 0,2 процента.

Шерард описывал, как рабочих осматривали с целью выявить сатурнизм (отравление свинцом) — если проявлялись характерные признаки этого заболевания, им запрещали выходить на работу (то есть попросту давали расчет).

Надо ли говорить, что уволенные рабочие всеми силами старались симулировать полное отсутствие у них этого заболевания, лишь бы получить работу: они даже нанимались на другое предприятие под чужим именем. Почему под чужим? Да потому, что их собственное имя было включено в черные списки, которыми делились между собой владельцы этих заводов… Когда выбор приходилось делать между быстрой смертью от голода и медленной — от отравления свинцом, большинство рабочих делали свой выбор в пользу яда.

Одна женщина-работница, отмечал Шерард, рассказала ему, что, хотя свинцовое производство очень опасно, выбор для нее был весьма ограниченным: либо работать со свинцом, либо кормиться проституцией: «…а мы что угодно предпочтем бесчестью», — сказала она. Вместе с тем, как ни были убедительны доводы Шерарда, он, как говорится, читал проповедь перед уже обращенными в свою веру: тем, кто уже и так понимал, какие бедствия нес существовавший общественный строй слоям населения, которые оказались в положении жертв. Потребовалось вмешательство известного писателя, такого как Г. Дж. Уэллс, чтобы об этой проблеме услышали и более широкие общественные круги. В своем реалистическом романе «Новый Макиавелли» (1911) Уэллс сумел так описать паралич при отравлении свинцом, что британские домашние хозяйки начали требовать для использования на своих кухнях глазурованную посуду, а не традиционные кастрюли и глиняные горшки. При изготовлении фриттованной глазури свинец добавляли до спекания, так что он образовывал в основном нерастворимые соединения — силикат свинца и боросиликат свинца. В результате риск для здоровья как рабочих, изготавливавших глиняную посуду, и тех, кто ею пользовался, был значительно снижен.