У выхода из дому дворецкий протянул ему саквояж. Дубов почти вышел, но словно вспомнил что-то, на полкорпуса высунулся в проем двери.

- Да, господин Макензи!

Игорь подошел близко. Дубов сделал какой-то незаметный жест, и Игорю пришлось зажать под мышкой плоский предмет.

- Я не простился с хозяином. Уже спешу. Передайте лично от меня поклон господину Ванхофферу. Жаль, что у меня мало времени осталось, не смог вам толком помочь.

- Жаль. Счастливой дороги, - ответил Грэг и сам прикрыл дверь за Шарлем Боссе.

- Это все что я могу воспроизвести. Эл, я волновался, не смог запомнить разговор целиком.

Шум в голове и расплывчатый силуэт лица напротив. Ее качнуло, Игорь заботливо придержал ее за плечи. Она молчала, он терпеливо ждал, опасаясь, что прервет это действо. Прошли мгновения. У Эл был сонный и отрешенный вид. Она закрыла глаза, подняла вверх брови и покачала головой.

- Какое тут густое пространство, - сказала она. - Как обухом по голове.

Он перестал держать плечи, но рук не опустил, готовый подстраховать ее.

- Что плохо выгляжу?

- Никогда не участвовал в таком процессе, - сказал он.

- А когда-то мне мгновений хватало, чтобы увидеть,- посетовала она. - У тебя очень четкие образы, совсем, как у тренированного на такие вещи человека.

- Я запоминал как смог, я специально побыл один минут десять и прокручивал разговор в голове. Потом я специально вернулся и сделал вид, что осматриваю коллекцию Ванхоффера. Я что-то волнуюсь. Болтать начал.

- Да. Лучше помолчи, - посоветовала она.

Она пошла по тропе одна, не прибегая к его помощи. Он шел сзади, шагах в трех-четырех. Эл ушла в себя.

Она, не оборачиваясь, протянула ему книжку.

- Взгляни, тебе же любопытно.

- Конечно.

- Ты у меня за спиной и я чувствую, как ты ерзаешь.

Он открыл первую страницу и увидел какой-то невнятный рисунок, ему пришлось вертеть лист, чтобы уловить ракурс. Он пролистал несколько страниц, и там тоже были похожие рисунки. Страницы дальше содержали надписи на русском написанные латинскими буквами. На всякий случай он пролистал все и заметил вверху страничек даты. Одиннадцатое сентября было перечеркнуто. Потом страничка с шестнадцатым, девятнадцатым сентября и вторым октября. Все надписи заканчивались пятым октября.

Эл продолжала брести вперед, она даже не придерживала платье, шаг ее стал тверже. Тут она остановилась.

- Мы далеко ушли. Надо вернуться, - решительно сказала она.

Игорь повертел в руках книжицу.

- Занятное чтиво, - сказал он. - Ничего не понял. Скажешь что-нибудь?

- Что скажу, - развела она руками. - Самадин с Дубовым торопились нам помочь, я теряюсь. Если Ванхоффер ближайшие дни свяжется с парижским отделением - мы пропали. Нужно коллегиально решать, что мы будем с этим делать. Может быть, не только у нас с Аликом возникли подозрения. Иди вперед, собери ребят, пусть подойдут к лошадям, а я минутку пройдусь.

Ольга и Алик вели беседы далекие от предвкушения беды. Они придавались воспоминаниям.

- Ты расслабилась, - заметил он. - Теодор на тебя подействовал.

- И ты издеваешься! Не ждала.

- А что удивительного. Другой мужчина, ты переключила внимание и отпустила ситуацию с Игорем. Вы уже смотрите друг на друга спокойно, не фальшивите в общении.

- Слащаво выглядело?

- Было немного. Нарочито. Специально.

Она вздохнула.

- Может, дело и в Теодоре. Вот с ним мне было и слащаво, и нарочито, - согласилась она. - Я ощутила разницу. Не захотела больше притворяться. Чтобы не творилось между нами с Игорем, но какой-то уровень доверия у нас есть. Можно я у тебя спрошу? Мне больше ни к кому не хочется обращаться. Ты мне как-то ближе в таком вопросе.

- Спрашивай, ради Бога.

- А если это очень личное?

- Очень-очень? - он улыбнулся ей подкупающе. - Спрашивай.

- Что-нибудь изменилось, когда ты и Эл стали мужем и женой? Я не об обещаниях, не о церемонии.

- Ты в том смысле хорошая ли Эл любовница?

Оля округлила глаза.

- Алик! Ты набрался местного жаргона?!

- Тиамит тоже нас так назвал. Он не сказал, что мы поженились, он сказал, что мы стали любовниками, - Алик ничуть не смущаясь, не сердясь, продолжал улыбаться. - Я понял, о чем ты спрашиваешь, можешь дальше не краснеть, а то закипишь. Я без оглядки под присягой скажу, что она для меня самая желанная женщина. И изменилось все очень значительно. Ощущения такие будто ты стрела, которую долго держали в натянутом луке, а потом отпустили. Как можно такое описать. Что уж тут таить. Я ждал этих времен очень давно. Я счастливый, влюбленный и теперь женатый человек.

- А Эл?

- Эл? - он опять улыбнулся. - Эл занимается тем, что меня изучает. Для Эл страсть - одно из множества колебаний в этом мире.

- Что же это получается? Эл относиться к страсти, как любой другой сфере жизни?

Алик улыбнулся широченной улыбкой, а потом просто засмеялся.

- Да. Она швыряет в меня свои полные нежности взгляды, как монетку в стенку. Ее любовь такая же, как все что она делает в жизни. Она проявляется с той же энергией, как все, что она творит.

- Эл любит так же, как стреляет? Или летает? - Оля улыбнулась, но как-то натянуто.

- Так же как учит боевому искусству, - добавил он, усиливая ее неуверенность и непонимание. - Для простого обычного человека кульминация его чувств зависит от спектра его возможностей, от его сознания. Чем оно выше, тем шире спектр восприятия. Поэтому скольких людей не спроси о любви, всяк скажет свое слово, а страсть порой вообще - нечто неосознанное, из области инстинктов. Кто как способен, так и понимает. А если речь идет о существе иного порядка, то тут все проистекает от его силы, от осознания себя частью некоей волны, от созвучия с тем, кто именуется любимым существом. Принцип похож, но спектр гораздо шире. Я не понимал, что значит погрузиться в любовь до самозабвения. С Эл я пережил состояние, когда ты теряешься, перестаешь существовать отдельно. Это нельзя описать, такое нужно пережить.

- Со мной такого никогда не произойдет, - вздохнула она.

- Не произойдет, если ты сама не захочешь, - согласился он с сожалением в голосе.

- Я всего лишь простой человек. Ты думаешь, что я смогу пережить подобное с Игорем?

- Не пугайся моих слов. Но почему же с Игорем? Если здесь тупик, то не упирайся в стену, обойди ее.

- И это говорит человек, который нам обоим друг.

- Именно, потому что друг. Я и при Игоре такое повторю. Если ты не можешь в этом случае хотя бы потерять голову, то возможно случай не тот.

- От тебя такое услышать, я никак не ожидала. Эл мне сказала почти теми же словами.

- Ты спрашивала, что изменилось? Я, - ответил он. - Я по другую сторону реки. Ты на одном берегу, а я на другом, и ты пытаешься узнать, что за вода нас разделяет. Не попробуешь - не узнаешь, как любит повторять Тиамит. И еще тут вопрос в желании, - вспомнил он вопросы все того же Тиамита. - Насколько сильна жажда? Мы с Эл бросились в объятия друг к другу, потому что иначе уже существовать не могли.

Оля посмотрела на него глазами восхищенного подростка. Даже не осталось поля для размышлений. Он был убедителен хотя бы тем, с каким порывом говорил. Само вдохновение.

Ольга с удовольствием шагала рядом с ним и в шутку поделилась вчерашними наблюдениями, будто он в любом виде держится одинаково.

- И в чем же тут секрет? В твоем новом спектре? Или в чем-то другом? - спрашивала она.

- Сами приучили, - улыбнулся он, глядя себе под ноги. - Всегда соответствовать.

- Как это? - спросила она. - По-моему ты с детства такой.

Она посмотрел вопросительно.

- Сколько я тебя знаю, - уточнила она. - Ты всегда старался компенсировать дерзкий Элькин нрав своим благоразумием. Будь ты поблизости, она не натворила бы столько всего. Димка не умер на войне благодаря тебе. И мы тоже. Алик, я всегда буду именно тебе благодарна за то, что ты был рядом. Ты заслужил любовь. Слава Богу, Эл это оценила. Ты смог ее обуздать, что ли. Она выбрала тебя из всех мужчин, кто на нее претендовал. Нет, пожалуй, Димка на нее никогда не претендовал. Странно, при его любвеобильном нраве. Надо же, я делаю такое простое открытие! Наш Димка видел и видит в Эл друга! - Она провела рукой по голубому небу. - Надпись крупными буквами.