Он забрал у нее ключ и за секунды открыл дверь.

- Мы опять должны говорить друг другу "вы", - напомнила она.

- Мы почти друзья, - сказал он.

- Ты что и в темноте видишь?

- Почти, - прошептал он над самым ее ухом - У меня… слух острый.

Лестница на второй этаж была освещена тусклым ночным фонарем, по свечению схожим с газовым.

- Пользуетесь альтерна…тивными источниками э…нергии, - произнес он запинаясь.

- Т-с-с, - проговорила она.

- Датчики движения. Нас все равно идеен…тифицируют. Ты не каждый день так по..оздно возвращаешься. Разок можно.

Диана поняла, что он прав, но старалась ступать тихо и ровно. Ее качнуло, он подоспел и подхватил за талию.

- Это лишнее. Я лучше тебя стою на ногах, - сказала она.

Дмитрий заметил, как она вздохнула.

- Черт, а где моя комната? - спросил он. - Правда, я совершенно не хочу спать.

Она отворила дверь второго этажа. Потом повернулась.

- Да, ты заблудишься, - задумчиво сказала она. - Придется тебя проводить.

Она хотела пройти, но натолкнулась на него.

- Можно вопрос? - прошептал он.

- Да.

- Он неприличный. То есть, он в этом времени неприличный.

- Отпусти меня и спроси, - ответила она.

Он опять смотрел на нее как уже много раз за этот вечер. Ей постоянно казалось, что он кинется целовать ее, на этот раз она была убеждена, что не сможет не ответить. Он за вечер вскружил ей голову. Она пыталась пугать его тем, что она старше. Он заявил, что он старшее ее лет на пятьсот, а по другим параметрам они вообще еще не родились, угроза не подействовала. Она надеялась, что он начнет делать неприемлемые для его рамок поступки, что вызовет ее недовольство и прервет их прогулку. Нет. Он окончательно расположил к себе своей уверенностью и органичностью поведения. Этот парень, если и патрульный, то просто самородок в плане адаптации и воспитания. У нее была масса вопросов, ответы на которые можно было узнать только тут, на базе, и только в приватной обстановке. Ей довольно было бы остаться с ним наедине и поговорить, но как? Едва ли он удовольствуется беседой.

- Где здесь кухня? - проговорил он.

Вопрос был неожиданный.

- То есть? Что неприличного в кухнях? - переспросила она.

На самом деле он только что хотел признаться, что люди для него не только тело напротив и набор звуков и запахов, что он чувствует окружающее глубже. Ее дыхание чуть сбивалось, а пульс был чаще, он хотел узнать у нее и, в том числе, у себя самого, кто из них больше желает поцеловать другого. Хмельное состояние приносило ему успокоение, поэтому и хотел сначала спросить разрешения, в трезвом виде, он приступил бы к действиям. Он во время передумал, его здравый смысл не пьянел.

- Я жутко голоден. Молодое вино пробудило мой зверский аппетит.

- Мы не оставляем еду на завтра.

Дмитрий осмысливал ее слова, потом вынес заключение с некоторой задержкой.

- Мне сойдет сухой паек. Сыр, хлеб, в конце концов, яичница. Все, что можно съесть.

- Тогда тебе сюда, пройдем и спустимся в кухню.

- Ты соображаешь быстрее меня, - похвалил он.

- Ты больше выпил. Я думала ты свалишься.

- Я? Ни в коем случае. Я пьянею ненадолго, быстро отхожу. К утру выветрится.

- А вот мне придется расплачиваться головной болью, - пожаловалась она.

- Выпьешь ас..пирин. А, ну его же еще не изобрели. Или уже открыли?

- Умолкни и ступай тише, - предупредила она, открывая перед ним другую дверь.

- Легко.

Они вошли в кухню. Диана зажгла лампу.

Он все же решился, поцеловал ее в щеку, так, из благодарности.

- Спокойной ночи. Вечер был чудесный, фройляйн Диана. Я сам найду, что можно съесть.

- Садись к столу. В этом времени женщина должна накормить мужчину, - сказала она.

Она шарила по полкам в поисках съестного. На столе появился окорок, сыр, масло, овощи.

- Да мы пируем. Я не съем все один. То есть съем, но мне одному не удобно.

Она повязала фартук, раздула огонь под маленькой конфоркой портативной плитки, которой пользовались дежурившие ночью. Скоро на сковороде шкворчала яичница с ломтиками свинины.

- Какой аромат, - протянул Дмитрий, чувствуя, как трезвеет.

Диана жевала ломтик сыра, наблюдая, как он ест. Этот парень ничего не делал наполовину. Она никогда не общалась с патрульными, не ее специфика, но этот человек не слишком подходил под определение патрульного. Он был совершенно адекватен и вел себя как завсегдатай этих мест. Он знал город, бегло общался на немецком, причем, вворачивая такие обороты, которые он видимо в голове переводил с другого языка. Она позволила ему разгуляться, ради научного интереса. При ней прежде никто из "гостей" так "не бузил", не заключал выигрышного пари, не напивался, не вытаскивал из фонтана пьяного, не пытался познакомиться с тем, кто летает на воздушном шаре и все за один вечер, длившемся не так уж долго. Она позволила ему потерять из виду друзей. Он не растерялся, не расстроился, не собирался их искать. Он это подстроил. На укоризненные замечания он вообще не реагировал. Не возражая ей и соглашаясь с упреками, он все равно творил, что хотел весь остаток вечера. Она увлеклась, наблюдая за ним, позволила себя повторно напоить, они веселились в фиакре. С ним было просто, беззаботно. Она мысленно повторила его имя: "Дмитрий". Русский с внешностью больше подходящей какому-нибудь восточному красавцу.

Ел он тоже вкусно.

- Изучаешь? - спросил он, облизывая губы, потом вспомнил о салфетке.

- Да, - лгать ему было трудно.

Хмель еще бродил в голове, она подалась через стол, делая вид, что вглядывается в его лицо.

- Кофе? - спросила она.

- С удовольствием. Лучше сварю я. Знаю концентрацию, которая сгонит опьянение, - предложил он.

Она протестующее замотала головой.

- Ты протрезвеешь и станешь другим, - произнесла она.

- Ошибаешься. Это я хмельной спокойный, а в обычной жизни могу такого наваять, сердце в пятки уйдет. Раз я тебе мил таким, то не стану пить кофе и трезветь. Даже выпил бы снова.

Она встала и, добыв бутылку вина, налила ему половину тонкого бокала.

- Рискнешь?

- О-о-о, кажется, тебе нужны мои секреты, - произнес он заинтересованно.

- Можно я спрошу?

- Сейчас угадаю. Ты хочешь знать, что я не спросил на лестнице?

- Да.

- Хотел узнать, кто кого первым кинется целовать.

Он поднял бокал посмотрел на свет и отпил глоток. Диана поймала его взгляд, неожиданно серьезный и глубокий. Стало чуть не по себе, утонуть можно.

- Угадал? - спросил он.

Она кивнула. Он сделал еще глоток.

- Рад, что не сделал, что хотел. Утром мы не смотрели бы в глаза друг другу. Я бы получил подзатыльник от Алика. Сейчас ты так смотришь на меня, что мне не хочется тебя целовать, это лишнее.

- Как я смотрю?

- Как человек, которому я просто интересен. Приятно. Ты авантюристка и вино тут ни при чем, - заключил он.

- Я давно так не отдыхала. А уж не напивалась невесть сколько! Мне нельзя по должности, но ты интересный собутыльник. Откуда ты знаешь город? Ты говоришь слишком бегло, быстро для адаптивного. Учил?

- Я патрульный. Всякое бывает.

- Не похож на патрульного. Хотя я вашу категорию знаю плохо.

- "На свете многое бывает, друг Горацио…", - перевел он на немецкий фразу из "Гамлета" и повторил то же на русском. - Есть многое на свете, друг Горацио, - потом снова по-немецки. - Нет. Здесь подошел бы язык Гёте.

- Я угадала. Ты знаешь русский, и имя твое - русское, - указав на него пальцем сказала Диана.

- Я шесть европейских языков знаю, два общегалактических, два наречия принятых в Галактисе и еще восемь внеземных могу понять. Поразил?

- На повал! Откуда?

- Жизнь так сложилась.

- Ты кем был до патруля?

- Какой объемный вопрос. Пилотом, спасателем, штурманом. Военным я был. Так точнее.

- Но тут нет войны, - она удивилась. - Ты был на войне?