- Спросила, где Матильда.

Он хохотнул.

- Она хотела, чтобы я показывал фокусы. Да, она немного назойлива и, по-моему, не очень умна. Светский салон в курятнике.

- Хватит ерничать. Много ты видел светских салонов?

- Что-то с тобой не то, - заключил он. - Я потом все равно выпытаю.

- На нас смотрят.

- Завтра начнут сплетничать, что мы любовники, помяни мое слово, - сказал он и отошел.

К ней, словно дожидалась случая, подскочила молодая женщина и заговорила на беглом французском, словно они близкие подруги.

- Я хочу вам рассказать примечательный случай, который тут произошел со мной. Вы иностранка, вам будет интересно…

Фразы превращались в смысл помимо ее воли, французский она знала, поэтому не трудилась ловить каждое слово. Француженка болтала о какой-то глупой истории, произошедшей с ней прямо на вокзале. В ее рассказе не было никакой полезной информации. Эл поняла, что не испытывает желания поддержать беседу, даже ради вежливости. Ее больше занимали пули в корсете, которые впивались в тело и мешали. Она остановила мысленно свою руку, потянувшуюся к бантику.

Рагнар выудил из каминной господина Берга. Хозяин был, кажется, доволен своим освобождением. Он с неприкрытым счастьем на лице подошел к ней.

- Графиня, умоляю, простите. Моя прошлая политическая карьера не оставляет меня даже дома, всем непременно хочется узнать мое мнение. Я бы охотно вас попросил присоединиться. Я помню нашу интереснейшую дискуссию с господином Ванхоффером. Примечательный был вечер, редкий случай, когда ведутся серьезные разговоры, о которых потом приятно вспомнить. Вы меня просто потрясли. Вы меня поразили. Как вы создание столь нежное, цветок из-за океана, так умеете понимать политику?

- Мой отец очень хорошо разбирается в политике, - без иронии ответила она. На что Рагнар от удивления открыл рот.

- Пожалуйте в мой кабинет. Через зал, до библиотеки и направо. Я уделю минуту жене, подождите меня.

Эл с легким сердцем отправилась в сторону кабинета, Рагнар скользнул за ней. Она знаком показала, чтобы он оставался незаметным. Он нырнул за штору.

Дверь кабинета была заперта, Эл дожидалась хозяина дома у окна, выходившего в небольшой, хорошо ухоженный садик. Здесь еще не было осени, не было желтых листьев. Много цветов. Будто время замерло.

Господин Берг подошел неслышно и залюбовался девушкой. Старая жена вызывала у него прилив желчи, хотелось сморщиться. От молодой американки веяло свежестью, пылом, экзотикой. Она необычна. Он счел ее натурой смелой и страстной. Она явилась в их дом с другом, чем повергла в некоторый шок присутствующих, а потом жена пожаловалась, что она водит знакомство с Матильдой фон Лейдендорф, а, значит, дурно воспитана или не усвоила еще местных правил. Жена посоветовала поговорить и намекнуть ей, что она не будет принята ни в одном приличном доме Вены, если будет заводить подобные знакомства и забывать дома мужа. Старые матроны оказались строги к Элизабет Шеховской, что еще больше подогрело его интерес.

Он не утерпел, взял ее за локоть. Она очень мягким жестом убрала руку, принимая его действие лишь как напоминание о себе.

- Вы пребывали в такой красивой задумчивости, графиня.

- Мне понравился ваш сад.

- Я передам садовнику вашу похвалу. Хотите, выйдем туда, на этой стороне дома нас не заметят посторонние. Я день провел в кабинете на службе, хочу вдохнуть свежего воздуха и прелести цветов.

- Они уже закрыли свои бутоны, вечер.

- Не будьте так холодны.

- Хорошо. Я пройдусь с вами, если вы разрешите некоторые мои дилеммы.

- Вы примете мои советы? Сочтете мои объяснения достойными?

Он опять прикоснулся, на сей раз к руке, потом просто настойчиво взял ее и повел к приоткрытой остекленной двери, ведущей в сад.

- Ваша жена не будет ревновать?

- Ах, что жена! Ей только это и осталось!

Он увидел, как она покосилась, но не стала придавать его тону большого значения.

Они вышли в сад, и он завел ее за стену из кустарника. Там они остановились. Теперь они были наедине, он мог любоваться ею, не будучи замеченным посторонними.

- Вы очень хороши сегодня, графиня. Вы как нереальный мираж, среди скучного пейзажа, - сказал он.

- Поговорим о свитках? - предложила она.

- Ну почему же вас так интересуют эти бумаги?

- Это не бумаги, господин Берг. Это артефакты. Говорят, им нет цены. Но у нас, в Америке, все имеет цену. Я желаю их купить, капитал моего отца и моего мужа позволяют мне сделать это. Познакомьте меня с бароном фон Лейдендорфом, вы, кажется, были близкими друзьями прежде. Если, конечно, сам барон пожелает видеть вас.

- Лейдендорф. Вам следует держаться от него подальше. Значит, вы узнали кое-что из дворцовых сплетен, - недовольно сказал он. - Не князь ли Рушель поведал вам их?

- А если он?

- Остерегайтесь его. Если вы подадите хоть малейший повод, вам будет трудно отделаться от него. Он близок к императорской семье, а это могущественная власть. Его самомнение о своих мужских достоинствах столь высоко, что он не усомниться в вашей благосклонности, графиня, а если пожелает, получит вас любым способом. Если вы со своим русским мужем хотите попасть в высшие круги венского общества и удержаться в них, вам нужен покровитель менее назойливый, чем князь.

- Вы предлагаете себя?

- Не будьте так прямолинейны, вашей красоте нужно менее угловатое обрамление.

- Я привыкла говорить то, что думаю. Вы обещали мне пропуск в Хофбург, а вот я не припомню, что обещала вам благосклонность более, чем дружескую, а точнее, я ничего не обещала.

- Не будьте жестоки, графиня. От вашей холодности погибнет мой сад.

- Господин Берг, если вы не можете по любой причине выполнить ваше обещание, я более не стану вас тревожить.

- Я его выполнил. Разрешение при мне. Позвольте хоть руку поцеловать.

- Вас не удовлетворит моя сердечная признательность за помощь? Вы ждете иной награды? Вы не джентльмен, сударь.

- Позвольте мне хоть изредка видеть вас, бывать там же, где вы. Издали. Я не нарушу вашего покоя. Мне довольно простого знака внимания. Мы не зайдем далеко.

Она не позволила ему в очередной раз завладеть ее рукой.

- Господин Берг, вы забываетесь. Если ваши намеки не прекратятся, я буду вынуждена немедленно покинуть ваш дом. Пройдем в кабинет.

Она зашагала по дорожке, не дожидаясь его согласия.

Он впустил ее в кабинет. Обставленная со вкусом комната, с двумя антиками у дальней стены мало напоминала кабинет чиновника средней руки. Да и дом тоже.

Она изобразила ожидание. Он засуетился, не предложил ей сесть. Бумаги были не при нем, он солгал. Он добыл их из ящика стола и положил перед ней.

Едва она протянула руку, как он накрыл листы своей ладонью.

- В Хофбурге действительно нет того, что вы ищете. Без моего участия вам не обойтись и впредь.

- Отчего же. Мне, например, известно, что барон пошел на хитрость, он подарил императору старинные манускрипты, чтобы заслужить его милость. Не будем принимать во внимание их подлинность. Барон не спас этим свою политическую карьеру, зато уцелел. Вам больше повезло, барон из благородных и дружеских побуждений взял вину на себя за вашу общую ошибку, а то бы ваша голова тоже полетела бы с плеч.

- Какая змея вам нашептала?! Уж точно не князь.

Господин Берг побледнел, но очень быстро овладел собой.

- Я не шутила, что мой отец хорошо разбирается в политике. Я дочь своего отца. Мне нужны только эти документы, ваши политические ошибки меня совершенно не волнуют.

- Вы, оказывается, опасная женщина. От этого вы мне нравитесь еще больше. Милочка, а вы не задумывались, что ваш русский муж легко может оказаться в числе шпионов тоже. Вы не в том положении, чтобы мне угрожать. Я могу сделать так, что вас завтра же вышлют за пределы империи, а его просто арестуют. Женщины слабы в политике.

- А Мария-Терезия? - хитро щурясь, спросила она. - А ваша супруга?