Женщина замолчала. Я понял, что Милана плачет, и не смотрел в её сторону, чтобы не смущать.

— Удивительная история. Действительно, с неё романы можно писать.

— Не романы, а трагедию.

— Ну, все же не так страшно, что девочка со своим отцом.

— Не страшно. Я кончено предполагала, что Саша захочет встретиться с дочкой. С одной стороны, мне очень не хотелось этого. Но, с другой стороны, я понимало, что рано или поздно это произойдёт.

— То есть, сейчас он второй раз нарушил обещание?

— Нет. Он обещал, что не придёт ко мне, но насчёт Евы он такого обещания не давал. Я в глубине души даже рада, что так случилось. Ева должна была его узнать. Но я очень боюсь последствий этой встречи. Когда из моей жизни пропал Саша, я спаслась только тем, что посвятила себя ребёнку. Моей жизни тогда не стало.

— Ну, как же так? Вы молодая красивая женщина. Вы же могли устроить свою жизнь.

Она горько усмехнулась.

— Вы меня не поймёте. В моей жизни было два настоящих мужчины с большой буквы. Вы бы стали довольствоваться ветхой дерюгой после того, как довелось носить бальное платье и корону принцессы.

Я невольно улыбнулся, представив себя в бальном платье и короне.

— Я бы лично лучше ветхую дерюгу носил, чем бальное платье и женскую корону.

Она поняла мою шутку и тихонько засмеялась. Её смех прокатился сквозь моё тело как электрический ток. Меня бросило в жар. С этим нужно было заканчивать. Женщина несла в себе неизгладимый отпечаток ауры своего ребёнка. Я чувствовал, что Ева занимает в моей жизни всё больше и больше места.

— Ну, тогда представьте себе кашу-размазню, приготовленную на воде. Стали бы вы это кушать после того, как питались в элитном ресторане?

— Пожалуй, нет. Так, все остальные мужчины для вас — каша-размазня на воде?

— Вы слишком утрируете. Вокруг много достойных и прекрасных мужчин. Я думаю, что ваши жена и дети гордятся вами. Но на соревнованиях среди всех спортсменов на пьедестале может быть только один чемпион. А в моей жизни их было двое. Женщины так устроены — инстинкт их заставляет искать лучших. Мне несказанно повезло в поиске. Я не зазнавшаяся стерва, я не строю из себя недотрогу. Мне тоже хочется обычного бабьего счастья. Но я люблю Сашу до сих пор. Это моё мучение и наказание. Я не смогу больше полюбить другого мужчину. Понимаете?

Она с надеждой посмотрела мне в глаза. Налитые влагой, очи чарующе блестели в свете ночных фонарей. Но это были глаза Миланы, а не Евы, и я не смог в них утонуть. Я понимал женщину, даже больше чем она могла себе представить.

— Наверное, да, — слукавил я.

Если Милана открывала передо мной свои тайны, то я, наоборот, закрылся от неё, чтобы женщина не почувствовала мою неодолимую тягу к Еве.

Тут я заметил, что мы уже пришли к её дому. Геометрически правильный тёмный провал въезда во двор уже настороженно уставился навстречу своей непроглядной чернотой. Но попрощаться у нас не получилось. Пьяный гомон доносился откуда-то из недр чёрного пространства.

Не говоря ни слова, я положил ладонь поверх её пальцев на моей руке и повёл Милану навстречу темноте. Она семенила за мной кротко и доверчиво, полностью полагаясь на мою уверенность. Хотя уверенности у меня не было никакой. Во-первых: я не был героем и вполне опасался встречи с подвыпившими хулиганами. Во-вторых: под аркой было невообразимо темно, и сейчас я видел ничуть не лучше, чем Милана с её куриной слепотой.

Мы благополучно миновали зону непроглядной тьмы и вышли во двор, заставленный дремлющими автомобилями. Компания хулиганов оказалась троицей вполне солидных мужчин сорока-сорокапятилетнего возраста, которые вполне учтиво, но очень жарко спорили на тему интерпретации поведения судьи в последнем матче ЦСКА.

Мы остановились у подъезда. Здесь уже ярко светила лампа, и настороженно мигала алым огоньком камера системы видеонаблюдения. Я понял, что не могу отпустить руку моей спутницы. Я не хотел её отпускать.

— Можно я вас чаем угощу, а то мне очень неудобно. Не поймите это превратно, — сказала Милана.

— Хорошо. Я у вас ещё что-нибудь на обратную дорогу возьму, — постарался пошутить я, чтобы разрядить обстановку. — А ваш отец не будет против?

— Он сегодня дежурит на службе. По округу объявлена повышенная готовность.

— Он по-прежнему летает?

— Нет. Что вы. Он преподаёт, других летать учит. Пойдёмте, а то я в темноте чувствую себя неуютно.

Женщина снова улыбнулась.

Мы поднялись по лестнице на седьмой этаж. Квартира оказалась большой и просторной. Даже больше чем мне показалось в первый раз.

Мы просидели практически до утра. Маша рассказывала мне о Еве, о себе и своём папе, показывала фотографии дочери. Было выпито безмерно количество чая, от домашнего торта и удивительно вкусного печенья остались одни крошки. Я фактически перестал следить за временем. Передо мной раскрывалась жизнь моей красавицы.

Когда часовая стрелка кухонных часов уже сползла практически до цифры пять, я пересилил себя и сказал, что мне нужно идти домой. Бессовестно воспользовавшись моментом и психологическим состоянием Миланы, я совершил преступление. Я выпросил у неё фотографию Евы. Девушка на ней выглядела точно так же как и в то утро пятницы, когда юная красавица ворвалась в мою жизнь. Милана не смогла мне отказать.

По дороге домой я думал о том, что будет, когда Ева вернётся. Меня это пугало практически так же сильно, как и её исчезновение.

Жена меня встретила у дверей и без всяких разговоров впилась в меня горячим поцелуем. Но это был не столько приступ нежности, сколько тест на алкоголь. По вкусу она безошибочно определяла, пил я спиртное или нет. Никакие уловки не могли обмануть этот тест.

Не знаю, что послужило причиной, может, мои мысли о Еве, может, то, что не так давно меня дико возбуждало любое прикосновение Миланы, может, излишне страстный поцелуй моей Лилии, но я повалил жену прямо в коридоре. Несчастный халатик трещал под моими руками.

Я подхватил жену на руки и унёс в спальню. Повторилась безумная ночь, произошедшая накануне. Я выплеснул на неё заряд безумной страсти. Лилька не отставала. Она кусалась, царапалась и сама проявляла удаль, характерную только для первого года нашего супружества. Но я опять был с Евой!!!

Когда мы закончили, уже светало и смысла спать уже не было.

Утром в офисе меня встретил Павел Андреевич. Судя по бледному лицу, мятой одежде и большой сумке с багажными бирками, он только что приехал из аэропорта. Завидев меня, он буквально побежал мне навстречу. За долгим разговором я пересказал ему в деталях вчерашние переговоры с Гельмутом и банкирами, а также последующее обсуждение в кабинете генерального директора. А когда появился генеральный, я вызвонил банкиров и договорился с ними о встрече.

К переговорам мы готовились очень тщательно и на встречу с банком приехали во всеоружии. Прежде всего, мы с облегчением узнали, что предложение не только осталось в силе, но и дополнилось парой бонусов в виде готовых к сотрудничеству обманутых поставщиков и крупного клиента, уже ожидающего отгрузок нашей продукции. Не выходя из банка, мы подготовили и подписали меморандум о намерениях. Когда мы вернулись, бывший исполнительный директор победного заявил:

— Обгадились наши партнёры. Ну, ничего. Пусть они теперь сосут большой, толстый и вонючий, а мы посмеёмся.

А затем добавил, помолчав некоторое время:

— И ещё пусть он будет мягким.

Все в один голос заржали над скабрёзной шуткой бывшего Павла Андреевича.

Уже потом в беседе с глазу на глаз бывший исполнительный мне рассказал, что наши теперь уже бывшие партнёры «PZD-grupp» задумали многоходовую схему в которой лохам должны была остаться именно наша компания. В бизнесе всегда присутствует существенная доля риска. Предугадать заранее все нюансы будущей работы, просто, невозможно. И в коммерческой среде можно зарабатывать не только на самом бизнесе, но и на партнёрах.