– Ножик я сначала об штаны вытер, – объясняет Брайан, – чай не вахлак какой, умею с ранами обращаться.

– С ранами… – передразнивает лекарь.

Затем отходит, звенит чем-то в стеклянном шкафчике и возвращается с пузырьком и ваткой.

– Коли пришел, давай зеленкой помажем.

– А сыворотка? – напоминает Брайан. – В детстве, когда меня змея кусала, всегда потом сыворотку в руку вкалывали. Или в зад, точно не помню.

– Что, часто кусала?

– Да нет, не чаще, чем раз в месяц, и то только летом. Зимой вообще никогда.

– И каждый раз тебе сыворотку кололи?

– Конечно. Ежели не вколоть, у меня падучая начинается.

Брайан начинает потихоньку притопывать под столом.

Лекарь слегка отодвигается.

– Хороший ты парень, – произносит он задушевно, – и я бы для тебя не пожалел. Но нету у меня сыворотки, понимаешь?

– Так сделай, – говорит Брайан, – ты ж лекарь. Все лекари сыворотку умеют делать. И мази для коленей тоже.

– Одного умения тут не достаточно. Нужно помимо всего прочего еще змеиный яд иметь.

– Ну что, мешок гадюк тебе принести?

– Нет уж, – вскидывается лекарь, выставляя ладонь. – Со всей этой живностью исключительно к коновалу. Это у него с детства и гусь, и свинья в товарищах ходили. А за мной индюки и те с блекотаньем гонялись. Штаны мои с помочами им, видите ли, не нравились. Из красного вельвета…

Он задумывается, перекатывая по столу карандаш. Потом спрашивает:

– А про мази ты с чего помянул, колени болят?

– Не у меня, – мотает Брайан головой. – Скорнячиха мается.

– А. Веселая бабка. Готовил я ей когда-то линимент, кончился, видать.

Лекарь принимается что-то черкать на листке бумаги. Молчим, чтобы не спугнуть. Карандаш ломается, кажется, на восклицательном знаке. Он бросает его на стол. Комкает лист бумаги и решительно заявляет:

– Нет. Я в отпуске. До конца лета.

Оглядывается, высматривая отсутствующую мусорную корзину.

– Точно, – подсказываем ехидно, – пока приема нет, можно и на пол плевать.

Он зыркает искоса и демонстративно выкидывает бумажный комок за окно.

Встаем и выходим. Может, и правда, надо человеку отдохнуть.

Внизу подбираем бумажку с земли и, скрывшись за угол, разворачиваем. Пару раз перевернув, находим правильное положение. Читаем:

зак у хар зм/я

гад: сыв

коб: ревм линим и эпилеп випр

дост кол!

Толково изложено. То, что нам нужно, вынесено в первую строку, можно не рыться в очень специальном тексте. Заставил-таки Брайан лекаря выдать врачебную тайну. Если, конечно, медикаментозные поставки тоже к ней относятся.

В подтверждение мелодично звенят колокольчики навигатора.

ЛИЧНОСТЬ

            СПОСОБНОСТИ:

            4. Воля 4

            ЗДОРОВЬЕ:

            86 хитов

Ситуационный модификатор: 3.

Персональный модификатор: 3.222(2).

Ситуационное соответствие: 1.074(074)

Поднимаем глаза на ровный гудящий шум. За амбулаторным углом, оказывается, многолюдно. Даже непривычно. Кто бы мог подумать, что в городке столько жителей.

Плацевое поле волнуется морем народа, преимущественно мужеска пола и со штыковыми лопатами на плечах. По рядам, отсверкивая прической на снизившемся солнце, снует Плешивый.

– Расходись, мужики, – доносится его увещевающий голос, – не будет ничего, обманули вас.

Мужики согласно поддакивают, однако расходиться не спешат.

Плешивый, с гроссбухом под мышкой, направляется в нашу сторону.

– Вот же черт, – говорит, приблизившись, – никак не разгонишь.

– Давно собрались?

– С обеда начали подтягиваться. Теперь сам видишь, сколько скопилось.

Да, братуха был прав.

– Надо что-то делать, – продолжает гундеть над ухом Плешивый. – Когда в одном месте такое количество ничем не занятого народа, это чревато.

– Ну и пусть копают.

– Могилу? А кого захоранивать в ней будем?

– Зачем, что-нибудь другое.

– Другое они не захотят, настроились уже. Да и салабон этот на складе своем в любом случае уржется.

– А мы его обманем.

– Как?

Вместо ответа Брайан проходит вперед, взбирается на пустой постамент и, немного подвигавшись, картинно замирает, вытянув левую руку. Не настолько низко, чтобы шея сама выворачивалась посмотреть, куда он указывает. Поэтому взгляды присутствующих сразу же обращаются к нему.

– Мужики! – мощно, словно в рупор, начинает Брайан. – Хватит сачка давить, пора приступать к работе.

– Так все-таки надо копать? – переспрашивает кто-то сзади.

– А для чего еще вы лопаты принесли, от комаров отмахиваться?

Собравшиеся встречают шутку одобрительным гулом.

– Откуда и докуда? – интересуются деловито в передних рядах.

– Отсюда и до деревьев, – Брайан описывает широкий овал. – Только прежде те барачные развалины нужно расчистить.

– А зачем такую здоровую, на всю округу что ли? Поселковые пускай сами для себя роют.

– Э, мужики, окстись, мы не могилу будем копать. Нечто более насущное.

– Это выгребную яму? – слышится недовольный голос. – Вони у нас мало?

– Круче бери, – отвечает Брайан, – пруд!

– За каким?..

– С русалками!!! – сметает Брайан все сомнения.

Над плацевым полем повисает ошарашенное молчание. Затем из самой гущи народа возносится одинокий срывающийся крик:

– С голыми?!

– А ты что, видал русалок в купальниках?

Брайан изображает изумленный взгляд.

Вокруг вылезшего с дурацкой репликой ширится волна добродушно-насмешливого гыгыканья. Тот смущенно потупляется.

– А где мы их возьмем? – доносится слева вопрос, не то чтобы недоверчивый, но искренне недоумевающий.

– Назначим.

– Кого?

– Выберем, – терпеливо разъясняет Брайан. – На конкурсе «мисс городошного пруда». Посреди оставим специальный островок. На нем пусть они и демонстрируют свои достоинства.

– Раз в год?

– Да хоть каждый день.

– А поселковок допустим? Я там такую в кустах возле речки как-то наблюдал…

– Конкурс будет открытым. Есть что показать, плыви на остров и выноси на суд.

Взгляды собравшихся затуманиваются, постепенно становясь отсутствующими. Всеобщую мечтательность нарушает крепкий на вид мужик, явно склонный больше к деятельности.

– Ну, хватит, мужики, слюни пускать, – громко командует он, – за дело пора браться. Те, что по правую руку от меня, разбирают завалы. Обломки перебрасывайте поближе к полку, это их имущество. Те, что слева, начинают копать. А ты, Крикливый, возьми парочку своих дружков и рысью по огородам. Все тачки, какие найдете, катите сюда. Если кто из хозяев вдруг жлобствовать задумает, ссылайтесь на распоряжение сверху. Все, приступили!

Присутствующие послушно принимаются за работу.

Брайан спрыгивает с постамента и возвращается к Плешивому.

– Слушай, – говорит тот проникновенно, – иди ко мне в замы.

– Есть же у тебя толковый заместитель, – киваем на кипящий муравейник, – любо-дорого посмотреть.

– Понимаешь, Крепыш хорош как организатор. Когда известно, что именно нужно организовывать. А вот найти выход из тупиковой ситуации…

– Поразмыслить надо, – солидно отвечаем мы. – Кстати по поводу рынка. Часовой дал добро. Больше не будет ряды гранатами закидывать. Пусть, говорит, торгуют, сколько влезет. Если, конечно, не ворованным.

– Да где ж его взять, ворованное? – возмущенно фыркает Плешивый.

– Ну, это он, наверное, так, больше для порядка.

– Ладно, тебе по-любому огромное спасибо и двести услов в харином заведении. Я их через неделю же, – подмигивает он, – пятикратно из торговцев вытяну.

Поднимаем обе ладони: лавочным закулисьем не интересуемся.

Он хлопает нас одной рукой по плечу, потом спохватывается:

– Я же с ним на после обеда договорился. Все, побежал.