Роланд тоже не успел ничего сказать. В камере появился лекарь и деликатно, но решительно потеснил его возле своей новой подопечной. Мага король узнал — на помощь будущей королеве прибыл глава кафедры целительства из Академии. Собственно, этот человек сегодня вошел в замок вместе с королевскими войсками, так что теперь прибыл по приказу в считанные минуты. Веллита чувствовала себя как скромная ученица рядом с мастером, но тоже сделала свое дело — под воздействием ее заклинания железные браслеты на руках Адельгейды распались на части. А потом седой маг и юная волшебница склонились над полубесчувственной девушкой. Судя по их лицам, все складывалось не так уж безнадежно.
Веллита, понимая душевное состояние своего короля и — она давно не боялась говорить это — своего друга, осторожно тронула его за руку:
— Все будет хорошо. Ничего непоправимого не случилось, она поправится…
Он плохо расслышал ее слова, отрешенно глядя, как целитель приподнял край рубашки его невесты и обнажил на боку кроваво-синий след (след чьего-то сапога, след ноги какой-то мрази, осмелившейся коснуться королевы!). Адельгейда вдруг закрыла глаза и замерла на полу, только дыхание выдавало, что она жива.
— Что происходит? — забеспокоился король.
— Ничего страшного, она спит, иначе будет слишком больно. Тут два ребра сломаны, еще одно треснуло, сейчас вернем кости на место, закрепим, и тогда ее можно унести.
Ладони целителя мягко коснулись раны. Девушка вздрогнула и застонала даже в беспамятстве. На коже прямо поверх кровоподтека соткалась серебристая, чуть мерцающая сетка.
— Забери печать, — шепнула Веллита Роланду, воспользовавшись свободной минутой, и незаметно подтолкнула его в сторону принцессы.
Чей-то плащ уже набросили на труп, сбоку из-под покрывала выглядывала только рука с блестящим колечком. Смертей сегодня было более чем достаточно, удивляться вроде нечему, но почему-то от мысли, что ему придется прикоснуться к мертвой Дальенне, Роланду стало тошно. Пришлось пересилить желание просто скомандовать убрать ее подальше, оставив все, как есть, сказать, что он потом разберется. Неровен час, пострадает кто-нибудь еще, с такими вещами не шутят. Он снял с холодеющей руки золотую побрякушку и спрятал в карман.
Известие о том, что невеста короля жива и лишь не очень тяжело ранена, облетело замок со скоростью ветра. Кое-кто из подоспевших придворных даже попробовал сразу заручиться расположением будущей государыни и незамедлительно выразить свое почтение, но сделать это никому не удалось. Ее апартаменты стерегла многочисленная стража и маги, связываться с которыми никому не хотелось. Но еще у короля и его избранницы появились новые знакомые, слишком похожие на близких друзей. Некоторые сочли и это обстоятельство требующим пристального внимания.
Когда Морис обнаружил Кассандру, по пути едва не столкнувшись с каким-то красным, до паники смущенным типом, его подруга цеплялась за занавеску в приступе гомерического хохота. Один придворный интриган успел предложить "госпоже, особо приближенной к его величеству" немалые подношения за успешное проталкивание своего брачно-земельного договора через королевскую канцелярию. Морис легко вообразил, что могла присоветовать бедолаге Кассандра насчет проталкивания, и вскоре вытирал слезы той же занавеской. Отсмеявшись, он спросил, кивнув на дверь, за которой оставили Адельгейду:
— Там действительно все в порядке?
— Да, и вот что занятно. Ее не изнасиловали, даже не покалечили и вполовину так, как могли бы.
— Повезло.
— Да, но повезло очень вовремя.
Морис удивился:
— Думаешь, кое-кто здесь жаждет отпущения грехов?
— Похоже на то. Этот тип, который нам подвернулся, принц Экхарт-старший, он ведь ждет допроса? Надеюсь, Роланд разрешит нам поучаствовать? Там все и узнаем…
Король не успел далеко уйти, так что нагнали его легко, и Кассандра тихонько попросила:
— Можно нам с тобой? Любопытно глянуть, как работают наши здешние коллеги, да и на родственника поближе посмотрю. А если он вдруг упрется — можем помочь, у нас есть свои методы для таких… упертых.
Увидев, какие лица при этом стали у короля и, что самое бесстыдное, у Мориса, она возмутилась:
— Что вы так смотрите? Я отродясь никого не била на допросах!
В королевском кабинете почти ничего не изменилось с той самой ночи, когда Роланд побывал здесь в последний раз. Даже сгоревшие свечи в канделябрах никто не заменил, а шторы, которые когда-то задернула Веллита, так и остались закрытыми. Лишь теперь кто-то из прислуги торопливо отодвинул их в стороны, впустив в комнату свет солнечного дня.
Главным персонажем прибывшей процессии был лорд Экхарт. И если он когда-нибудь мечтал о величественной свите, то получил ее сполна — громыхающий железом конвой и в самом деле смотрелся впечатляюще. Принц не сопротивлялся, и не только потому, что приказы, касающиеся его судьбы, исходили лично от короля. Он успел заметить, как тепло общается Роланд с этими странными Морисом и Кассандрой. К тому же король не в том настроении, когда помнят о церемониях, и в случае сопротивления вполне может поручить строптивого пленника этим двоим. А они церемониться не станут вовсе, просто отволокут преступника куда надо, хоть за шиворот, хоть за ноги.
Принц пытался собраться с мыслями, побороть растерянность и панику. Здравый смысл требовал сопротивляться — это затянет разбирательство, на котором и самым неразговорчивым быстро развязывают язык, а задержка даст возможность старшему сыну скрыться понадежнее. Но покорность лорда Экхарта вдохновлялась двумя весьма противоречивыми обстоятельствами, одним из которых было древнее правило, гласившее, что вассал, предавший своего правителя и уличенный в этом, не должен лгать и изворачиваться. Единственное, что остается после такого позорного поступка — смирение и раскаяние. Но еще его не отпускал тайный навязчивый страх попасть в руки жуткой парочки, которая не постесняется сделать его унижение принародным и совсем уж невыносимым.
Он понял, что допрос произойдет очень скоро, и участвовать в нем будет сам Роланд — иначе почему знатного заговорщика не только не отправили в городскую тюрьму, как полагалось, но даже, в виде исключения, не упрятали в одну из камер в подвале. Несколько помещений самого тюремного вида в замке остались с очень давних времен, но еще несколько месяцев назад о них помнил разве что главный управляющий в силу своих прямых обязанностей — знать о замке все. Несколько комнат приспособили для хранения хозяйственного инвентаря, а остальные, за ненадобностью, пустовали. Пустовали, правда, лишь до тех пор, пока не пригодились новым претендентам в хозяева.
Заговорщики, обнаружив такой строительный изыск, сразу нашли ему применение. Сначала чтобы насовсем упрятать двух гвардейцев и лакея, услышавших лишнее, да еще одну уличную девку — ну, увлекся кто-то из парней, пришиб ненароком, с кем не бывает? Не оставлять же тела посреди замка и, уж тем более, не вывозить наружу, когда вокруг столько обладателей не в меру любопытных глаз и богатого воображения. И, наконец, вчера ночью старинную камеру заняла постоялица поизысканней. Не стоило поручать ее Рессу, но лорд Экхарт был уверен — на девицу, которая один раз уже пошла на смерть (не могла она не знать, на что идет, отправляясь на охоту за придворным магом), обыкновенные разговоры-уговоры не окажут ни малейшего воздействия. А Ресс умел убеждать. Кто же знал, что эмоции возьмут верх над здравым смыслом? Кто же знал, что Дальенна… Дальенна…
Принц закрыл глаза, не давая надзирателям подглядывать еще и за его чувствами. Надзирателей оказалось много, тот, кому Роланд поручил это дело, даже переусердствовал. В просторном королевском кабинете расположился десяток солдат во главе с офицером, и это были не гвардейцы. Бойцы из отряда Золотого Сокола, узнал пленник. Странно, однако, сегодня распределяются обязанности. А вот еще кое-кто прибыл сюда как раз для исполнения своей работы. Двое мужчин в серой форменной одежде, один постарше, с аккуратной седой бородкой и цепким, внимательным взглядом, другой совсем молодой, но тоже явно не без опыта этой самой работы, расположились за столом короля. Не в кресле с гербом, разумеется, а на стульях сбоку. Они раскладывали бумаги и иногда переговаривались вполголоса, давая указания третьему — секретарю. Лорд Экхарт думал о том, что эти люди — дознаватели из Невидимой стражи, такие неприметные только с виду. На самом деле это лучшие сыщики в королевстве, их на всю страну не более сотни. В столице, как он знал, их служит человек двадцать.
