Отбирали стражей тщательно, а учили серьезно, причем у претендентов приветствовались как способности к магии, так и умение безо всякой магии распутывать самые изощренные головоломки. Зато и репутация у Невидимых была соответствующая. В том, что слухи об их неподкупности возникли не на пустом месте, лорд Экхарт недавно убедился сам. Кому-то из его соратников пришла в голову благая идея, что неплохо бы в поисках скрывшегося короля заручиться содействием ребят из этой команды — и успех, мол, гарантирован. Был бы гарантирован, если бы после опрометчивого предложения заговорщикам не пришлось убирать собственного посредника, чтобы не в меру ушлые сыщики не докопались, откуда дует ветерок измены.
Сюда пришли сразу двое, тот, что старше — мастер розыска, а молодой, судя по медальону — маг. Принцу даже польстило такое вниманием. С другой стороны, и дело у них не о краже побрякушек из ювелирной лавки. Пока внимание ограничилось тем, что главному заговорщику вытерли кровь и чем-то смазали следы побоев наглого громилы по имени Морис, которого они, похоже, нисколько не осуждали. Но перед этим до унизительности тщательно обыскали пленника, а потом усадили в кресло напротив стола и приковали руки к подлокотникам легкими браслетами, лишившими его всякой возможности причинить вред себе или другим.
Размышления лорда Экхарта прервал приход короля. Встать с кресла пленник не смог, поэтому, в отличие от остальных, остался сидеть. Роланд выглядел спокойным и даже умиротворенным, недавней ярости не осталось и в помине. Значит, лично для него сегодняшний день и в самом деле обошелся малой кровью. А следом в приоткрытую дверь ввинтилась эта мерзкая девка, уже принаряженная в здешнее платье, но все равно чужая и странная. Как нелепо, тоскливо подумал принц, он так хотел узнать от девчонки, которая теперь-то уж наверняка скоро станет королевой, что за Кассандра такая появилась в свите Роланда. И вот теперь его желание сбылось сверх всякой меры — эта особа с чудовищным упорством навязывала ему свое общество. Ее дружок, от кулаков которого до сих пор сводило челюсти, вскоре заявился тоже.
Солдаты покинули кабинет по приказу короля — на допросе могло прозвучать такое, чего не следовало знать случайным людям. Остальные расположились поудобнее. Роланд занял свое привычное место, Кассандра и Морис пристроились на диванчике у окна, не претендуя на главные роли. Дознаватели о чем-то доложили королю, и тот разрешил приступать к работе. Секретарь немедленно взялся за перо.
Сыщики начали издалека. Лорд Экхарт для приличия заупрямился, но это продлилось недолго и закончилось после того, как молодой маг подошел поближе и произнес заклинание. Кассандра с удовлетворением заметила, что сопротивление сразу ослабло, а разговорчивости прибавилось. Принцу пока почти не задавали вопросов, лишь слушали, как он пространно повествует о том, с чего все началось и что из этого вышло. Ничего необычного, и уж тем более ничего нового во всей этой истории не было. Цели и средства оказались старыми, как мир и однообразными до скуки. Принц рассказывал о подкупах, убийствах, угрозах, потихоньку проясняя много странных событий, случившихся за последние месяцы.
— Кто? Имена всех, кто имел к этому отношение…
Он начал перечислять, начав, как ему и предложили, с тех, кто готов был поддержать заговорщиков в любом случае, потом перешел к тем, кто выступил бы с ними при условии, что о смерти Роланда будет достоверно известно, а закончил теми, кто поддержал бы клан Экхартов только в законной борьбе за трон.
— Во сколько вам это обошлось? — вмешался в допрос Роланд, — Хотелось бы знать, почем нынче мои приближенные.
Он назвал. Кассандра не знала здешних "расценок", но, судя по уважительно поднятой брови короля, выходило, что если кто-то и согласился его предать, то хотя бы "за дорого". А кое-кто не согласился — и тоже вышло дорого.
Допрос шел своим чередом, ближе к концу добрались до событий последней ночи. Лорд Экхарт и сам не сразу узнал, как общался его сын с леди Эсперенс. Последние часы в замке в роли хозяина, а не пленника он провел совсем в другом месте, но именно на этом этапе повествования он почувствовал себя особенно неуютно под холодным, презрительным взглядом короля. Впрочем, об этих часах он и сам мог рассказать много интересного. О том, что случилось помимо так и не сложившегося разговора между Рессом Экхартом и Адельгейдой. Пару раз магу пришлось усилить воздействие, чтобы развязать язык принцу по каким-то особо пикантным вопросам, а потом процесс застопорился. И застопорился он на простом вопросе — вы рассказали обо всех? Выходило, что не обо всех. И не обо всем.
— Сильная защита, я не могу сломать, — растерянно признался маг, как будто сам больше всех удивился такому обороту дела, — поднажму сильнее — и он будет доживать свой век растением.
Перспектива превратиться в растение не оставила принца равнодушным, но мелькнувшая в его глазах паника свидетельствовала и о том, что ничего поделать он не может. Он скривился от боли, когда под ладонью мага на мгновение полыхнул свет, и чуть слышно вздохнул с облегчением — его оставили в покое.
— Возникло затруднение? — спросил король.
— Да, милорд, и весьма неожиданное… Не думал, что они используют круг истины, нужно быть виртуозом, чтобы поставить такой блок. Он установлен извне, очень сильным магом, и, скорее всего, не одним. Все вроде бы просто, в момент, когда круг замыкается, никто из тех, кто его образует, не может солгать остальным, кто участвовал в заклинании. Но потом не сможет и рассказать никому, кроме этих остальных, о чем шла речь.
Кассандра что-то зашептала Морису на ухо. Он кивнул, отцепил от брючного ремня коробку-аптечку, с которой сегодня не разлучался целый день и, покопавшись, нашел искомый предмет. Кассандра зажала находку в руке и подошла к королю. Изобразила положенный реверанс, наклонилась поближе и тихо сказала:
— Роланд, скажи честно, тебе этот тип очень дорог?
— Ты с ума сошла? — он даже растерялся от такого нелепого предположения
— Просто спросила. А что с ним будет потом?
— Верховный суд вынесет смертный приговор.
— Тогда без разницы, ему все равно крышка?
— К чему это ты клонишь?
— Его надо колоть, нельзя так оставлять, даже если угробим. Иначе он утащит в могилу кое-что поважнее всего, что уже сказал. У нас есть одно средство, не знаю, сработает ли, но можно попробовать.
— Ну, поговори с ними… — Роланд чуть заметно кивнул на дознавателей, — я не против.
— А если расколем, ты понимаешь, что он может сказать?
Он задумчиво потер пальцами щеку и произнес:
— Невидимые не выдают тайн, никогда. Да и заговорщик может быть не в себе после всей этой розыскной магии, в крайнем случае, спишем на бред и галлюцинации.
— Чьи?
— Ну ты и язва!
— Служу отечеству!
Кассандра разговаривала со здешними коллегами, не особенно понижая голос, поэтому пленник вполне мог слышать, в чем дело. И радости ему это не доставило. Растительную перспективу никто не отменял, а если особенно повезет, он попросту не переживет эксперимент, затеянный дознавателями и этой девкой, которую все называли герцогиней.
— Представления не имею, как работают ваши методы, — вещала тем временем Кассандра перед благодарной аудиторией, — но если я правильно поняла, не получается заставить его рассказать кое-что, от вашей магии его защищает чья-то другая магия. Раз больше ничего не сделать, остается узнать, защитит ли магия от химии. Вам решать, я не поручусь за исход.
Роланд снова посмотрел на пленника и кивнул.
— Действуйте.
Лорд Экхарт не увидел в глазах короля мстительного удовольствия, но жалости или снисхождения тоже не было. Разве что усталость и желание поскорее закончить с разбором этой мерзкой истории. И тогда принц снова заговорил.
— Ваше величество, умоляю, ответьте! Что с моим сыном?
Он не торговался, он просил как о милости — перед тем, как умереть или стать умалишенным, услышать свой приговор до конца. Роланд в милости не отказал:
