— Я покажу тебе фокус, — сказала Кассандра.

Она обращалась к мальчишке, но беспокойство охватило не только юного сына хозяина. Райн не понял, в чем подвох, а Морис испугался за двоих нелепой выходки, которую затеяла эта сумасшедшая по неведению и полной "магической безграмотности", запоздало понял, как она рискует. Но остановить не успел.

Бывший полицейский уже предполагал, что могло произойти на самом деле. Безымянную могилу со странным "проклятьем" объявили могилой короля, когда тот исчез, а новые правители нуждались в доказательствах его смерти. На самом деле Элвер соорудил все это, еще когда был жив. И магия подчинится крови короля…

Кассандра легко, будто и не гнала чужаков неведомая сила прочь от саркофага, положила медальон с четырехконечной звездой на темную плиту. Она понятия не имела, как положено поступать в таких случаях, и сделала самое простое, что пришло в голову. Сначала ничего не произошло, а потом в воздухе медленно проступила золотистая полусфера над могилой. Ясный, чистый свет озарил сумрак кладбища, и Кассандра почувствовала, как среди могил запахло виноградом. Сладким виноградом, вином, морем, землей, нагретой под жарким солнцем ее безнадежно далекой родины, почему-то напоминающими о том, кто две с половиной сотни лет назад создал маленький надежный щит, укрывший его тайну. Тягу к неведомому, неутоленную, иссушающую жажду. Желания и стремления, ставшие алой пылью. Это походило на завораживающий, мучительный сон, и та, что принесла из небытия имя и кровь мертвого повелителя, медленно коснулась кончиками пальцев золотого купола над его фальшивой могилой. Кассандра почувствовала что-то вроде легкого удара током, и полусфера лопнула, взорвалась облаком золотистого тумана, растаявшего прежде, чем осесть на землю. Снова стало тихо и темно.

Райн Экхарт шумно вздохнул во всеобщем молчании, и женщина мотнула головой, приходя в себя. Морис уже стоял рядом, готовый помочь, но помощь не потребовалась. То есть потребовалась, но совсем не та, о которой он думал. Леди Экхарт решительно обошла могилу и скомандовала:

— Давай сдвинем плиту!

— Тяжелая, зараза! — пропыхтел Морис, упираясь в толстый каменный блок.

Кассандра обернулась на Райна и рявкнула:

— Слушай, Экхарт-младший, будешь смотреть или поможешь? И определяйся быстрее!

Парень бросился к могиле, тоже налегая на плиту.

Под совместными усилиями камень подался в сторону, а потом шумно свалился с саркофага. Грохоту вышло достаточно, чтобы заинтересовать всю бодрствующую часть стражи, но теперь, когда рядом Райн, вряд ли кто-то в замке посмеет им помешать. А почему хозяйский сынок по ночам роется в семейных могилах, пусть придумывает объяснения сам.

Могила оказалась неглубокой, не намного ниже поверхности земли. И в ней, как положено, стоял гроб. Вернее, длинный ящик, но гости не знали, как здесь делают гробы — может, именно так. Уточнять никто не стал.

— А вдруг там все-таки тело короля? — страшным шепотом спросил Райн.

— Тело короля сожгли в крематории при Главном бюро криминалистических экспертиз, это далеко отсюда. А если там кто-то и лежит, то давно уже не пахнет, не бойся! — буркнула Кассандра, выискивая, как бы подцепить ящик. Сбоку нашлись ручки, но тащить было неудобно. Пришлось сообща свеситься через края саркофага, чтобы ухватиться получше, и если бы гроб оказался тяжелым, то так просто поднять его бы не удалось. К счастью, весил он не больше досок, из которых сколочен.

Изловчившись, гробокопатели сообща извлекли находку на свет и поставили поперек могилы, Морис коротким широким ножом сорвал проржавевшие петли и сдвинул крышку. Райн затаил дыхание, но совершенно напрасно — ящик и в самом деле оказался пустым. Впрочем, не совсем. Среди остатков темного, почти истлевшего бархата обивки лежала небольшая коробка. Когда-то она была обтянута кожей с золотым тиснением, но теперь от кожи остались одни ошметки со следами позолоты. Морис все тем же ножом подцепил почти отвалившуюся крышку и облегченно вздохнул. Внутри тускло поблескивал знакомый по рисункам из Амилара (и по картине на лестнице замка), украшенный орнаментами серебряный стержень, похожий на небольшой, раза в полтора длиннее ладони, скипетр. Стало быть, Ключ большого портала нашелся. Проверить, на что он способен, не представлялось возможным — после того, как рухнул щит над могилой, медальон с четырехконечной звездой больше не подавал признаков силы. Да и испытывают магию Ключа, скорее всего, какими-то другими способами.

А Райна тем временем одолевало любопытство:

— Что это за вещь? Отец знает о ней?

— Мы берем ее себе, — предупредила Кассандра, пряча добычу во внутренний карман куртки, — Кстати, спасибо за помощь!

Она хлопнула Экхарта-младшего по плечу. Теперь оставалось надеяться, что мальчишка не поднимет шум под занавес операции, иначе уходить придется по трупам. Они-то с Морисом уйдут, а вот парня жалко. Не такой он плохой, к тому же, как известно, ничто так не сближает людей, как совместное раскапывание могил.

Как ни удивительно, Райн шуметь не стал. Он зачарованно смотрел на медальон, который незнакомка вертела в руках, и вдруг, не отводя взгляда, спросил:

— Откуда это у вас?

— А ты знаешь, что это? — заинтересовалась Кассандра.

Сама она не знала, и медальон в Амиларе не показывала — жизнь научила ее не торопиться откровенничать с первыми встречными.

— Это древний герб королевского рода Экхарт, — объяснил юноша, и тут же поправился, — только часть герба, звезда. Но его не используют с тех пор, как сменилась династия. К тому же наша семья — побочная ветвь, у нас другой герб.

Вдруг выражение его лица изменилось. Мальчишка свел воедино все факты и домыслы, и теперь пытался поверить в то, до чего додумался. Ну как его убивать, такого умного?

— Вы маг? — тихо спросил он, цепляясь за более правдоподобную, на его взгляд, версию, — Тот самый, который может разрушить защиту?

— Нет, дружок.

— Тогда… кто вы?

Теперь Экхарт-младший смотрел уже не на медальон, а в прозрачные глаза женщины, явившейся в его дом среди ночи. И внезапно понял, на кого она так сильно похожа. Если бы немедленно разверзлись небеса, и оттуда явился король Элвер собственной персоной, Райн, наверное, был бы потрясен меньше.

— Ладно, представлюсь, и закончим мелодраму. Меня зовут Кассандра Экхарт, автор этого архитектурного шедевра… — она пнула ногой саркофаг, — был моим папой. А это мой друг, Морис Лин.

Родственник подозрительно замолчал, задумался, и Кассандра не сразу сообразила, что он не каверзы хитроумные затевает, а считает ее возраст. Каков наглец! Математик фигов! И это называется — аристократические манеры!

— Не вздумай приписать мне пару сотен лет! — возмутилась она, — Я тебе даже в мамы не гожусь! Если повезет, при случае объясню, как это получилось…

Но дальше вышло еще загадочней. Райн быстро двинулся вперед, чуть не напоровшись на кулак Мориса, едва успевшего разглядеть, что мальчишка просто опускается на колено.

— Миледи… — произнес принц с самым серьезным видом, — я приветствую в нашем замке старшую рода Экхарт. Это большая честь — принимать вас.

Он и не думал подниматься, и тогда новоявленная "глава семьи" протянула руку для поцелуя — вдруг сработает? Оказалось, юноша ждал именно этого, но вместо поцелуя лишь коснулся ее пальцев лбом. Кассандра велела ему подняться. Ей уже доводилось слышать, что в этом мире старший в роду пользуется немалым авторитетом и влиянием, касающимся всех членов семьи. И старшинство определялось отнюдь не возрастом, а близостью к главной ветви семейства и положением в ней. В данном случае — близостью к ветви давно исчезнувшего короля. Пусть этот мальчик, ее невообразимо дальний родственник, никак не находил разумного объяснения ее появлению, он все таки верил своим глазам. И теперь она знала, что ему сказать.

Темные заросли по сторонам дороги поредели, расступились, открывая вид на холмы и пустынные поля, за которыми возвышались стены города. Адельгейда поверить не могла, что ей удалось добраться до столицы, не сбившись с пути, не переломав ноги лошади и не свернув шею себе самой. Но небо прояснилось, а дороги на подъездах к Алуа были ровными и широким, и благодаря этому высокие шпили и башни столицы появились в просвете между деревьями даже раньше, чем предполагалось. Девушка представления не имела, как попадет в город и что скажет караульным. По рассказам брата, Западные ворота столицы выходили в Портовое предместье, обширный пригород между городской стеной и протекающей рядом большой судоходной рекой Ал. Там подступы к стене не так хорошо просматриваются, как в других местах, и, возможно, там проще найти способ эту стену преодолеть. Но от мысли, что придется ехать ночью в Портовое предместье, известное не только кварталом Сладких Грез, но и весьма свободными нравами своих обитателей, Адельгейду пробирал мороз по коже.