Незаметно минуют несколько столетий. Цивилизация-ребёнок станет подростком, и вступит в противоречивую, опасную эпоху Первой НТР. Как уживутся на одном континенте - две испокон века враждующие державы? А есть ещё - за океаном - северная Сарнийская империя, и западный материк Оссиа, жители которого уже заставили считаться с собою воинственных сарнийцев. Настанет время, когда легендарная для Льюра и Ширдена земля Релладор Недьер - Дальний Запад - станет для них вполне реальным и сильным соперником в политике. Вот она, глобализация...

   "...И имя Ему, избраннику Единого, положено: Эрихью.

   И имя Ей, избраннице Единого, положено: Аризия..."

   Звонкие молодые голоса, беспечный смех совсем рядом в коридоре вернули Суламифь от аскетично переплетённого манускрипта - к действительности. Машинально припоминалось: приближаются друзья, келья не заперта ни засовом, ни силовым полем. В дверь уже деликатно поскреблись, затем толкнули снаружи; ввалился хохочущий брат Миста, следом сестра Иммер, тоже веселящаяся от души.

   - День добрый, Вайрика, - выпалила эта последняя, притворяя дверь и всё ещё давясь смехом.

   - Святая Аризия да пребудет с тобою, о первый меч ордена. - Миста вмиг, непостижимым усилием, сделался серьёзен и даже высокопарен.

   - Миста! - одёрнула Иммер. - Победа эта не из тех, какими похваляются. Вайрика, бедняжка, три дня сама не своя ходила.

   - Ты не обидел меня. - Суламифь поспешила улыбнуться смущённому парню. - Рада вас видеть.

   Щедрым жестом она пригласила друзей; Миста устроился за столом рядом, Иммер - на ложе.

   - Что же, Миста: матушка с миром пропустила тебя в свой удел? - Самый вид закадычного приятеля Эрихью и Суламифи располагал к дурачеству - почти всегда. - Или, не приведи Единый, довелось сражение выдержать?

   Миста беспечно махнул рукой.

   - В монастыре эрихьюанцев матушка. Кстати, новая байка про Её Преподобие; не слышала ещё, Вайрика? Будто идёт по монастырю аризианок девчонка-послушница. Вечер тёмный, подвал, самое время и место - для призраков. Откуда ни возьмись, из-за угла - скелет в сутане! Девчонка - в крик, девчонка - в визг, девчонка - в амулет мёртвой хваткой! "Святая Аризия, спаси-сохрани-помилуй!.." А скелет её за грудки цоп: "Чего ты орёшь, дура? Я матушка Бариола!.."

   Чем угодно - даже честью конфедерата - могла бы поклясться Суламифь, что сестре Иммер байка эта уже была пересказана, тут же в коридоре. Однако и теперь та ничком упала на ложе, закатившись смехом. Порою - отвлекшись от раздумий учёных либо от безнадёжных мыслей об Одольдо - оказывалась Иммер просто молоденькой хохотушкой, гораздой на шалости.

   Рассмеялась, впрочем, и Суламифь: остроте, злободневности.

   - Пусть и преувеличение, но неплохо придумано, - оценила весело.

   - Где ж - преувеличение? - Миста подмигнул, хотя голос дрожал наигранной обидой. - Матушку вашу уж из-за копья не видать! Подтверди, Иммер!

   Иммер, согнувшись вдвое, фыркала и утирала слёзы, не в силах что-либо подтвердить или опровергнуть. Вдруг посерьёзнев, Миста пытливо взглянул на землянку.

   - Я-то ждал, Вайрика, что ты с порога спросишь: где Хью.

   - Верно, свои дела у него. Не обязан он дни и ночи напролёт обо мне одной думать.

   - Это ты правильно, Вайрика. Мужчины терпеть не могут, когда кто бы то ни было их чересчур к себе привязывает. - Миста одобрительно сжал локоть Суламифи. - Впрочем, и женщины тоже.

   Отсмеявшись наконец, Иммер поднялась с подушки и неожиданно вздохнула.

   - Вот матушка на том и сорвалась. На ревности своей всепоглощающей.

   - Заметил я: матушка к учителю в келью завернула, - сообщил Миста заговорщицки.

   - Всё душу растравляет, - вполголоса отозвалась Суламифь.

   - Зачем непременно - растравляет, - резонно возразил Миста. - Может статься, посудачить вздумала по-стариковски, о предмете каком-нибудь безобидном. Пожаловаться, к примеру, что в её семье право первородства предано. Старший-то сын брата её, даргена Экслинского, в дальние земли отбыл, от чрезмерных милостей королевских. Волей-неволей теперь младшая дочь наследовать будет. А Олем Северный, наследничек, уж к ней присватывался. Никого более, сказывают, в жены брать не желает.

   - Коль так не терпится Олемам с Эксли породниться, - предложила Иммер, - пусть новая наследница Эксли младшего Олема возьмет в мужья. Или ниже его чести - принять имя фер Эксли?

   К чему - по непонятным причинам - никак не могла привыкнуть Суламифь, так это к тонкостям элкорнского брака. Поскольку наследование велось равно по мужской и по женской линии, постольку "замуж выходила" - только младшая дочь за наследника рода. О наследнице, будущей Главе Дома, говорили: "взяла в мужья" младшего сына из другого клана. И тот принимал родовое имя и титул супруги. В делах наследования пол не играл никакой роли - имело значение лишь первородство.

   Но вот в клане даргенов Экслинских наследовать доведётся младшей дочери. Ибо наследника - старшего сына - родная тётка всё ж воспитала менестрелем.

   Тётку звали - Виальда. Вильда Крамольница.

   Вторая же тётка, младшая, была - Бариола. Матушка Бариола.

   - Сдаётся мне, сейчас вовсе не преподобная мать судачит, - отвлекшись от размышлений, только и отметила Суламифь.

   - Прости, Вайрика, - спохватилась Иммер. - Ты ведь сплетен не любишь.

   - Вы-то, друзья, по каким делам здесь? - поинтересовалась Суламифь. - Для того только, чтобы пересказать мне новую байку?

   - В том числе. А прежде того - на плац заглянули, позвенели мечами в охотку. - Миста расплылся в улыбке до ушей. - Может, хоть мне посчастливится - "превратить жир сестры Иммер в мускулы"? Матушка давно отчаялась в сем деле богоугодном. Ох, нетерпится ей видеть вокруг сплошь такие же вервицы, как она сама!

   Заинтересовавшись книгой на столе, он пригляделся - и кивнул уважительно-иронично.

   - Ты, Вайрика, всё Писание штудируешь? Как подобает аризианке праведной?

   - Должно мне завершить перевод Откровений святой Аризии, - пояснила Суламифь охотно. - Для миссии батюшки в Меран.

   - Вайрика все наречия ведает, какие только есть в мире, - с удовольствием вступила Иммер.

   - И - всех врагов своих милует, - с некоторым сомнением протянул Миста. И помрачнел. - Что ж, сестра, и впрямь ты исцелила Леру фер Тайлема? или слухи одни?

   Примерялась уже Иммер дёрнуть его за полу куртки - но осеклась. Взгляд землянки выражал лишь кротость и ясность.

   - Как же иначе?

   - Всё ж ты святая, Вайрика. - Миста усмехнулся - уже невесело - Увы, и святые не живут долго, если за спиною своей не следят.

   - Знаю.

   И вновь - лучезарный взор, щемящий душу... Не доверишься ведь даже друзьям, что назначение наблюдателя долгих сроков и не предполагает.

   Её же, не исключено, отзовут даже раньше времени. Как видно, не только в Академии Прогресса - даже здесь приходят к выводу, что наломала она дров изрядно.

   Пусть так. Плоды ошибок её падут не на подопечных - лишь на неё саму. И упрекнут её: кто в срыве миссии, кто в гибели неосторожной и безвременной - но уж не в убийстве.

   Достаточно одной сестры Гераны.

   Какие неотложные дела привели её к эрихьюанцами - отдавала ли Бариола отчёт сама себе? Впрочем, обязана ли она отчитываться - перед кем бы то ни было? Официальный дружественный визит главы ордена к главе ордена, и точка.

   Отца Одольдо она застала в его апартаментах (произнести "келья" не поворачивался язык). И - в компании русоволосой красотки в богатом вооружении, с гербом шэммунов Вэндорских на кольчуге. Леди Ируандика, шэммуни-наследница - определила Бариола. Аппетиты нынче у Одольдо! Солидный богословский манускрипт, раскрытый на столе, диспут о сущности Пророков, коим захвачены собеседники... всё белыми нитками шито. Догадаться нетрудно: ближе к вечеру оппоненты благополучно сойдутся на мысли, что святой Эрихью и святая Аризия тоже были - мужчиной и женщиной. И, коль с самими Первопророками эдакий конфуз приключился, то нам грешным сам Единый велел... Тьфу, тьфу, Тьма Вековечная! Как это всё на Одольдо похоже. Рабочий кабинет с пышным альковом по соседству, свечи, книга, красивая женщина, белое вино в хрустальных чашах... Ценит он презренные наслаждения жизни.