- И где же этот человек? За его доброту я велю осыпать его золотом, дам столько богатства, сколько сможет унести.

Билл улыбнулся и огляделся вокруг. Среди любовно глядящих на него арабов Тома не было. Не было его и среди стоящих поодаль франков.

- Наверное, остался возле коней, - пробормотал принц. – Я схожу за ним.

- К чему же самому? Пошли за ним кого-нибудь из слуг.

- Нет. Я позову его сам.

Халиф неохотно выпустил руку Билла из своей ладони и ревниво смотрел ему вслед, пока сын бежал вдоль лагеря, ища своего нового друга. Он боялся, что долгожданная встреча лишь сон, мираж, который развеется, как только он моргнет.

- Том! – крикнул Билл. – Том! Где же он? Том! Куда ты делся?

Билл вернулся на место, где они набирали воду, и растерянно выдохнул, увидев только свою лошадь, брошенную среди дороги. Тома не было, как не было и его коня. Билл прошел вперед, ощущая нарастающее отчаяние и боль.

Том оставил его, уехал, ни сказав ни слова. Не дождался, не понял, бросил одного, унес с собой половину его сердца.

- Ушел… - прошептал Билл, беспомощно глядя вдаль. – Ушел! Нет! Что ты наделал, Том? Том!

Поднялся ветер, безжалостно трепля его черные пряди. Крупный колючий снег засыпал лицо и грудь, опускаясь сквозь одежду и кожу в душу, выстилая горечи ледяную дорогу.

Стойбище молчало, погрузившись в пугливую тишину. Где-то среди повозок надрывно выла какая-то женщина, раскачиваясь на месте, по привычке укачивая хныкающего ребенка. Все мужчины, от дряхлых стариков до молодых, стояли посредине лагеря, и смотрели друг на друга, ожидая, что кто-нибудь из них подаст голос. Их семьи прятались по укрытиям, боясь произнести хоть звук, и не было ни одного, кто бы не вспомнил изгнанного вон главаря, что мог бы спасти их от нагрянувшей беды.

Королевские конники напали внезапно, под утро, ворвались в сонное стойбище, вытаскивали наружу из постелей ничего не понимающих варваров и вышвыривали их на морозный воздух. Они переворачивали сундуки, рылись в вещах, как лисы в мышиных норах, ломали хрупкие простенки и заглядывали под днища. Не найдя того, что они искали, воины окружили варваров, наставив на них оружие и угрожая стрелять из лука по всем, кто вздумает бежать.

Хлодвиг сжал кулаки, похрустев ими, и сказал стоящему рядом соратнику:

- Не зря я уговорил короля разделиться, без него мы управились гораздо быстрее. Араба не нашли, ну и черт с ним, убили его давно, что тут думать. Зато Шакала найдем, прославимся.

- Только что-то эти выродки помалкивают, не выдают этого Шакала. Мы с ребятами им уже и угрожали, и плату сулили, а они только молчат да таращатся на нас. Не понимают, что ли? А ты уверен, что это именно Шакальи люди?

- Уверен, я его по людям Ангуса узнал. Все они понимают. Нет, здесь по-другому надо. Сам попробую.

Бряцая начищенными доспехами, Хлодвиг подошел к варварам и внимательно оглядел их, остановив взгляд на Якобе.

- Ладно, болваны, в последний раз по-хорошему обращаюсь. Выдайте нам своего главаря Томаса Шакала. А взамен мы вас всех освободим, будете свободными честными людьми. Никто не пострадает, только Шакала отдать нужно.

- Откуда нам знать, что не обманете? – спросил Якоб, подозрительно сощурившись. – Мы вам Шакала, а вы нас постреляете всех и дома наши пожжете. Не верим вам.

- Рыцарскому слову не верите? А мы вам перед лицом Господа поклянемся, именем короля нашего Людовика.

Якоб отмахнулся.

- Ерунда! Мы и Богу не верим, а уж королю и подавно.

- Ты, дурень старый, прекрати нахальничать. Говорю – не тронем вас, чтоб мне голову отсекли, коли совру. Давайте Шакала сюда!

Старик отошел к своим, и варвары сгрудились вокруг него.

- Что делать будем? Якоб, посоветуй. По следу Томаса их послать?

- Вечно мне разгребать, не жалеете мои старые кости. Не будем мы наших выдавать, и так виноваты. Раз клянутся нас в покое оставить, значит, надо им отдать.

- Кого?

- Того, кто недоглядел за нами. Вождем себя возомнил, а сам ни еду добыть не может, ни атаку отразить.

- Томас бы давно в дозор послал, мы бы были предупреждены, что опасность идет, да ушли давно, - подхватил Хергер.

- Ну что, выгнали Томаса, а сами попались, как кур в ощип, - удрученно сказал Якоб. – Пора самим выбираться. Ну, кто за то, чтобы избавиться от напасти, поднимай кулаки!

Ворота конюшни с грохотом распахнулись, варвары прошли в самую глубь. В несколько рук разгребли наваленное стогом сено и за ногу вытащили упирающегося Йохана.

- Ай, отпустите меня! Вы что делаете, псы блохастые, вождя своего выдать решили? – заскулил Йохан.

- Вылазь да отвечай, как подобает вождю. Бросил нас, а сам трусливо спрятался, как девица! С тобой королевский посол говорить хочет, а ты сидишь в говне и трясешься.

- Королевский? – Йохан вытянул шею и поднялся на ноги. – Тогда другое дело, если от самого короля ко мне прибыли, стану говорить.

Йохан вышел из конюшни, отряхивая с одежды солому. Он встал перед Хлодвигом, горделиво задрав голову, - рыцарь был выше его на целую голову.

- Ты, что ли, Томас Шакал, прославленный разбойник и душегуб? – насмешливо спросил Хлодвиг.

- Какой еще Томас? Нет, я теперь вождь этого славного варварского племени! Я, Йохан Гривастый Лев! А вашего Шакала выгнали с позором.

Хлодвиг перевел недоверчивый взгляд на Якоба и нахмурился.

- Нет у нас больше Томаса, - отозвался бородач. – Ушел он от нас, а потом мы нашли его в лесу, растерзанного зверями.

Королевский конник почесал шершавый подбородок.

- Незадача. Подох, значит? Тем лучше для него. Так и быть, вяжите этого. Скажем, что это он Шакал.

Воины обступили Йохана, валя его на землю и стягивая на нем путы. Варвар заверещал и забился, пытаясь освободиться, но тщетно. Взвалив пленника на круп лошади, конники собрались и потянулись из стойбища. Хлодвиг взобрался в седло и бросил варварам через плечо:

- Я свое слово держу. Но указы отдает король, так что ему решать, оставить вас в покое или нет.

Едва рыцари скрылись из вида, как Якоб метнулся в конюшню, выводя своего запряженного коня.

- Значит так, - крикнул он. – Йохан молчать не станет, живо проболтается. Хергер, Карл и остальные, собирайте лагерь, натачивайте мечи! Я поеду вдогонку Томасу и верну их с Биллом обратно. Буду скакать день и ночь, но догоню их!