- Согласны!

- Нужно отправить послов.

- Союз с Франкией – это хорошо.

Аль-Амин перевел взгляд на брата. Тот улыбнулся и склонил голову в знак уважения:

- Мудрое решение, халиф.

- Кого повелитель желает отправить в путь? – Уточнил один из советников.

- Чтобы доказать Людовику серьезность и важность данного союза, я отправлю послом к нему во Франкию моего сына Абильхана-ибн-Шахджахана и моего ближайшего советника Хакима-ибн-Салаха. Им я доверяю, как себе, Абильхан, как будущий правитель Арабского халифата полноправно представит мою волю Людовику Первому и, может быть, для пущего укрепления отношений найдет себе среди дочерей франкского короля жену. В подарок королевскому двору пошлю я драгоценные ткани и сосуды, золотые украшения для женщин, а также знаменитую дамасскую сталь.

- О, халиф, позволь мне сказать, - подал голос аль-Мамун. - Я знаю, что предписано шариатом отправлять лишь двух послов, но не можешь ли ты отправить своего наследника в долгий и трудный путь без охраны? Ты знаешь, как люблю я своего племянника и дорожу им, позволь мне предложить в сопровождение ему лучший конный отряд, какой только есть в гарнизоне Багдада. Говорят, что по земле бывшей Римской империи и по степям Франкии бродят разбойники, дикие варвары, не желающие жить достойно и честно.

- Благодарю тебя, брат мой, я и сам велю снарядить воинов, дабы не смогли эти дикари приблизиться к моему сыну. В силе и ловкости твоих конников и моих лучников я уверен, они не допустят, чтобы с Абихальном случилось несчастье.

Отпустив советников, Шахджахан вышел из приемного зала и направился по длинному коридору. Стены коридора были украшены разноцветной мозаикой, повторяющимися орнаментами желтого, синего и зеленого цветов, в полукруглые окна через витражи просачивались лучи солнца, бросая на пол разноцветные пятна. Шаги халифа были уверенными, но тихими, мягкие туфли с поднятыми вверх носами бесшумно касались мраморного пола. У двери, ведущей в покои, принадлежащие принцу, стояли два стража с саблями из той самой дамасской стали, рукояти которых были из золота. Стражи расступились перед правителем, пропуская его внутрь.

В покоях сына было светло, цветные стекла были выставлены, и через окна и балкон помещение заливал яркий свет. Но самого Абильхана здесь не было. Халиф прошел по ярким персидским коврам в смежную комнату, не имеющую окон, а потому всегда темную. В ней кадил лишь одинокий ночник. Абильхан лежал на разбросанных по полу подушках, небрежно завернутая на голове чалма стлалась по полу в опасной близости от лампы. Казалось, молодой принц спит, но Шахджахан знал, что тот просто ленится.

- Мне следовало бы наказать тебя за непослушание, - сказал он. – Я велел тебе явиться на совет.

Абильхан открыл глаза и посмотрел на отца.

- Я был занят.

- Я вижу, чем ты занимаешься, Абильхан. Если ты забыл, Коран причисляет лень к смертным грехам, он завещает нам неустанно трудиться каждый миг своей жизни, а не предаваться праздности.

- Я знаю, что говорит Коран, отец, я знаю в нем наизусть каждую суру. И я был действительно занят сейчас – вот видишь, я сочинял рубаи. – Абильхан показал отцу лист бумаги, исписанный и перечеркнутый вдоль и поперек.

Шахджахан улыбнулся уголками рта, но тут же вернул себе серьезное выражение лица.

- Вернемся к тому, с чего я начал…

- Отец, к чему все это? С чего бы мне приходить на совет, если я против? – Перебил принц, поднимаясь с подушек и проходя в светлую комнату. – Я считаю союз с Франкией пустым делом, ты знаешь.

- Почему, сын, разве ты не тревожишься о своем народе?

- Я тревожусь и еще как! Но почему именно Франкия? Пожалуйста, заключай союз с кем угодно, хоть с Русью, но только не с Франкией.

- Чем тебя не устраивает Франкия? Карл Великий был мудрым королем и удачливым завоевателем.

- Да, это так. Но он умер, а преемник его не имеет и пятой части его ума.

Шахджахан вопросительно поднял брови.

- Брось, отец, ты же слышал, что говорят о Людовике Первом. Это ничтожный, слабовольный правитель! Он едва взошел на престол, а его страна уже трещит по швам. Если случится так, что Арабскому халифату будет угрожать война, он дойдет со своими войсками к нашим границам как раз тогда, когда она закончится. Зачем нам этот груз?

- Как бы то ни было, я решение уже принял. Обозы с подарками и провизией уже снаряжаются. Послом к Людовику пойдешь ты.

- Что? – Вскричал Абильхан. – Я? Отец, что за шутки?

- Это не шутки. Распорядись собирать вещи, что понадобятся тебе в дороге, я знаю, их будет немало. – Халиф не смог сдержать улыбки, видя потрясенное и растерянное лицо сына.

- Но я не хочу! Почему я?

- Потому что тебе я доверяю, как никому другому. С тобой поедет Хаким и охрана, мои лучники и конники аль-Мамуна.

- О, нет, - простонал принц, опускаясь на ковер. – Мало того, что родной отец отправляет шайтан знает куда, так еще и компанию подобрал такую, что хоть вешайся.

- Чем плоха компания Хакима?

- Тем, что твой любезный Хаким – крыса аль-Мамуна! Неужели ты не замечаешь, что Хаким наушничает аль-Мамуну? Все твои решения, все ходы твой брат узнает в считанные дни и использует их, выдавая за свои!

- Что ты такое говоришь, Абильхан? – Воскликнул халиф. – Как смеешь ты отзываться так о своем дяде?

Абильхан промолчал. Открыть отцу то, что аль-Мамун добивался любви племянника еще когда тот был ребенком, он не осмеливался – боялся того, что Шахджахан не поверит и разочаруется в сыне, а еще больше – того, что поверит и велит казнить распутного брата.

- Просто так. Он мне не нравится, мне кажется, он желает быть халифом вместо тебя, - буркнул Абильхан, теребя кисточку на подушке.

Аль-Амин вздохнул и сел рядом с сыном, доставая из-за пояса карту.

- Смотри, - сказал он, разворачивая ее. – Из Дамаска отправитесь в Византийскую империю, там на корабле через пролив переправитесь в Константинополь, после через землю южных славян и вдоль Адриатического моря поднимитесь как раз во Франкию. Я уже отправил гонца, на границе вас встретят и проводят в столицу Франкии, где ты встретишься с Людовиком.

- Как далеко… И, наверное, это займет очень много времени.

- Да, сын, но поверь, это необходимо.

- Может, кого-нибудь другого пошлешь? – Абильхан жалобно поглядел на отца. – Путь долгий, опасный, неужели тебе не жаль меня, своего единственного сына? Не будешь скучать по мне?