Том хлопнул дозорного по плечу, а Якоб прижал к себе Билла, по-отечески целуя его в макушку. Простившись, Том и Билл взобрались на коней и пришпорили их, отправляясь в путь. Хергер махнул рукой и побрел по лагерю, а Якоб долго провожал их взглядом, пока путники не скрылись из вида. Тяжело вздохнул, старик поднял голову вверх и посмотрел на начинающее темнеть небо.

- Присмотри уж за сыном-то, тебе сверху виднее, - произнес он. В сгущающейся синеве, словно в ответ, вспыхнула и тотчас погасла звезда.

Вечер плавно становился ночью, на счастье, тихой и звездой, мирно падал снег, дорога была легкой и пустой. Билл ехал рядом с Томом, и их кони шли так близко, что они касались друг друга коленями. Принц не сводил с Тома глаз, с удивлением видя, что произошедшее днем будто бы нисколько не потревожило его, не оставило отпечатка. Главарь был спокоен и даже доволен.

- Билл, спрашивай, не томись, - наконец, нарушил тишину Том, искоса поглядывая на принца.

- Да, я хочу знать… Почему ты не защищался, когда Йохан говорил все это? Почему не оборвал его, не сказал, что он лжет?

- Кое в чем он был прав. – Том ухмыльнулся, похлопав принца по колену. Билл смутился.

- И что? Об этом следует знать лишь нам двоим. А он наговорил таких гадостей! Почему ты молчал? Еще и вызвался добровольно покинуть стойбище. Нам ведь действительно некуда идти, негде укрыться. Ты выглядишь так, словно рад тому, что случилось.

- Я действительно рад. Ведь сбылось то, о чем я мог мечтать все эти годы.

- Ты мечтал об изгнании? – Билл поднял бровь, и Том усмехнулся.

- Ты же знаешь, что я ненавидел быть вождем. Люди, скот, забота о них – все это на самом деле было для меня обузой, лишним грузом. Не потому, что я ленив или глуп, а потому, что это не мое место, не моя судьба. Ведь ты не стал бы пасти коров.

- Не стал бы.

- А я бы с большей радостью пас коров… Пусть так, с позором, но я наконец отделался от этой доли. И я счастлив, Билл, у меня теперь есть все, что нужно. У меня есть ты и есть жизнь, которой я волен распоряжаться сам.

- Пожалуй, ты прав. – Билл протянул руку и положил ее на запястье Тома. – Большего и не надо.

- Единственное, о чем я сейчас переживаю, так это о том, сможешь ли ты жить так, не возненавидишь ли меня спустя пару дней скитаний.

- О чем ты говоришь? Я и так слишком многого натерпелся от тебя, чтобы отступить перед бродяжничеством и ночлегами в канавах.

Том рассмеялся, останавливая коня и придерживая Билла за руку. Конь принца тоже остановился и капризно заржал, норовя укусить за ухо некстати подвернувшегося собрата. Улыбка исчезла с лица главаря, и взгляд стал серьезным.

- Не оставляй меня, - тихо сказал он. Билл подался вперед, вжимаясь губами в губы Тома.

- Я никогда не оставлю тебя.

Налегке, не обремененные людьми и тяжелыми повозками, увязающими колесами в снегу, путники достигли города Эрфурта через два дня, почти не задерживаясь в пути на ночлег. Завернув в первый попавшийся на дороге постоялый двор, Том и Билл спешились, отдавая поводья подбежавшим мальчишкам, и вошли в трапезную, потирая онемевшие от мороза руки. Поеживаясь от пробирающегося под обмерзлую одежду тепла, они подошли ближе к огню, пальцы тут же стало покалывать и жечь.

- Эй, хозяин! – крикнул Том вглубь дома. Возле них тут же появился круглолицый коротыш, услужливо склоняясь. – Мне и моему… брату нужна теплая комната и плотный ужин. Мы провели в дороге несколько дней и чертовски вымотались.

- Как пожелаете. – Толстяк внимательно оглядел гостя, а затем перевел взгляд на Билла. Том заметил, что он сравнивает их, ища братское сходство, и нарочно громко откашлялся. Хозяин тут же отвернулся и провел постояльцев наверх, попутно отдавая распоряжение об ужине.

Комната находилась прямо над кухней, в ней было тепло и пахло едой. Том недовольно покосился на две отдельные койки, стоящие у противоположных стен, и поймал взглядом улыбку Билла.

- Что?

- Ты представил нас братьями, это меня рассмешило. Мы с тобой совершенно не похожи друг на друга, у тебя светлые волосы, а у меня темные. Хотя, если приглядеться…

Билл подошел ближе и прищурился, разглядывая лицо Тома, - гладкую линию лба, широкие брови, смеющиеся глаза, губы. Варвар сжал его локоть и притянул к себе.

- Почему бы и нет? Ну и что, что один из нас безродный бродяга, а другой будущий правитель с богатой родословной.

- Моя родословная самая обычная. Мой отец всего лишь халиф, потомок турецких завоевателей, а в жилах моей матери текла кровь египетских фараонов – разве это имеет какое-нибудь значение?

Том некоторое время смотрел на Билла, задумчиво поглаживая его по плечу.

- Я хочу есть, - наконец, сказал он. – Наверняка хозяева уже приготовили что-нибудь, идем.

- Сейчас, только умоюсь с дороги, глаза от ветра все заледенели.

Том оставил Билла, спустившись вниз, стол для гостей уже был накрыт. Хозяин двора развел руками, приглашая к ужину.

- Какие вести у вас в городе? – спросил Том, решив подождать принца и пока не приступать к еде. Ему не было любопытно, но скоротать время как-то было надо. Толстяк уселся напротив него и охотно начал говорить.

- О, господин, Эрфурт вообще-то скучный городишко, и происшествия у нас самые обычные. У нашего соседа недавно собака издохла, а лавочник товары вдвое дороже продает, чем должен, - вот и все новости. Хотя несколько дней назад все же случилось у нас нечто необычное.

Том лениво поднял бровь, прося этим жестом хозяина продолжать.

- К нашему наместнику в усадьбу сам король пожаловал! Представляете? Самолично, с рыцарями своими расположился.

- Неужели?

- Чистая правда! Да еще и не один – с ним гости из далекого Востока прибыли! Говорят, сам арабский повелитель прибыл, как его там. Не знаю, правда, что им в нашем городе запонадобилось, но бабы говорят, что ходили дружинники по домам и спрашивали у всех, не видали ли они кого-то там.

Том поперхнулся вином и застыл, чашка едва не выскользнула из его руки. Вино выплеснулось и стекало тонкой струйкой с его пальцев на поверхность стола. Едкое беспокойство затянуло душу, скручиваясь изнутри в тугой ком. Билла искали. Напрасно он втайне надеялся, что арабский правитель опустит руки, посчитав сына погибшим, что будет мирно горевать, сидя на троне в своей стране. И Билл не заговаривал уже давно о возвращении на родину, не выказывал тоски, и Том уже осмелился решить, что отныне и навсегда Билл будет принадлежать лишь ему.

Но халиф оказался столь же упрямым, как и его сын. И страх закрался в сердце Тома, страх встретиться с халифом и проиграть ему.