- Простите, господин!

- Даже если это и случилось… - Лицо халифа мучительно исказилось. – Я должен найти его тело, чтобы забрать и похоронить достойно…

Повисла тишина, полная немого сожаления и неизбывной горечи. Последние искры надежды в душах таяли, оставляя после себя ожоги, неспособные зажить. И только зима равнодушно взирала на людское горе свысока, плетя свои белые, как саван, кружева.

Саксония встретила путников снегом и ветром. Чем дальше на север продвигались варвары, тем суровее и беспощаднее становилась природа. Мороз, гонимый небесными силами с Северного моря, набрасывался на людей, без устали кружа вокруг них и завывая.

Продрогший арабский скакун принца едва переставлял ноги, спотыкаясь и грозясь упасть на землю, Билл с трудом справлялся с ним. Снег облепил морду коня, и тот тряс головой, пока взвинченный и не менее уставший всадник стряхивал снег рукавицей. Старания Билла были тщетными, ветер продолжал дуть в лицо, и его бесконечные ледяные плевки в мгновение ока растворялись на коже, стекая под ворот.

В очередной раз оступившись, конь все же упал на подломившихся ногах, едва не прижав принца. Билл испуганно дергал поводья, вынуждая коня встать, но тот не слушался и жалобно ржал, перебирая ногами. Принц склонился над ним, чувствуя, что сейчас заплачет от безысходности.

Кто-то дернул его за руку, поднимая с земли.

- Оставь его! – Крикнул в ухо Якоб. – Снимай седло и поехали!

- Оставить?

- Да, от него все равно никакого толку.

- Но я не могу! Я весь путь проделал с ним!

- Можешь! Билл, поехали, не задерживай движение. Твой конь выбился из сил, пусть лучше умрет здесь, чем в дороге под тобой.

Билл с сожалением посмотрел на коня. Якоб спешился, сам принимаясь снимать седло и сбрую, и подтолкнул принца к повозке своей жены, чтобы не мешался, топчась рядом.

Под вечер первая зимняя буря стихла, и снег вновь кружился спокойно и плавно, и Билл, успевший полюбить его, вновь смотрел на ложившийся вокруг белый пуховой слой с недоверием и тоской. Последнее, что напоминало ему о доме, чистокровный арабский скакун замерз в северной глуши, не совладав со стихией, и принц чувствовал себя одиноким. Снятая с коня сбруя позвякивала в руках и бликовала от горящего рядом костра.

- Хватит горевать, парень. У нас такое очень часто случается. Знаешь, сколько коней мы теряем за год? Они и тонут на переправах, и ноги ломают, и загоняем мы их. Много хороших, сильных коней заканчивают или так, или в котелках с похлебкой. - Принц сглотнул и скривился. – Ты не кривись, и нам питаться чем-то надо. Жалко лошадей, конечно, но что поделаешь.

Билл вздохнул и отложил сбрую, подтягивая ноги к груди и обнимая их.

- Страшная сегодня была метель. Я боялся замерзнуть…

- Это разве метель была? – Якоб хохотнул. – Это так еще, легкий ветерок. Зима только началась, друг мой, подожди, впереди такие бураны ждут, что только будем успевать потерянных считать. Наших всегда во время бурана и метели отстает…

Старик покачал головой, Билл повернулся к нему, возразив:

- Но Том сказал, что мы остановимся где-то, чтобы переждать зиму.

- Когда это он сказал?

- Вчера или позавчера. Он сказал, что зима будет очень холодной, и он не будет рисковать и не поведет нас через нее.

Якоб удивленно посмотрел на принца.

- Странно, я думал, он ненавидит оставаться в стойбищах. А где встаем-то?

- Он не говорил.

- Пойду спрошу… А, вот он и сам идет.

Том подошел к костру и остановился, глядя на Билла.

- Томас, ты что ж скрываешь, что стоять будем, или не решил еще?

- Мы как раз обсуждали это, пока ты игрался в снежки, словно дите малое.

Бородач кашлянул и почесал в затылке.

- И где встанем?

- Под Магдебургом. Придем к месту стоянки как раз завтра.

- Это же у самой границы с сербами, в заливе Лабы. Не опасно ли вставать там?

- Не думаю. Сербы все ушли на восток, а Магдебург слишком маленький и тихий городок, чтобы нам было опасно останавливаться у него. В ясные дни будем ездить туда за провизией, обмениваться с местными.

- Там разве до сих пор заправляет община? Вездесущие наместники и князи не добрались туда?

Том сел у костра и протянул руки к огню. Билл поднял взгляд на его лицо и заметил тень недовольства в глазах главаря.

- Я знаю, по меньшей мере, две причины, почему Магдебург и другой город, Галле, еще не прибрали к рукам. Первое – эти поселения стоят на самой границе Франкии, и править ими, значит, быть готовыми в любой момент отразить нападение чужестранцев, поднять народ. Никому из богатеев не хочется подвергать себя такой опасности и тратить свою казну на укрепление города и обмундирование для жителей. И второе…

Глаза Шакала потемнели, он мельком взглянул на Билла, и принц вдруг понял, что Том извиняется перед ним.

- Были там наместники всякие да сплыли. Испугались за свою шкуру после того, как разбойники убили одного из них и спалили все его владения.

Якоб открыл рот и тут же закрыл его, переглянувшись с Биллом. Том молчал, не видя замешательства старика, вызванного его словами. Бородач помнил, что своей первой волей новый вождь собрал молодых варваров и на несколько дней пропал из оплакивающего Ангуса лагеря. Он слышал о том, что тогда Томас с отрядом совершили что-то дикое и ужасное, но продолжал верить, что это лишь слух… Прочистив горло, он поднялся и пробормотал:

- Пойду посмотрю, что делает Агнесс.

Том молчал, собираясь с духом. Билл терпеливо ждал, не торопя его, понимая, что Шакал хочет сказать что-то важное, что решит их судьбу.

- Ты велел мне решить, чего я хочу, - медленно начал Том. – Я подумал над этим и могу дать тебе ответ.

- Я слушаю тебя. – Билл замер, холодея от мысли, что главарь может вновь отвергнуть его. Беспокойство сжало сердце, отдаваясь неприятным сосущим ощущением в животе. Том тяжело вздохнул и прикрыл глаза.

- Я устал от одиночества. От самого себя устал. У меня не остается сил, чтобы бороться в одиночку. Билл, ты нужен мне. Но только не думай, что это потому, что никто больше не желает иметь со мной дело. Лишь потому, что это ты, я согласен пустить тебя в свою душу. Я не знаю, что у нас получится в конце и получится ли вообще, но ведь главное – попытаться, так?

Принц кивнул, облегчено разжимая сжавшиеся пальцы, и пересел ближе к Тому. Пальцы Тома дрожали, когда Билл взял его руку в свою и успокаивающе погладил ее.