- А ну, тихо! – Шикнул на него принц, и варвар, пожав плечами, улегся. Билл затаился, не сводя с Шакала любопытных глаз. Томас сидел на щите как был, в кольчуге и шлеме, устало опершись на рукоять меча. Смиренная обреченность, сквозившая в его облике, поразила Билла, привыкшего видеть главаря разбойников собранным и дерзким. Том выпустил из рук меч, тихо упавший на траву, и потянул с головы шлем. Принц захлебнулся очередным вдохом и невольно подался вперед из своего укрытия, когда на плечи Шакала из потемневшего грубого шлема струящимся потоком хлынули длинные светлые волосы.

Билл поднялся и, отряхнув одежду от приставших травинок и земли, несмело вышел из своего укрытия, стараясь ступать бесшумно. Но Шакал повернул к нему голову, едва уловив слухом шорох легких шагов, не усиленных тяжелыми сапогами. В глазах Тома на мгновение промелькнуло удивление, тут же сменившееся на привычную холодность, не оставляя на лице и следа от бывшей чуть ранее грусти. Билл замер в нескольких шагах от главаря, подбирая слова в объяснение тому, что он делал возле него. Невесть откуда взявшаяся решительность так же испарилась, оставив принца беспомощно стоять перед Томасом и молчать, блуждая глазами по суровому лицу варвара.

- Мне, наверное, нужно перепоручить тебя кому-нибудь другому, - сказал Томас, внимательно разглядывая ночного гостя. – Якоб слишком добр к тебе и плохо за тобой следит.

- Не надо, - ответил Билл. – Он единственный, кто видит во мне человека, а не товар.

Томас встал и разостлал на земле свой зимний плащ, подвигая его ближе к догорающему костру.

- Значит, иди и растолкуй ему, чтобы не привязывался к тебе. Если, конечно, не хочешь, чтобы старик переживал, когда ты отправишься ублажать какого-нибудь кордовского толстосума.

- Послушай, не продавай меня! – Воскликнул Билл, подходя ближе. – Я могу быть воином в твоем отряде, я прекрасно держусь в седле, умею обращаться с мечом, разбираюсь в военном деле. Каждый мужчина в нашем роду – умелый боец, с детства нас обучают конному и пешему бою. Я могу подсказать, как лучше вести бой, какое выбрать построение, какую стратегию, знаю, как избежать больших потерь, как лучше укрепить лагерь. Зачем продавать меня, ведь я могу принести пользу.

- Мне не нужно твоей пользы, в моем отряде я главный, и все это знаю без тебя. Не трать попусту время для сна, завтра мы поднимаемся вместе с рассветом.

Конь Тома радостно зафыркал, когда хозяин повесил ему на морду торбу с кормом. Принц смотрел на его руку, ласково треплющую животное по спутанной гриве, почесывающую гладкий бок, и оно доверчиво тыкалось мордой в ладони и грудь Шакала. Главарь обращался со своим конем лучше, чем с людьми. Билл вздохнул и провел рукой по крупу лошади.

- Ты либо очень черств, либо очень упрям, - тихо проговорил он. Томас обернулся и встретился с ним взглядом. – Либо есть что-то еще, но ты прячешь это ото всех.

Шакал ухмыльнулся, и принц подумал, что еще не видел, как тот улыбается.

- Ждешь, что я исповедуюсь тебе о своих грехах? Для этого ты пришел – думаешь разжалобить меня притворной заботой?

- Вовсе нет. Я лишь хочу понять, что заставляет тебя быть… Шакалом.

- Думаешь, этому есть причина?

- Конечно. И если бы я знал ее, я бы смог тебе помочь.

Том резко развернулся и отошел к своему самодельному ложу.

- Мне не нужна помощь жалкого раба.

- А помощь арабского халифа? – Билл, не отставая, направился вслед за варваром.

- Тем более.

- А помощь человека?

Шакал остановился, и принцу удалось заглянуть ему в лицо, находя в нем не только раздражение, но и растерянность.

- С чего ты взял, что мне вообще нужна помощь? – Возмущенно спросил главарь.

- Я вижу это. - Билл перевел дух, ожидая ответа. Томас смотрел на него, бронзовый в свете огня, с напряженными скулами, с молчащими губами, не знавшими улыбки, с красивым открытым лицом, на котором принц с удивлением заметил небольшие шрамы. Легкая светлая прядь от дуновения ветра перепорхнула с плеча на лицо, прикрывая прозрачной завесой прищуренный глаз, прямой нос и невесомо касаясь губ. Волосы чуть колыхались от дыхания Томаса, и Билл поднял руку, чтобы убрать ее.

- А знаешь, что я вижу? – Внезапно спокойно сказал Шакал, перехватывая его руку и сжимая запястье в железных тисках. – Я вижу изнеженного аристократа, что, прикрываясь маской добродетели и заботы, играет жизнями простых людей, как костями или куклами. Вижу жадного феодала, что сидит на золотом троне и пьет вино из черепов своих слуг, попирая ногами их жалкие останки. Вижу холеные руки, никогда не знавшие сырости земли и грубого дерева черенков лопаты и топора, вижу пальцы, способные только носить перстни с камнями и подписывать смертные приговоры. Вижу избалованного ребенка, сопливого мальчишку, что возомнил себя пупом земли, что так зазнался от собственного величия и считает, будто он знает больше других.

Билл похолодел и попытался вырвать руку, но сильные пальцы лишь сильнее впились в кожу.

- Сколько я вас таких видал, - говорил Шакал, наклоняясь ближе к лицу принца. – И ты такой же в точности. Считаешь себя лучше меня, выше?

- Да! Но не потому, что я богат и знатен, а потому, что я не убийца и вор, и люблю свой народ. А ты ненавидишь всех вокруг, режешь, калечишь, крадешь, лишь чтобы потешить свою звериную природу, оправдывая это тем, как ты беден и несчастен. Не зря тебя Шакалом прозвали! – Прокричал Билл в лицо Тому.

Рассвирепев, главарь дернул на себя принца изо всей силы и, когда тот упал, потащил его по земле в сторону спящего Якоба через лагерь. Билл извивался, острые камни разрезали тонкую ткань одежды и ранили тело, обдирали ноги в кровь. Варвары подскакивали, просыпаясь от шума, недоуменно глядели вслед своему вождю и его пленнику. Принц вскрикивал от жгущей боли и старался встать на ноги, но каждый рывок Тома вновь валил его на землю, покрытую режущей травой и конским навозом.

Дотащив пленника до места, Шакал швырнул его на грудь храпящему варвару, и Якоб тотчас проснулся, глядя на главаря непонимающими сонными глазами. Билл скатился с бородача и свернулся в клубок под его боком.

- Томас? Ты чего? – Прохрипел Якоб, с усилием садясь и держась за ставшую негнущейся спину.

- Я велел тебе следить за этим выродком! – Рявкнул Томас, указывая на Билла. – Какого черта он пришел ко мне среди ночи? Ты, верно, стал слишком стар и мягкотел. Когда мы дойдем до стойбища, ты останешься в нем вместе с женщинами и детьми. В походы с нами больше не пойдешь.

Якоб, открыв рот, глядел вслед удаляющемуся вождю, потом наклонился к дрожащему и плачущему подле него Биллу.

- Эй, парень, что случилось-то?

- Прости меня, - всхлипнул принц. – Я пошел к нему, хотел поговорить. Думал, что после того, что ты мне рассказал, смогу достучаться… Все из-за меня.