МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ: Ах, Арсюша… мы как раз говорили о вас двоих… что вы дружны со школы.
СТИВЕНСОН: Да, я осмеливаюсь поручить Алексея Сеннова милостивому покровительству Петра Мартыныча.
Взъерошенная голова деда кивает, руки еще сражаются с рукавами рубашки. Входит Наталья Николавна.
НАТАЛЬЯ НИКОЛАВНА: Ах, Пьеро… я ведь только что тебя причесала… и почему смирительная рубашка? теперь так лечат от бессонницы? или от аритмии?
СЕННОВ-АРСЕНЬЕВ: Позвольте мне… (Ловко всовывает руки деда в рукава.)
ДЕД: Благодарствуйте… у нас тут состоялась небольшая медицинская консультация. (Резко меняет тон.) Тысяча чертей, парни… вам простятся все грехи молодости, если вы отобьете девчонку у этого… этого… (Посмотрев на Смородинских, не кончает начатой фразы.) В общем, назначаю приз в тысячу долларов тому, кто…
СТИВЕНСОН (мечтательно): Вот и она точно так бранится.
ДЕД: Родная кровь. (Впадает в еще больший азарт.) Тысяча долларов плюс академическая карьера…
СТИВЕНСОН (в зал): …которая сейчас гроша ломаного не стоит… впрочем, для него (презрительно смотрит в сторону Сеннова-Арсеньева) сгодится… только приз возьму я… сто пудов.
ДЕД (к мадам Сенновой): Анна Юрьевна, Вы должны оказать поддержку поползновениям доблестных кавалеров. Техникой гипноза хорошо владеете? за кого станете болеть? за Алексея или за Арсения?
МАДАМ СЕННОВА (как-то мнется): Владею, of cоurse…Вы же помните…мы договорились… я привезла статью… но… дерево на Ксюшиной голове… право, не знаю, в чей огород его лучше посадить!
МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ: Мне думается, академическая карьера больше пристала Алексею… он физик, как и Петр Мартыныч!
МАДАМ СЕННОВА: Мне кажется, у Арсюши больше шансов… Ксения подсознательно почувствует сходство со Стефаном Семенычем…
МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ: Нет, всё же…
МАДАМ СЕННОВА: Да, именно!
ДЕД: Тысяча чертей! тысяча долларов! и разве брак – на всю жизнь?
МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ: Вы правы.
МАДАМ СЕННОВА: Вы мудры!
ИХ СЫНОВЬЯ (в один голос): Мы не католики.
КВАРТЕТ СЕННОВЫХ-СМОРОДИНСКИХ: Да здравствует, да здравствует развод!
Входит Ксюша, неся на голове свое дерево.
КАВАЛЕРЫ (дружно): Отпад.
НАТАЛЬЯ НИКОЛАВНА (цедит сквозь зубы): Идет как с кислым молоком.
Ксюшино деревце аннигилируется.
ДЕД: Ксеничка, дружочек, у Анны Юрьевны возникли затрудненья с переводом статьи по гипнозу. Помоги ей, будь добра, а мы выйдем на воздух, чтоб не мешать.
Подталкивает всех к дверям и сам завершает шествие. Ксюша садится в дедово плетеное кресло, мадам Сеннова достает из большого кармана жакета-сафари с коротким рукавом ксерокопию статьи. Ксюша читает, щуря глаза.
КСЮША: Интересно.
МАДАМ СЕННОВА: Вот ключевая фраза… нужно поточней.
КСЮША: Поставить ладони параллельно на расстоянии пяти сантиметров от висков пациента и напрячь. Сфокусировать каждый глаз в отдельности на его бровях.
МАДАМ СЕННОВА (смеется): По отдельности не выйдет.
Приставляет ладони к Ксюшиной голове, вперяет взор ей в лоб. Ксюша роняет листочки, откидывает голову на спинку кресла и засыпает.
МАДАМ СЕННОВА (спокойно): Как вы называете своего мужа?
КСЮША (беспечно): Пломбир!
МАДАМ СЕННОВА: Вы его любите?
КСЮША (с готовностью): Больше всех на свете.
МАДАМ СЕННОВА: Кого Вы любили раньше?
КСЮША (в замешательстве): Синеглазого человека.
МАДАМ СЕННОВА: Как его имя?
КСЮША (со слезами в голосе): Я забыла.
МАДАМ СЕННОВА: Кто старше – Ваш муж или синеглазый человек?
КСЮША (испуганно): Не знаю… кажется, они ровесники.
Издает отчаянный крик, просыпается, вскакивает. Из сада врывается Пломбум, сверху по лестнице ссыпается Пол Ньюмен.
ОБА (одновременно): Что, что? что случилось?
КСЮША (бледная как полотно): Я заснула в кресле… мне приснился кошмар… какой жаркий день… а еще ведь май…
Отшатывается от отца, прислоняется к мужу, тот вытирает пот с ее лба не очень чистым платком, уводит на крыльцо.
ПОЛ НЬЮМЕН (с напором): Что она сказала?
МАДАМ СЕННОВА (холодно): Я давала профессиональную клятву.
ДЕД (уже стоит в дверях): Заказчик с нетерпеньем ждет Вашего отчета.
МАДАМ СЕННОВА (ледяным тоном): В некоторых ситуациях мы обязаны принять сторону пациента. Здесь тот самый случай.
В начале ее тирады в дверях появился Сеннов-Арсеньев.
СЕННОВ-АРСЕНЬЕВ (с искренним сердечным сокрушеньем): О, ма! зачем ты так тверда, а я столь мягок… лучше бы наоборот.
Дед садится в кресло, оставленное внучкой, и застывает в молчанье. Пол Ньюмен, сгорбившись пуще Пломбума, плетется к дверям. Сеннов-Арсеньев дает ему дорогу. На веранду забредает Ноутбук, шьется к Сеннову-Арсеньеву.
НОУТБУК: Раз в ЦДЛ Белоцерковский встречает Старосельского… кланяется, тот не отвечает…
Сеннов-Арсеньев в ужасе бежит. Ноутбук кружит возле безмолвного деда, потом всё же ретируется. Входит Стивенсон со щенком на руках.
СТИВЕНСОН (заикается): П-петр Мартыныч… я хотел… в день В-вашего юбилея… позвольте преподнести…
ДЕД: А? что? зачем? заберите… не люблю!
Стивенсон выкатывается, уронив по дороге щенка. Щенок трусит за ним, сильно отставая. Входит парижаночка в щегольском фартуке и чепчике, похожа на шоколадницу Лиотара.
ПАРИЖАНОЧКА: Петр Мартыныч, свеклу как – с чесноком или с орехами?
ДЕД: Нина! над нашей семьей тяготеет проклятье.
ПАРИЖАНОЧКА (задумчиво): Лучше всё же с орехами.
Входит Пол Ньюмен, подтянутый, вполне овладевший собой.
ПОЛ НЬЮМЕН: Ах, Нина, какие запахи с кухни!
ПАРИЖАНОЧКА (с гордостью): Это тебе не breakfast number two.
ПОЛ НЬЮМЕН: Мы с тобой толком не поговорили об ее браке… не пора ли пресечь?
ДЕД (поворачивается к ним всем корпусом): Смотря какова альтернатива…
ПОЛ НЬЮМЕН (с безоблачным челом): Приглашены ведь двое юнцов!
ПАРИЖАНОЧКА: Прелестные мальчики, один другого милей. Конечно она нуждается в молодежном окруженье.
ДЕД: Пока вы оба здесь, сделайте милость, объясните мне, почему она оказалась беспризорной, не достигши восемнадцати?
ПОЛ НЬЮМЕН (со смехом): Убежала из дому! ревновала меня к Сьюзи. (Становится серьезным.) Но со Сьюзи покончено… я позвал Ксеньку обратно… займусь всерьез ее карьерой. Потормозит и согласится.
ДЕД: Слепой сказал – посмотрим.
Входит Наталья Николавна.
НАТАЛЬЯ НИКОЛАВНА: Нина, сколько нас за праздничным столом?
ПАРИЖАНОЧКА: С Ноутбуком или без него?
ДЕД: С ним, с ним! не срамитесь!
ПАРИЖАНОЧКА: Тогда одиннадцать.
ДЕД: Кого-то не хватает. Нужна дюжина.
НАТАЛЬЯ НИКОЛАВНА: А мы накроем на двенадцать персон и посмотрим, не придет ли кто к лишнему прибору.
ДЕД: Ага. Пошли, я произведу смотр.
Уходит с двумя женщинами, Пол Ньюмен остается. Входит мадам Смородинская.
МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ (бросается к нему): Павел Петрович! Вы несчастный отец, я несчастная мать.
ПОЛ НЬЮМЕН (поспешно отстраняется): Вы не преувеличиваете, Эстер Борисовна? Неудачный брак моей дочери – беда поправимая.
МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ: Но сад на макушке… отличаться от окружающих… так явно, с вызовом! нет ничего страшней.
ПОЛ НЬЮМЕН: Мне кажется, отклоненье в хорошую сторону… живая метафора состояния мыслей… у Стефана Семеныча на голове тоже что-то крутится… покрутится и перестанет. Ваша-то трагедия в чем?
МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ (с заминкой): Алексей Сеннов… тихий юноша… но ведь это тоже отклоненье… не такое заметное… и всё же я боюсь… их лучше развести подальше.
ПОЛ НЬЮМЕН: Развести… я как раз собираюсь развести одну неравную пару.
МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ: Понимаю… Ваш батюшка даже назначил приз тому, кто сумеет…
ПОЛ НЬЮМЕН: Вот как… цифр можете не называть… не суть важно… и кому он достанется?
МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ: Ксения такая серьезная… и Алексей Сеннов тоже… они подошли бы друг другу… Арсений шалопай.
ПОЛ НЬЮМЕН: Ваша позиция ясна – подальше от цветущих деревьев. Вы зря волнуетесь: второй брак моей дочери – не сразу и не вдруг. Она нуждается в длительной реабилитации после пережитых потрясений. Кандидатуру буду тщательно подбирать. Ее психическое состояние нормализуется, и все странности исчезнут. Разрешите откланяться.
