Так «сбылась» несбывшаяся встреча ».
Мы с И.М. Ландсманом были знакомы заочно с 1969 года (среди откликов на мою кандидатскую диcсертацию был и его отзыв), но встретились впервые в Самарканде в 1978-м, на очередной научной конференции. И с того дня началась наша переписка, которая длилась около 20 лет. И почти в каждом письме были адресованные мне стихи. В них встречались цитаты, реминисценции, аллюзии из разных произведений Ахматовой, некоторые – в качестве эпиграфов (выделены курсивом):
…И горжусь я обретённой Музою
На холмах гранатовой земли .
И придёт ахматовская нежность
Погасить горючую печаль.
Вот целиком одно из его стихотворений:
* * *
И снова осень валит Тамерланом....
А. Ахматова
Ахматовой предсказанная осень
На древней Тамерлановой земле.
И золотые в чёрных кольцах осы,
И город весь в сентябрьском тепле,
И бирюза воспетых минаретов,
«Сияние неутолённых глаз...»
И рядом в розах алых Сад Поэтов,
Где я в ту осень встретил Вас.
Андижан, 1980
Позже присланные мне стихи И.М. Ландсман сам объединил в цикл и назвал его «Тамерланова осень» («И снова осень валит Тамерланом» – первая строка стихотворения, написанного в Фонтанном Доме в 1947 году, с посвящением Б.П. – Борису Пастернаку).
В июне 1989 года в Ферганской области Узбекской ССР произошли массовые столкновения между узбеками и месхетинскими турками, известные как «ферганские события». Угрозы со стороны узбеков раздавались и в адрес евреев. Так И.М. Ландсман оказался в США, в г. Кливленде, где уже давно жила его сестра. Я же в конце 1990 года была приглашена ректором Симферопольского государственного университета на должность профессора кафедры русского языка. А вскоре – развал Советского Союза, галопирующая инфляция, нищета и т.п. Было не до писем. И когда через несколько лет я попыталась возобновить связи с коллегами, моё письмо, адресованное И.М. Ландсману, вернулось с пометой: Адресат выбыл .
Прошло ещё несколько лет. И вот в октябре 1997 года я получила посланный мне с оказией пакет из Кливленда, в котором был сборник стихов И.М. Ландсмана. Во вложенном в сборник письме было и последнее адресованное мне стихотворение, в котором есть две цитаты из Ахматовой:
За океаном Ваш портрет
Теперь в моём иконостасе.
Он светом памяти согрет,
Бег времени над ним не властен.
Напоминает он порой,
Как осень валит Тамерланом ,
Засыпав золотой листвой
Седые камни Регистана.
Кливленд, 1997
Этот единственный сборник стихов Ландсмана (1996) назван им «Певческий мост»: «Петербург – столица русской поэзии. Певческий мост – её символ. В этом и смысл названия книги» (из авторского предисловия). В посвящении мне на титульном листе книги написано: « Дорогая Адиле Мемедовна! В этой книге есть маленький эмират Эмировой как след незабываемой Тамерлановой осени в Самарканде ». В ней несколько стихотворений из моего цикла «Тамерланова осень». Вот одно из них:
Адиле Эмировой
Как липы цвет на расстоянии,
Нас ароматами пьянит,
Так и душа при расставании
О вас возвышенно грустит.
Но отцветают дни в страданиях
И утишается печаль.
И прелестью очарования
Становится разлуки даль.
Сборник «Певческий мост» И.М. Ландсмана – своеобразное, возможно, уникальное художественное свидетельство человека, любившего Россию, русскую культуру, в частности – поэзию. В книге встречаются имена русских поэтов: А. Пушкина, Ф. Тютчевв, М. Цветаевой, О. Мандельштама, Б. Пастернака, С. Кирсанова, Б. Ахмадулиной, Б. Окуджавы и, конечно, А. Ахматовой:
Со мной на чужбине любимые книги –
Поэты России со мной.
И кажется мне, что на гриновском бриге
Я снова вернулся домой.
Иду я, как прежде, знакомой дорожкой,
Где кустик граната цветёт.
И солнце горячей узбекской лепёшкой
Встречает меня у ворот.
Некоторым из поэтов посвящены отдельные стихи: Б. Пастернаку, Б. Окуджаве, Б. Ахмадулиной и, конечно, А. Ахматовой:
Анна Ахматова
Спадая с плеч, окаменела
Ложноклассическая шаль.
Осип Мандельштам
Я вижу золотую шаль
И тот знакомый горбоносый профиль…
Звучат в душе классические строфы –
И вновь жива Давидова печаль.
И в платье, словно сотканном волной,
Поднявшейся из Финского залива,
Она оглядывает горделиво
Убранство комнаты простой.
Но отдаётся вновь её шагам
Узорчатый паркет дворцовый,
И прозвенели у ворот подковы,
Околоколенно скользнув по льдам.
Теперь её уносят кони вдаль,
В холодный петербургский вечер,
И снег ложится бережно на плечи,
Как старая классическая шаль.
Обращает на себя внимание обилие эпиграфов – строк из стихов разных авторов. Я специально подсчитала их и обнаружила следующее (авторы далее названы по нарастающей количества цитат): из Б. Пастернака – один эпиграф; из А. Пушкина, Б. Окуджавы и С. Кирсанова – по два; из Ф. Тютчева и О. Мандельштама – по три, из М. Цветаевой – пять, а из текстов А. Ахматовой – семь эпиграфов. Вот ахматовские строки, использованные И.М. Ландсманом в качестве эпиграфов:
Настоящую нежность не спутаешь
Ни с чем… (с. 38).
Мне летние просто невнятны улыбки,
И тайны в зиме не найду.
Но я наблюдала почти без ошибки
Три осени в каждом году (с. 53).
Смуглый отрок бродил по аллеям… (с.83).
А в Библии красный кленовый лист
Заложен на Песни Песней (с. 98).
А я иду – за мной беда,
Не прямо и не косо,
А в никуда и в никогда,
Как поезда с откоса (с. 102).
Как будто Лунная соната
Нам сразу путь пересекла… (с. 115).
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда… (с. 118)
Имя А. Ахматовой, а также аллюзии и цитаты из её стихов «рассыпаны» на всём текстовом пространстве сборника:
Она с ахматовскою чёлкой
В мир поэтический вошла… (с. 88).
Ворвалась в окно луна,
Но только без Лунной сонаты,
Не та, что пересекла
Ахматовой путь когда-то… (с. 115).
А это стихотворение привожу полностью, без купюр:
Бег времени
Урну с водой уронив.
Об утёс её дева разбила.
А.С. Пушкин
Кончается двадцатый век,
А я живу его началом.
Мне времени несносен бег :
Оно в тупик меня загнало.
Но я брожу вдоль тех аллей,
Где Музу встретил смуглый отрок,
Где ночью в прорези ветвей
Дворцовые мерцают окна,
Где дева, уронив кувшин,
На камне северном томится,
Где у рубиновых рябин
Ахматова, как тень, таится.
Оно от начала ( Бег времени ) и до конца ( Ахматова, как тень, таится ) инкрустировано ахматовскими образами и цитатами. Последняя строка, кажущаяся несколько сомнительной в плане цитации, является парафразом ахматовских строк:
