— Как это понимать? — спросил Седой.

— А я сам не знаю, — ответил Муссолини. — Понимайте, как хотите. Я знаю случаи, когда заклинали ураганы, и они утихали. Это не метафора, это факт. Я лично знаком с индейцем, который занимается этим бизнесом в дельте Амазонки. Я видел, на что он способен. Если ваш "Интернационал" имеет ту же силу, что индейский колдун, то всё в порядке.

— Сколько времени? — спросила Леся.

— Уже час ночи, — ответил Француз.

— Ох, Слава. Я так устала. Эта роль секретарши выматывает полностью и делает из тебя куклу без мозгов. Это ужасно.

— Садись ближе ко мне. Я угощу тебя пивом.

— Я не против. Только скажи мне, что мы больше не полетим на этой реактивной трубе.

— Не могу обещать, дорогая. Я не очень верю, что бомба заслушается "Интернационалом" и забудет сработать. Но надеюсь, что в самом деле так и произойдёт.

Темное летнее небо нависло над Крещатиком, ощетинившись бриллиантами созвездий. Освещения в городе не было, но природного света хватало. Брусчатка Крещатика чем-то напоминала поверхность Луны.

— Не надо TUBORG, налей мне "Оболонь", — попросила Леся и, взяв бокал, стала глядеть в небо. Наконец, ругань в кабинете мэра смолкла, и через минуту над ночным Киевом потекли набатные волны "Интернационала" на русском языке. Стало ясно, Дубина одержал верх.

Оба оппонента сразу же появились у "круглого" стола, составленного из четырёх столиков.

— Ну, как тут без нас, не соскучились? — поинтересовался полковник.

— Да куда же без полковника Дубины. Только в омут, — ответил сквозь папиросу во рту художник, не отрываясь от малювання. — Название картине уже есть, — сообщил он и объявил его, указав на составленные столики: "Ночной квадрат".

— Это хорошо, — сказал мэр. — Давай, Дубина, ставь своё пиво в "Ночной квадрат". Но спроси автора.

— Я не против, — согласился художник.

К мэру подбежал хозяин столика с ящиком пива.

— Сергей Сергеевич, вам лично от фирмы в счёт дружеских отношений.

— Как это мне? А остальные? Лицензия на торговлю в условиях особого положения имеется? Я её не проверяю.

Продавец принялся таскать пиво, приговаривая:

— Я так рад, так рад, что вы с нами. Когда капитан на корабле, судно ко дну не пойдёт. И такую вы музыку хорошую включили. Прямо детство вспоминается: красные трамваи, синий Днепр, я пионер — в отряде иду, металлолом по дворам собираем, милиция честь отдаёт, пирожки бесплатно раздают…

Но мэр долго не гулял. Подъехал бронеавтомобиль с усатым комендантом Киева, свирепо глянувшим на компанию, но ничего не сказавшим. Только поздоровался с Дубиной. Мэр попрощался.

— Дубина, — сказал он полковнику. — Или улетайте из города, или идите в метро. Охране страшно глядеть на вас в мониторы. А если всё пронесёт, — мэр перекрестился, — жду тебя завтра к десяти утра у себя в кабинете. Ко мне прибыли представители из России и мы сейчас будем вести в Конча-Заспе переговоры. Кроме меня больше некому. Все ушли в Париж.

Броневик отъехал.

«За Рим, Скорцени!" — "Да, шеф. За Рим и навсегда за Рим". "Маринин сказал, что нас разводят?" — "Да, но не договорил". "Славик, как ты его пьёшь в таком количестве?" — "Леся, оно переходит в качество". "Бхутылочки можна!"… "Я в прошлом снайпер. А теперь художник. Принцип работы тот-же". — "Вова, а ты можешь починить ружьё? " "Эй, рыжий, давай и нам пива!" "Сюда тоже, да побольше. На, бери эти бумажки" "Да положи ты свой пулемёт…" "Шеф, а коньяк есть?" "Бхутхылочки можна!!!"

Оперативный дежурный центра ССБР, спрятанного в ущелье пустыни Невада, пил чай маленькими глотками и смотрел на большой экран монитора. Помешал ложечкой в стакане и спросил помощника, худого невротичного полковника, курившего длинную сигарету чёрного цвета.

— Джеймс, а что это там в центре Киева за сборище собралось? — Он кивнул на экран. — Вы посмотрите, весь город мёртв, а в самом центре стоят столы и, похоже, никто не собирается эвакуироваться. Это что, украинские камикадзе? И самолёт рядом стоит. Неужели, водку пьют. Если да, то они издеваются над нами.

— Они расположились прямо возле входа в метрополитен, — ориентируясь по карте, сказал полковник.

— Ну и что? Почему нельзя пойти пить пиво в метро?

— Наверное, хотят на свежем воздухе.

— Этот воздух может им поддать жару.

— Они ещё и поют.

— Что?

— Поют, говорю. Спутниковая антенна одного из наших офисов даёт звуковую картину на Крещатике. И песня какая-то знакомая. — Полковник вывел звук на динамик. В помещении зазвучало:

"Весь мир насилья мы разрушим До основания, а затем

Мы наш, мы новый мир построим Кто был ничем, тот станет всем"

— Что за песня? — спросил, вслушиваясь, дежурный.

— Что-то знакомое. По-моему, фрагмент рок-оперы "Мировая компиляция". На русском языке. Дежурный связался со штабом, доложил ситуацию и скинул по локальной военной компьютерной сети файл с песней.

— Пусть разбираются, кто и что там поёт перед смертью.

Тяжелый базовый самолёт-разведчик SR-71A системы спутниковой разведки утробно воя на басовой ноте, плыл вдоль городской черты Киева.

В оперативном салоне сидели человек двадцать системных операторов и неотрывно работали на компьютерах. За штурвалом находился первый пилот, рядом с ним — командир экипажа, полковник ВВС США.

— Послушай, Рэй, — обратился командир к пилоту. — Как ты думаешь, бахнет у них бомба или нет?

— Не знаю командир. Но думаю, нет. Как-то во всё это не очень верится. Ядерная бомба пролежала столько лет, и никто её не сдал? Невероятно! Нас опять разводят, чувствует душа старого летающего волка.

— Мда, — задумчиво ответил командир экипажа. — Если разводят, то очень эффективно. Глянь на экран — пустые улицы. И это в центре города, который уже объявили американской фазендой. Фазенда, да не та. — Командир оживился: — Ха! Рэй! Посмотри, двое украинских дураков в самом центре города сидят и пьют. Пиво, наверное. Нашли местечко и времечко!

— Да, командир. Вижу. Они, в общем-то, отморозки. Эти русско-украинцы, или как их там. Что им бомба…

Щёлкнул динамик внутренней связи. Хриплый голос оператора проговорил:

— Полковник, появились русские.

— Координаты, — потребовал командир.

— Высота пятьсот метров, сорок миль на восток. Пункт А-109 по планшетной сетке. Зависли на нашей скорости и позиции не меняют. Два МиГ-37.

— Хорошо, Сэм. Следи за ними и скинь данные в Центр.

— Есть.

— Точно разводят, — сказал пилот. — Наблюдают, как мы тут копошимся со своими разбегающимися батальонами. Интересно, где уже наша дивизия? А?

Командир экипажа пробежался по клавиатуре, вгляделся в монитор, сказал:

— В районе Житомира. Продолжает движение.

— Во-во. В районе Житомира. Наши от Киева, русские в Киев.

— С чего ты это взял?

— Полковник, вы что, не знаете, что восток Украины сменил ориентацию, провозгласил новую столицу Украины и идёт походом на Киев, как в своё время шел на Москву бандит Емельян Пугачёв? Пугачёв, это русский несостоявшийся Вашингтон. А новый украинский Пугачёв - Гинсбург.

— Ты откуда это всё знаешь? — подозрительно спросил пилота командир.

— Да смотрю CNN, вот и всё. Они и сейчас что-то о новой столице рассказывают.

Командир покосился на чёрные очки, в которых был пилот, и сказал:

— Рэй, ты опять нацепил очки — телевизор? Я же тебя просил, не одевай их, когда мы в полёте. Ты хочешь, чтобы мы свалились в штопор? Нет, Рэй, я похож на болтливого идиота? — закричал полковник. — Какого чёрта ты пялишься в свой ослиный телевизор? Тебе мало новостей под нашими ногами?

Пилот быстро снял очки и сунул в карман. Сконфуженно проговорил: