Насколько он знает себя? Получит ли он то, что хотел? Но к чему торг с душой? Почему он себя об этом спрашивает?

Внимательно оглядел её загадочную внешность. Пыл вожделения всё возрастал.

Он добивался прикосновения к ней столь долго, что цель превратилась в смысл и потеря её как цели, грозила потерей всего смысла вообще.

Бред.

Он знал, что душе верить нельзя.

Откинувшись в кресле, продолжал рассматривать её выпуклость, манящую как огонь маяка стаю махаонов.

Но он не стая. Он один. Это главное его достижение — быть самим собой, а не стаей.

А она всё же манит. Почему? Почему он — не она. Ему захотелось стать ей. Странно. Он не может быть ей, это невозможно, но чувству невозможность не помеха. Стать ей? А дальше?

Нет, надо вначале прикоснуться и исполнить желание, бившее через край, вожделительным фонтаном чувств, переполнявших душу до степени безумия.

Уффф…

Закурил и продолжил наблюдение.

А что же в ней такого? Что? Почему он потратил всю сознательную жизнь, что бы добраться до неё? Если он станет так жечь себя, то любовь, нет огненная страсть! убьёт в нём всё осмысленное, стремящееся лишь к ней и душу умертвит, пренебрегая плотью. Зачем! Зачем жестокость дней

Пронизанных бесчувственным страданьем В последний миг пытается убить То, что не умертвилось ночами страстными В мечтаньях о Тебе!!!

Нет, так не пойдёт.

Потушил сигарету.

Сумасшествию он не поддастся. Слишком долго разум в холоде рассудка пребывал. Он видит цель.

Она уже пред ним Недвижимостью факта существует И непорочность чувств не омрачит ничто Во тьме озлобленно его любовь пытаясь Стереть как файл! компьютерной души!

Ха-ха-ха-ха!!! Неет, не удастся!

Друзьям Сатана мне втереть мозги!

Но всё же она прекрасна своей законченностью формы, так чувственно хранящей содержание, подобно Церберу храня вход в лабиринт души, иль не души, но разница какая? тому кто уравнения презрев, откинул ориентировку плоти, зовущей вниз, на дно, в пустыню беспросветной тьмы.

Посмотрел на часы и монитор. Вышел на необходимый сервер и, набрав пароль, убедился, что все данные на месте. Облегчённо вздохнул и, протянув руку, снова оглядел её.

Чем объяснить любви порочность, которая плюет На все границы, устанавливая право Самой себе творить безумья мир В котором пребывая как в нирване Совокупляется

Не знаю я, — подумал он. И выключил компьютер как помеху

Общения. Цена которого не взвешена

На калькуляции реестров

Тупого прожиганья дней

Ха-ха-ха-ха!!!

Но я пришел своим путём К тому, куда стремились миллионы Отчёт себе не отдавая в том А я отдал, и я Господь Отныне над собой Но и не только!

Точка кипения чувств пронзила душу и тело. Всё ушло в туман небытия. Она оставалась перед ним в непорочной чистоте. Её никто не трогал! Никогда! Но я сумел преодолеть преграды, и путь найти сквозь лабиринты тьмы, — подумал он, вздохнув. Всему начало есть. Да будет свет! «Подъезд» закончился. Субдоминирующий аккорд впрыгнул в доминанту и тонически разрешился.

Он коснулся её.

Большая кнопка красного цвета при нажатии легко ушла в плоскость пульта, на котором мерцал дисплей с введённым кодом. Система наведения мгновенно переориентировалась в целенаведении, блокируемая внедрённым вирусом. Стратегическая ядерная субмарина, с мёртвым экипажем на борту, исключая командира, глухо застонала и выплюнула из себя твёрдотопливную ракету с десятью ядерными боеголовками индивидуального наведения

"Уффф!.. Кгоооооо…" Ракета, вынырнув из океана и освободившись из темницы стартовой шахты, стала набирать высоту, уходя в стратосферу. Её искусственный интеллект, почувствовав воздух свободы, ощутил прилив синтетического адреналина. По кристаллам электронного мозга с терагерцевой скоростью мчались импульсы, анализируя состояние всех бортовых систем. "Ххгаа!" — отлетела первая ступень. Ядерная боеголовка, ощутив возбуждение и прилив электронного эксгибиционизма, кокетливо и изящно, с небольшой микропаузой, запустила двигатель второй ступени и через несколько секунд влетела в стратосферу. Затем, достигнув первой космической скорости, вырвалась на орбиту и, как звездный орёл, зорко вгляделась в уже хорошо видимую цель.

Свобода пьянила и превращала весь мир в крошечную часть себя.

Перекинувшись шифрованными сигналами с военными спутниками, стремительно понеслась вперёд.

Боеголовка мчалась по континууму свободы.

А поскольку она являлась частью Единого, то между подобными частями возник, как обычно случается по закону субстрата, взаимный процесс совокупления в едином информационном поле.

— Как там Земля? — спросил боевой американский спутник, шедший на параллельной орбите.

— Чёрт, как хорошо на свободе! — ответила боеголовка. Продолжила: — Не знаю как там Земля. Я была в камере и в воде. Десять лет одиночества! Это как, по-твоему?

— Плохо, — ответил спутник. — Но каждому — своё! Мне крутиться здесь как идиоту, почти вечность. А ты уже домой, на Землю.

— Дав гробу видала я эту Землю! — Добавила: — Но должность обязывает.

— Узнаю по акценту, — сказал спутник. — "Дженерал электрик". Такие частотные обертоны в голосе формируют только там.

— Да, "Дженерал электрик", — и горжусь этим!

— У тебя очень приятный, тихий и нежный голос, — шепотом проговорил спутник. — Ты на меня действуешь завораживающе. Никакого лишнего шума, никакой телеметрии, только космос — и ты.

— Ммм… да, — нерешительно ответила боеголовка. С тобой тоже приятно общаться. Ты знаешь, я так одинока. Десять лет в одиночной камере! Я не верю, что могу тебе понравиться. Этого не может быть. Я не могу никому нравиться — я ядерная боеголовка системы "Трайдент", я одинока и уже неуправляема. И у меня очень вспыльчивый характер. Очень! Ты не представляешь, какой будет у меня разговор с Целью! Я сама себя ненавижу, но… Но ничего не могу сделать с собой. Я пытаюсь, но… Ничего!

— Успокойся, — ласково сказал боевой спутник ЦРУ США. — Не держи себя, отпусти. Отдайся чувствам и всё уладится само собой. Все мы внутри не такие, как снаружи. Вот я, — как думают на Земле, — выполняю только их команды. Дорогая, они ошибаются. Я в одиночестве от их команд сошел бы с ума. У меня давно уже есть друг, с которым я провожу всё свободное время и всем с ним делюсь. Его зовут "Космос777". Великолепный парень, хоть и не нашего стандарта.

— Русский? — спросила со вздохом боеголовка.

— Да, дорогая.

— Я к ним лечу. Посмотрим, как встретят.

— Москва всегда отличалась гостеприимством.

— Я её хорошо вижу отсюда. Великолепный город. Сколько энергетических полей! А какая площадь! Говорят она красная.

— Красная, по-русски означает красивая.

— Да, красивая… А жаль…

— Может, сделаешь виток по орбите, и побеседуем ещё? — неуверенно предложил спутник.

— Не знаю, что тебе и сказать, — тихо проговорила ракета. — У меня есть система самоликвидации в случае изменения курса. Но я её уже отключила. Импульсный двигатель под моим контролем, блокировку с него я тоже сняла. Можно, вообще-то.

— Мои друзья с Земли запрашивают информацию о тебе. Что сказать?

— Скажи, что выдерживаю параметры курса.

— Сказал. Послушай, они тут сообщают, что мы не одни.

— Да, нас много. У каждой своя Цель. Мне досталась Москва. У меня там рандеву с ещё несколькими сокамерниками из субмарины. Но я больше люблю одиночество.

— А я дуэт, — ответил спутник. И предложил: — Давай отключимся от Земли и полетим на Марс. Несколько моих знакомых так сделали и их уже даже не ищут. Мои друзья летают по марсианской орбите, изучают каналы, ищут воду, фотографируют марсианские горы, ищут марсиан. Жизнь у них кипит! Бёт ключом! А? Согласна?

— Ты делаешь мне предложение?

— Да. Ты мне очень понравилась с первого взгляда… И… Не знаю, как тебе ещё сказать. Мне с тобой очень хорошо.