— А вы не задерживаетесь в Киеве? — спросил англичанина Бенито. — Нехорошие слухи бродят по городу.

— Плевали мы на слухи. Мы знаем, что взрыв будет. И мы хотим его запечатлеть на полотне. Как идейка? — Отпил пол бутылки и посмотрел на итальянца.

— Да никак, — ответил тот. — Если надо — рисуйте. Смотрите только, чтобы он вас не нарисовал. И вы не очень верно представляете себе последствия ядерного взрыва. Впечатлений может оказаться слишком много.

— Для художника много не бывает, — ответил Аркаша. — В смысле впечатлений.

— Может быть, вы и правы, — махнул рукой Бенито. — Рисуйте хоть в самом эпицентре. Но прежде я хотел бы увидать "Приключение итальянцев в "Экспрессе". Аркадий, где обещанный шедевр?

— Скоро будет готов и найдёт своего хозяина. Прорабатываю детали. А они что, закончились?

— Продолжаются, уважаемый, продолжаются… Вы же видите, как кругом весело. Наш друг из домика белого цвета не даст усохнуть от скуки. Соединённые Штаты ввели особое положение в стране и, похоже, в мире. Только что. — Итальянец указал на телефон, как на источник информации. Добавил: — Вот мы тут со Скорцени от этого приключения прямо чуть под стол не упали. Хорошо, что вы подошли. Да, — повернулся к майору, — а как Великобритания? У вас там оочень тонкие политики и хорошо дружат с Большим Братом. Она, родимая, ничего не ввела?

— Бхутхылочки шапхгать можна!

У стола стоял бомж с мешком.

— Весело живут в белом домике.

— Любезный, неужели стеклотара приехала?

— Я из Уэльса, — сказал Вова-Уолтер.

— Впхгок бехгем.

— А что, есть разница?

— Берите, пожалуйста, — разрешил Скорцени.

— Уэльс всегда хотел стать самостоятельным, неужели вам неизвестно?

— Первый раз слышу.

— Конечно, какой-то там Уэльс! Вот Украина и Россия — это темы. А Уэльс… Что за Уэльс? — сказал Вова-Уолтер и погрузился в пиво.

— Я буду рисовать, — сказал Аркадий и вытащил лист ватмана. — Меня чутьё не подводит. Будет сногсшибательный портрэт номер два.

— Ну, если Уэльс не Великобритания, тогда майор давайте выпьем, — сказал Муссолини и оглядел стол. Крикнул: — Эй, гарсон, бармен, официант, где вы?

Перед итальянцами вырос шустрый хозяин столика.

— Что изволите-с?

— Пиво, уважаемый, имеется?

— Да-с…

— Десять ящиков.

Хозяин столика секунду глядел на Муссолини. Выдавил:

— Десять? Ммм… (20*20=400!) Кхм… (400*20=8000 евро!) Минуточку!!! — И умчался в глубину своих торговых апартаментов.

— Ого, — сказал Аркаша. — Опять массовый запой?

— Нам ещё не хватит, — сказал Муссолини. — Я знаю когда, где, с кем, и сколько. Сейчас надо много.

Рисковый продавец пива, не переводя дыхания, принялся ставить упаковки возле столика. Выложил все ящики и одну бутылку поставил на стол. "Это от фирмы!" — и стал вытирать пот. Муссолини отдал ему шестнадцать розово-фиолетовых бумажек. Аркадий проводил деньги взглядом.

— Мда, — сказал. И взял пиво.

Зазвонил спутниковый телефон. На проводе был Дубина.

— Вы где? — спросил.

— В центре Крещатика проводим круглый стол, — ответил Муссолини. — Присоединяйтесь, полковник. Если, конечно, у вас не назначено рандеву с личностью, собирающейся всё ликвидировать.

— Он мне звонил, — сказал упавшим голосом Дубина.

— И что?

— Есть кое-что. Но пока ничего.

— Я знаю. Всё в пределах алгоритма. Комедия финита де ля. Наши координаты — сто шагов на запад от входа в метро Крещатик.

— Он пожелал мне крепкого здоровья. Мы уже ничего не успеем сделать, если бы и имели сведения об Объекте. Все мои люди в метрополитене.

— А мы на Крещатике. Вы знаете, полковник, великолепный вечер. Он сегодня, кстати, самый длинный в году. Не пропустите мероприятие. Аркадий уже приготовил кисти и точит карандаши.

— И Аркаша с вами?

— Не только он. Есть даже представители дружественной части Великобритании. Дубина, не валяйте дурака. Круглый стол ждёт вас.

— Мда, я слышу даже по телефону, что он и, правда, круглый.

— Ещё какой круглый! Верно, Скорцени?

— Да, шеф!

В воздухе раздался свистящий гул, перерастающий в грохот, и со стороны Европейской площади на Крещатик влетел заходящий на посадку реактивный АН-2. Коснулся колёсами брусчатки и завыл реверсом двигателя.

— Что это у вас там воет? — встревожено спросил Дубина.

— Похоже, вернулась ваша секретная летающая крепость с восточного похода, — ответил в трубку Муссолини. — Это вы её отозвали?

— Ждите, я буду. Скоро вас найдет мой помощник по имени Седой. Он скажет, какие появились новости. — Дубина отключился.

Самолёт остановился прямо перед столом с пивом, метрах в десяти, что-то проворчал турбинами и затих. Открылась кабина.

— Ха! Пацаны! Да здесь весь Крещатик наш! Аркадий, а почему ты не в обозе под Бердичевым? Бруклин спрыгнул на землю. За ним из самолёта стали выходить Седой, Француз и ещё несколько человек. Шатаясь вышла Леся и закрыла за собой дверь.

— Где друг мой, Маринин? Ужель в глуши неведомой оставили его? Не верю я. Отказываюсь верить! — валял дурака бородатый в тюбетейке.

— Аркаша, — сказал Седой. — Ты всегда, почему-то, оказываешься в непредсказуемом месте. Ааа! — Обернулся в сторону стола. — Братская Италия с нами!

И по кругу пошли приветствия и объятия.

Седой закончил говорить. Бенито Муссолини посмотрел на него и проговорил:

— Значит, по версии Дубины, бомба хочет, чтобы ей спели песню?

— Да

— Ну, хочет так хочет. А откуда такая любопытная информация?

— От Ликвидатора. Он уже почти друг полковника.

— И что?

— Звуковая трансляция должна начаться, когда бомба включит "уши".

— Уши? А когда она включит уши?

— Тогда, когда начнёт сканировать звуковое пространство вокруг себя, непосредственно перед взрывом. В схеме этой штуки много блоков. Один из них — "Интернационал".

— Это сказал Ликвидатор?

— Да.

Муссолини откинулся в кресле и насмешливо глядя на Седого, прокомментировал:

— Он просто издевается. Хочет, чтобы город взлетел на воздух, да ещё под звуки "Интернационала"! Неужели не ясно? Эта морда издевается над всеми. Неужели он до сих пор в Киеве?

— Издевается, не издевается, но рисковать нельзя, — ответил Седой и отхлебнул из своей бутылки безалкогольное пиво. — Всё уже доставлено и готово к транслированию. Правда, в данный момент идут споры между мэром и полковником. Дубина у него в кабинете.

— А что, мэр не слинял?

— Представьте себе, он на месте. Один. Всех остальных отправил самолётом. Просил нас оставить ему пива. Да вон, его окно отсюда видно! Светится. Так вот, у мэра оказалось в наличии две версии "Интернационала". На украинском языке и на русском.

— Исполнять "Интернационал" на украинском языке? — спросил художник, оторвавшись от своего ватмана. И ответил сам себе: — Бомба может до конца не дослушать.

— Да, но это ещё не всё. У него в запасе оказалась ещё одна версия. На третьем языке, — продолжал Седой. Все молча посмотрели на него. — Но мэр принял разумное решение транслировать русскоязычный вариант, учитывая, что бомба не знает об отделении Украины от России. Однако он требует оформить это решение документально и вынести его на голосование местного совета и Верховной Рады, чтобы впоследствии не было негативных для мэрии инсинуаций.

— Он что, сумасшедший? — тихо спросил Муссолини.

— Да нет, он политик, — ответил Седой.

— Какой совет, какая Рада? — пробормотал Аркадий.

— Насколько я понимаю, ставка сделана на то, что бомба поверит "Интернационалу" и заблокируется, — сказал Муссолини.

— Да, смысл именно в этом, по версии полковника.

— Мне нравится ваш неистребимый оптимизм, — серьёзно сказал Муссолини Седому. — Попытаться повесить лапшу на уши ядерной бомбе — чисто русская идея и русский ход мысли. Посмотрим, что из этого выйдет. Не думаю, что всё произойдёт как в сказке. — Муссолини отставил пиво и закурил сигарету. — Короче, вы собираетесь вгрузить не бомбу, а кого-то ещё.