Теперь необходимо было посмотреть что делают остальные…

Левая ударная группа, топталась на месте, а центральная уже развернулась почти назад и двигалась спешно выручку разгромленной. Пометки моих бойцов вокруг нее, непрерывно перемещались, очевидно обстреливали боевые порядки противника. Конечно они не могли нанести существенного вреда, основной силе, но вот развернуть боевое охранение не давали.

Я прикинул маршрут ударной группы, и стал подбирать место засады. Местность была ровная как стол, единственные вариации были на тему, больше деревьев, меньше деревьев, глубже топь. Вот последнее меня интересовало больше всего. Конечно тяжелые боевые машины в топи не утонут, но замедляться существенно. Выбрал я в конце концов место более менее без деревьев, где более топкие места, сужали более сухие в уззий коридор с крутым поворотом в конце. Как ни крути в таком месте фланги будут отставать, а середина строя будет беззащитной от атак сбоку.

Теперь все зависит от того насколько они торопятся…

Я вызвал командующего воздушными силами:

— Коготь, когда твои штурмовики будут готовы к следующей атаке?

Коготь ответил раздраженно:

— Помилуй Хратт, я четверть машин потреял!

— А истребители, что?

— Непрерывно отбивают желание противнику ввести свою авиацию, и спотерями между прочим.

— Мне нужны и те и другие, воздух скоро нам не будет нужен, а противнику тем более. Через пять минут у меня будет цель для атаки, атаковать будешь центральную группировку с тыла. Тем более она сейчас направлена направо, далеко обходить не придется.

— Ясно, но от авиации у нас почти ничего не останется!

— Ничего, нам не так много работы осталось.

После разговора достаю опять планшет, и отдаю команду десантникам, которых ранее забросил в тыл к противнику, наметить цели для атаки через полчаса. Надо лишить противника желания, что-то делать третьей группировкой. Когда у них в тылу будут проблемы, а почти все силы потрепаны, им очень захочется обезопасить свой тыл.

Мои големы устроились на позиции засады, и стали ожидать приближающегося противника. Колонну противника мне успешно отмечали истребители барражировавшие в небе.

Подоспели боевые группы с бронебойными ракетами. Я спрыгнул с голема и направился к командирам бронебойных групп.

Они облепленные грязью устроились на сухой кочке. Уже полуденное светило, подсушивало грязь на броне, делая их похожими на големов.

Увидев меня они вытянулись в строй.

— Ребята! Мы хорошо поработали, треть войск противника уничтожена с ничтожными нашими потерями. Сейчас на этом поле мы встретим центральну группировку противника. Уничтожить её будет сложно, но потрепать её как следует можем.

Бойцы с сомнение уставились на болото редкими чахлыми кустиками. Один из них протянул:

— Мы здесь больше пяти минут не продержимся, передавят!

Я кивнул:

— Потому вы будете располагать не здесь, а вон там и там, на флангах. Когда они нарвутся на засаду здесь, то они обязательно примутся обходить нас с флангов, тем более их сверху будет поливать авиация. Вот тогда вы их и встретите. Да и еще, с пехотой не связывайтесь, как только вас будут прижимать давайте целеуказания для бомберов, они будут близко. И отходите. Главное чтобы противник понял что ему и в центре не будет сладко и на флангах тоже.

Командиры кивнули и разошлись по подразделениям. Вскоре цепочки бойцов растеклись по кустам.

Я огляделся, големы спрятаны качественно, поле выглядело безопасным и безжизненным.

Выбрал я и себе местечко поудобнее, кочку накрытую деревом-ребром. Там я был и замаскирован, и сух что было немаловажно.

Посмотрел на счетчик времени, до заката оставалось еще четыре часа. Но если учесть что туман к вечеру очень силен, то им стоит поторопиться.

Тем временем вспышки выстрелов впереди стали заметнее. Через еще пять минут вспышки стали гаснуть в центре, и активнее вспыхивать по краям. Бойцы арьегарда создавали иллюзию что фронт прорван, сами стекались к флангам и пытались организовать давление на клин с боков. Этим они не давали толком развернуть боевое охранение, и разобраться в обстановке.

Через еще пять минут первые вражеские тяжелые машины ввалились на широкое пространство поля. Легкие стропы как я предполагал, занимались боем на флангах, так что впереди строя двигались только тяжелые машины.

Тяжелые фигуры големов раскачивались при ходьбе, выбивая из глубины болота струйки пара. В мути за ними, покачивались широкие бронированные морды тяжелых стропов. Еще дальше тянулись низкие машины с установленными на их платформах тяжелыми орудиями. Эти то пожалуй самые опасные для моих големов.

Как и ожидалось они широким фронтом ввалились в топь. Центральные машины, шли не снижая темпа, а вот фланговые замедлились втрое.

Видать только вздохнувший, после горячки боя в зарослях, командующий противником, не успел оценить подозрительность ситуации. Но вообще я в этот момент понял, что не стоило давать противнику столь продолжительной паузы, следовало выпускать его на это поле с боями.

Впрочем сейчас разрыв между центром и флангами все нарастал. к моменту когда центральные порядки вышли на рубеж огня, фланговые углубились в топь наполовину.

Я дал отмашку открыть огонь. Поражаемые во фланг боевые аппараты противника, завертелись разыскивая лучшую позицию, увязая в топи по краям. Фланговые рванулись вперед из-за всех сил, но увеличили скорость едва ли на треть.

Те же что попали в огненный мешок, и уже поредевшие наполовину, рванулись вперед с этой голой липкой ловушки. Но не тут то было, сухая тропа в этом месте делала поворот, естественно они сходу увязли. Быстро нащупали сухую тропу, и двинулись остреливаясь по ней. Стало жарко, ведь только в центральной группе осталось столько же големов как и у нас… Но следуя тропе они были вынуждены подставить тыл трем моим големам обстреливающим из с правого фланга. Пришлось повернуться части из них направо лобовой броней, и соответственно тонкой задней к левой засадной группе. Теперь все мои засадные големы имели возможность стрелять в кормовую броню.

Оставшиеся пять големов, залегли за тушами подбитых бронированных стропов, из которых, кстати, высыпались пехотинцы. Пока они особенно не могли нам угрожать, поскольку крепко увязали в топи. Но некоторые уже направлялись к сухим кочкам.

Пехоты в центре засады у меня не было, а отрывать големов, от ведения огня по вражеской бронетехнике я не мог.

Тем временем фланговые тяжелые единицы противника прорвались сквозь грязь и вышли на рубеж открытия огня. Естественно что сосредоточенного огня всех орудий противника мы не выдержим. Пришло время авиации:

Пометил на планшете цели, особенно постаравшись выделить те подозрительные платформы с тяжелыми орудиями, вокруг них уже копошились фигурки.

Через несколько минут тыл группировки противника накрыли разрывы ракет и бомб, поскольку противник ясно видел авиацию, то не обошлось без потерь. Затем снизились истребители, и принялись гоняться за легкой бронетехникой. Увязающие же в топи тяжелые машины были легкой мишенью для ракетоносцев.

Командующий вражескими силами сделал закономерный шаг, конечно же ошибочный, приказал рассредоточиться, всему включая тяжелые машинам.

К этому приказу добавилось естественное желание каждого бойца обтечь, обойти опасное трудоступное препятствие. Одиночные машины ввалислись в кусты в которых их уже ожидали наши противоброненосные группы. Истребители же которые носились над полем гоняясь за пехотой, вынудили пехоту залечь и отстать от быстро шагающей, ползущей бронетехники. Так что большая часть фланговых боевых машин попала под сосредоточенный огонь моей пехоты из «Кулаков». То там то сям неподвижными статуями замирали пораженные «кулаками» глыбы грозного металла. В глубину вражеской группировки, вселялся хаос. И командующего противником была сложная дилемма, либо сбиться в тесный строй и прорвать заслон (учитывая что от тяжелой техники осталась только половина), подвергаясь атакам авиации. Или же рассредоточиться и отбить сначала авиационную атаку, став уязвимым для пехоты.