— Нам надо уйти отсюда до темноты, — объявил Верзила. — Ведь мы не собираемся ночевать в окружении трупов? Где-то здесь должны быть мешки с продовольствием. Сынок, иди и найди. Я пока обыщу мертвецов. Одноглазый…

Джел уже в достаточной степени взял себя в руки.

— Я приведу лошадь, — быстро, пока ему не придумали занятие, сказал он. — Я ее оставил там. — Он положил арбалет на землю. — И еще. Мне потом понадобится горячая вода и какие-нибудь тряпки, желательно, чистые. Предусмотрите это.

Он поймал косой взгляд Верзилы, у которого только что оспорил прерогативу командовать, кивнул и отправился за Дикой.

Ночевка получилась очень беспокойной.

Они перешли через прозрачные мелкие воды ледяной речки, когда уже стемнело. Миновали сужение в разломе скал. Долинка превратилась в ущелье, под ногами захрустел остроугольный щебень. Вести этим путем Дикую дальше было небезопасно, она могла повредить копыта. Они спустились еще немного вниз по течению реки и укрылись под нависшими скалами. Далеко уйти от предыдущей стоянки им не удалось, и сам выбор убежища был достаточно случаен, поэтому спать приходилось вполглаза. Кто-нибудь посторонний мог заглянуть к ним на огонек.

Дикая всю ночь топталась и храпела. Ее чуткие уши хорошо ловили звуки ночного пиршества, устроенного каким-то плотоядным сборищем на террасе; несколько раз она пыталась сорваться с привязи, и ей это чудом не удалось.

Верзила ночью вообще не спал, оправдываясь тем, что кто-то же должен быть на страже. На самом деле, очевидно, причина была другой. Джел вырезал железный наконечник стрелы с диковинной винтовой нарезкой и, как мог, обработал рану, но двух листков гиффы, которые он сорвал в потемках, чтобы снять боль, было маловато. Сынок всю ночь стучал зубами. Ассистент хирурга из него был никудышный — он боялся крови, и у него все валилось из рук. Так что утро застало всю компанию уже на ногах.

В их распоряжении была лошадь, к правам собственности на которую Джел относился очень ревниво, — он считал ее только своим трофеем и больше ничьим, — два тяжелых, капитально упакованных вьюка, взятые им же вместе с Дикой, один легкий тюк из ручной поклажи, забытый бандитами в лагере, а так же: полупустой мешок с продовольствием, чайник, котелок, оружие, которого было достаточно, чтобы снарядить банду в двадцать человек, и одно одеяло на всех.

Верзила с утра хромать стал гораздо заметнее, чем вчера до операции, однако, сесть верхом на Дикую отказался, сказал, что не желает лишиться жизни по милости чокнутой клячи, — Дикая носила свое имя далеко не случайно. Сынок впал в глубокую депрессию и двигался, как снулая рыба.

Сворачивать стоянку Джелу пришлось самому. Все, что они взяли из лагеря, он погрузил на Дикую, и они тронулись в путь.

Несмотря на то, что Верзила время от времени порывался командовать, вскоре они выстроились в следующем порядке: впереди шел Джел и тащил за собой Дикую, следом хромал Верзила, а позади всех, далеко отстав, плелся Сынок, не реагировавший ни на какие звуковые и прочие сигналы, и потому полностью предоставленный самому себе.

К полудню они вышли из ущелья на пастушью тропу, миновали надпись, сделанную белой краской прямо на скале "Ангеррон — свободное владение Каменной Реки", и через три четверти лиги Джел привел всех к пустующему пастушьему домику, о котором ему говорил проводник.

Верзила пытался было возразить против остановки, решив, что это снисхождение ради его больной ноги, но Джел объяснил, что, если срезать горы напрямик, то всего в полулиге проходит большая караванная дорога, ведущая в Лиларос и Эгироссу, так что самое время остановиться и решить, кто что будет делать дальше, и предложил для начала поинтересоваться, что за багаж они везут с собой.

Верзила не стал спорить.

Пока Джел, водрузив на место несколько упавших жердей, приводил в порядок загон для скота и устраивал там Дикую, Верзила вскрыл вьюки и разбросал содержимое по полу в хижине.

В поклаже кангхов полезного оказалось мало. Один из вьюков содержал в себе бесценные, но никому не нужные сокровища — носорожьи рога. В другом были книги. Третий, легкий, оказался с тканями и женской одеждой.

Когда Джел вошел в хижину с полными воды чайником и котелком, вид у Верзилы был не очень-то веселый. Он как раз занимался тем, что разжигал огонь в очаге при помощи нескольких страниц из книги.

Джел мгновенно бросился на колени и выхватил смятые листки из-под сыплющихся с огнива искр. Верзила посмотрел на него удивленно.

— Это запрещенные книги, — сказал он. — Их не продашь просто так. А вот в тюрьму загреметь можно.

Джел взял толстую книгу, из которой были вырваны страницы, разгладил титульный лист и приспособил его на место. Там значилось: "Магия. Диалоги о тайных науках". Положил эту книгу, взял другую — "Наука совокупления".

Верзила насмешливо поднял бровь.

— С картинками, а? В монастыре ты, поди, таких не видал.

Джел сел на пол и стал просматривать все книги подряд. К любым носителям информации он относился очень уважительно. Потом до него кое-что дошло, и он уставился на Верзилу.

— Ты умеешь читать? — спросил Джел.

Верзила усмехнулся.

— Я выгляжу настолько дико, что это кажется невероятным? Наверное, не ты один на свете прикидываешься не тем, кем на самом деле являешься.

Джелу ответить было нечего. Он дернул плечом и вернулся к книгам. Его заинтересовала "Правдивая история Солдатской войны". Солдатской войной в Таргене называли совершенный сорок лет назад переворот и несколько лет безвластия после него.

— Книги надо бы уничтожить, — предложил Верзила через некоторое время. — Они стоят чертову уйму денег, но тащить с собой такие сокровища опасно.

Джел локтем подвинул к себе "Трактат о поцелуях" и "Вымыслы о добродетели". На слова Верзилы он только отрицательно покачал головой.

Верзила прохромал на другую сторону очага, раздул пламя на каком-то мусоре и повесил на крючья котелок и чайник.

— Ладно, — сказал он. — Не будем пытаться выяснить, кто из нас умнее и главнее. Нам лучше разойтись с этого места. Я не хочу ни с кем спорить, как не хочу и принимать на себя шишки от чужих неприятностей. Я возьму себе кое-что из этого хлама. Я думаю, это будет справедливо.

— Лошадь моя, — не отрываясь от книги, предупредил Джел.

— Мне не нужна эта полоумная стерва, — ответил Верзила. — Если дашь мне денег — я на ней не поеду.

Он начал снаряжаться. То, что Верзила взял из общей кучи, было, в основном, оружием: кривой нож, два кинжала, арбалет, десяток стрел, короткая сабля. Поверх своей грязной рубахи он надел пластинчатый панцирь последнего из разбойников, застегнул на запястьях поручи и закутался в обширнейший бурый плащ, скрывший его огромную фигуру с головы до пят вместе со всем арсеналом. Джел прикрыл книгу и наблюдал за его приготовлениями. Как только был готов, Верзила, не взглянув в его сторону, вышел из хижины.

Пять минут спустя Джел последовал за ним. Еще когда он возился в с Дикой, такой же номер выкинул Сынок, отправившийся, не поев, не отдохнув и не простившись, побыстрее на торговый тракт.

Верзила в развевающемся плаще шагал по тропе на север, закинув торбу с черствыми лепешками и сухой рыбой на плечо. Он направлялся, вероятно, не на караванную дорогу, а в знаменитую таверну Ангеррона Каменной Реки. Джел смотрел за ним, пока Верзила не скрылся за поворотом.

Итак, он снова один. Эти двое не были ему друзьями, но, тем не менее, Джел ощутил досаду и обиду. Он спас Верзиле жизнь, вывел беспомощного Сынка из диких гор к людям. Он мог бы рассчитывать на большее доверие. Может быть, он что-то сделал не так? Или это они, не задерживая зря события, лучше его знают, как действовать? Может, так оно и к лучшему?

Джел сел на камень у порога и подпер щеку рукой.