— Ты — кровожадная бестия! — хрипел он, вытаскивая за шиворот свою жертву из воды и тут же окуная ее снова. — Ты — кровожадная бестия! Ты — чудовище! Убить тебя мало!

Тэсса слышала бульканье, когда Росс погружал и держал под водой голову незнакомца, и перепугалась, что звуки эти могут прекратиться, и тогда… Тогда Росс тоже станет убийцей!

С криком ужаса она побежала к мужу. Схватив его за руку, она дергала и дергала его за рукав в тщетной попытке оттащить от жертвы; она кричала, плакала и умоляла Росса опомниться. Но она не могла помешать ему — у нее не хватало сил, чтобы воспрепятствовать Россу расправиться с убийцей.

Вдруг все вокруг залил яркий свет — на берегу появились люди с фонарями, и Тэсса увидела Росса. Выражение его лица, разбитого и залитого кровью, испугало и потрясло ее до глубины души. Росс скалил зубы, словно дикий зверь, а глаза его горели жаждой мести. Он посмотрел на нее и… не узнал. Кто-то осторожно взял ее под руку и вытащил на берег. Двое из подбежавших мужчин навалились на Росса, силой оторвав его от убийцы…

— Все хорошо, госпожа, все хорошо, — кто-то успокаивал Тэссу, усаживая ее на плед, расстеленный на берегу. Она узнала одного из конюхов леди Сэйл.

Спустя мгновение Росс опустился на землю рядом с ней. Они не обнялись, даже не взглянули друг на друга. Тяжело дыша, он сидел ссутулившись, не проронив ни звука. Она поднялась на ноги и посмотрела на двух мужчин, которые держали за руки человека, которого Росс собирался утопить. Слава богу, он был жив, и Тэсса вздохнула с облегчением. Но тут один из слуг поднял выше фонарь, и Тэсса увидела лицо убийцы. Их глаза встретились.

Это был Бертрам Гиббон, кузен Аманды Чалмерс.

Щебетание птиц разбудило Тэссу. Проснувшись в незнакомой комнате, она все же поняла, что находится во Флитвуд-Холле. Приподнявшись в постели, Тэсса посмотрела в окно. На горизонте занимался рассвет, быстро наполняя красками все вокруг и изгоняя ночной мрак. Этой ночью Тэсса спала часа два, но у нее не было возможности поговорить с мужем. Более того, все, что произошло после тех ужасных мгновений на озере, почти не запечатлелось у нее в памяти. Она запомнила лишь разговор о том, как люди леди Сэйл, отправленные Россом в деревню, задержались у ворот усадьбы поболтать со сторожами и на звук выстрела повернули обратно. А потом раздался колокольный звон.

Она помнила еще, что Росс оставил ее на попечение одной из учительниц, а сам в сопровождении своих людей повез пленника в деревню, чтобы там его заключили под стражу. Но каким образом она оказалась в этой комнате, одетая в ночную рубашку, которой не видела никогда прежде, она не знала. Ее память сохранила лишь обрывки ночных событий и образы плачущих горничных, врача и миссис Дойл, скорее разгневанной, чем пострадавшей. Потом заботливые руки сняли с нее мокрую одежду и уложили в кровать, предварительно напоив горячим сладким чаем. И еще она запомнила мрачное и усталое лицо Росса в момент, когда он прощался с ней, обещая вернуться через несколько часов.

Тэсса чувствовала, что могла бы спать весь день и всю ночь, но она проснулась, словно ее вдруг толкнули в бок. В пылу событий прошлой ночи она кое-что упустила из виду и теперь вспомнила, что именно.

Поднявшись с постели, Тэсса поискала глазами свою одежду. Нигде не заметив ни платья, ни пальто, она открыла шкаф. Судя по одежде, аккуратно развешанной на плечиках, комната принадлежала одной из учительниц. В Академии мисс Олифант горничные носили черные платья, учительницы — серые. Через несколько минут Тэсса была готова покинуть дом.

В коридоре у двери ее комнаты дремал на стуле слуга леди Сэйл. Он сразу проснулся и предложил Тэссе сопровождать ее, если она, конечно, согласна.

— Я должна кое-что отыскать в часовне, — сказала она, с нескрываемой радостью принимая его предложение.

В доме еще спали, но фонарь у входа уже не горел. На востоке занималась алая заря, предвещая легкий морозец.

Оставив слугу у входа, Тэсса вошла в часовню. Где-то в глубине сознания замелькали воспоминания, но Тэсса усилием воли подавила их — все, кроме одного: Нэн сказала убийце, что спрятала письма Бэки в часовне во Флитвуд-Холле, но не сказала, где именно.

Тэсса опустилась на колени перед купелью. Доска, которая раньше легко вынималась, теперь сидела крепко, не давая сдвинуться с места. Возможно, это обстоятельство спасло Тэссе жизнь прошлой ночью, когда Бертрам Гиббон оттащил ее от колокола. Он не решался убить ее, пока письма не окажутся у него в руках. Он не смог сам отыскать доску, которая легко вынималась; не смогла отыскать ее и Тэсса.

Но теперь, при утреннем свете, она без труда обнаружила ее. Резной ангел украшал основание купели, и доска, которая вынималась, была частью его правой ноги.

Тэсса вынула шпильку из своих волос, засунула ее в стык между досками и легко потянула. Когда доска не поддалась, она потянула сильнее. Ей пришлось приложить значительные усилия, чтобы вынуть кусок доски. Отложив его в сторону, Тэсса сунула руку в отверстие и нащупала свиток бумаг.

Свернутые в трубочку рукописи были рассказами, которые они с Нэн сочиняли, а потом при свете фонаря, прячась ночью в амвоне, читали друг другу. Одна из бумаг была перевязана ленточкой. Тэсса не стала ее разворачивать — это была их с Нэн клятва в вечной дружбе. Проглотив подступивший к горлу комок, Тэсса положила бумаги на пол. В отверстии лежала еще пачка писем, перевязанных цветной тесьмой. Присев на ближайшую скамью, Тэсса развязала тесьму. Три письма были адресованы Бэки Феллон, на конверте четвертого с надписью «Тому, кого это может касаться» Тэсса узнала почерк Нэн. Первым она открыла это письмо.

Оно было датировано восемнадцатым августа прошлого года, и Тэсса вспомнила, что в это время она жила во Франции в доме своего дедушки. Росс Тревенан был тогда секретарем Александра Бопре, выдавал себя за американца и постоянно придирался к внучке своего патрона.

Думая о том счастливом времени, Тэсса начала читать. Нэн писала:

«Бэки Феллон утонула в озере во Флитвуд-Холле в июне 1795 года, но ее смерть не была результатом несчастного случая. Ее утопили, и я видела человека, который убил ее. Его зовут Бертрам Гиббон, он живет в Олбани под Лондоном, и убил он ее потому, что она угрожала рассказать всем о том, что носит под сердцем его ребенка, а он отказывается жениться на ней. Об этом говорится в письмах, которые он собственноручно писал Бэки, хотя не подписывал их своим именем. Я узнала об этих письмах случайно и выкрала их за несколько часов до того, как он убил Бэки. Выкрала я письма потому, что хотела попугать Бэки и таким образом отомстить ей за то, что она вечно ябедничала на меня. Но все вышло совсем по-другому.

Когда во Флитвуд-Холл приехали мировой судья, коронер и констебли и стали допрашивать нас, я испугалась и промолчала. Тогда я еще не знала имени человека, который убил Бэки. К тому же я боялась, что мне не поверят и обвинят в смерти Бэки — ведь я нарушила правила и пошла ночью на озеро, впрочем, не в первый раз. Не могу объяснить, почему я так решила, видимо, я была слишком напугана, чтобы рассуждать здраво.

Моя подруга, Тэсса Лоример, тоже покидала дом этой ночью. Об истории с письмами ей ничего не известно, и она не имеет отношения к тому, что потом произошло. Но она видела, как Бертрам Гиббон утопил Бэки в озере, и может подтвердить то, что я рассказала в этом письме. Она звала на помощь, но девушки, которые там были, подумали, что она их разыгрывает, и не ответили на призыв. Теперь Тэсса живет у своего дедушки во Франции, за что я не перестаю благодарить господа, ибо только там ей не угрожает опасность. Никто, кроме Тэссы, не знает, что я была в ту ночь на озере. Никто не видел меня, даже Гиббон.

Я спрятала письма, которые выкрала у Бэки, в часовне, в основании купели, и много лет не посещала Флитвуд-Холл. Я бы оставила их там навечно, если бы не столкнулась лицом к лицу с Гиббоном на постоялом дворе в Ридинге. Он остановился там на одну ночь. Он не знал, кто я такая, но я узнала его. Это его я видела в оранжерее с Бэки и навсегда запомнила его лицо.