– Занимательно, – сказал Гай

Габран рассказал, что они убили сорок или около того Мааскабов, а потом, словно их позвали на ужин, они все испарились.

– Без сомнения, пошли туда, где есть что-то важнее, – сказал Гай.

И показал Габрану фото со спутника, которые привез Ксавье.

Эти двое начали обсуждение, переходя на ругань и крик, как будто два злобных родственника, пока наконец не пришли к единому плану. Габран не позволил Гаю пойти одному, и пойдет с ним, прихватив своих людей.

Симил и Ксавье пойдут с теми, кто прилетел с ученым, чтобы освободить остальных богов.

– Брат, прошу, подумай еще, – умоляла Симил. – Ты многим рискуешь ради спасение твоей маленькой Пиел. Я предвижу все возможные исходы и в каждом вероятность твоего провала восемьдесят процентов. Десять процентов, что ты исчезнешь навсегда… Ой-ой! Могу я в таком случае забрать себе коллекцию кулинарных книг и виллу в Греции?

Гай нахмурился.

– Увидимся через несколько дней.

Дверь со скрипом отворилась и вошел Чаам, одетый в черный балахон и замысловатое ожерелье из серебра и зеленого нефрита, на котором висел большой кулон в виде змеи. Несколько минут я тупо его разглядывала.

Разумом я хотела видеть здесь Гая, но даже в слабом свете факелов я разглядела, что это не он. Во-первых, Гай никогда не надел бы такой ужасный наряд, во-вторых, у него губы чуть полнее, линия челюсти более четкая, да и в целом он выше и крупнее.

Гай лучше во всех смыслах (включая причиндалы), хотя, я никогда ему об этом не скажу, потому что слишком интересно его подтрунивать.

– Дай угадаю, когда создавали богов, тебя сбросили в уродливое, идиотское ведро. Неудивительно, что Вотан не упоминал тебя, мне бы тоже было стыдно за такого брата.

Он дал мне пощечину.

– Заткнись.

Точно, Бог Домашнего Насилия.

– Ох, и каков бонус? Социальная отсталость? Ты троекратный неудачник. А почему бы мне в самом деле так тебя и не называть? – Я метала молнии взглядом, потирая щеку.

Мне ненавистны указы, но бить меня? Если мужчина ударил женщину, он в одном шаге от избиения детей и щенят. Только худший выродок, низшего качества отброс способен на такое.

Он вновь замахнулся, но я не съежилась, а опустила руки и сделала шаг вперед.

– Давай, троекратный. Ты все равно меня убьешь, и я скорее соглашусь умереть со знанием, что не добавила счастья в твою жизнь.

Но он не ударил меня, а рассмеялся, опустил руку и неприятно провел по моей щеке.

– Ты дерзкая, мне это в тебе нравится, Эмма.

Фу-у-у-у.

Я не хотела, чтобы ему во мне хоть что-то нравилось. И затем мне с неохотой вспомнились сны о нем, и что он хотел со мной сделать. Ох-ох.

– Троекратный, и какие же у тебя способности? – спросила я.

– Меня зовут Баклам Чаам, – гордо проговорил он. – И я один из четырех бакабов, первых богов.

Гай никогда не утверждал, что они все были рождены в одно время, но, вероятно, существовала иерархия. Интонация Чаама на слове "бакабы" означала что-то важное, по крайне мере для его напыщенного, шовинистического эго.

– И будучи древним у меня много способностей, – добавил он.

Да, да, высокомерная жаба, так и есть.

– Но чего именно ты бог?

Он подошел ближе, прижимаясь ко мне всем телом. Мне захотелось блевануть.

– Бог Мужского Начала, – гордо произнес он.

Прекрасно. Какая же я везучая.

– Ты ведь меня убьешь, так? – По сравнению с возможными исходами, проносящимися сейчас у меня в голове, смерть была самым лучшим.

– Зависит от тебя. – Он сверкнул зловещей улыбкой. Обезьяна.

– Полагаю, есть определенные условия, на которых я останусь жива, но они мне не понравятся? – "Ну давай, я знаю, ты хочешь зловеще посмеяться", – думала я и ждала, ждала…

Он издал зловещий смешок. Ага.

– Ох, обещаю, – заявил он. – Ведь все женщины, ложившиеся ко мне в постель, наслаждались каждой секундой, даже твоя прабабушка.

Какая мерзость, фу-у-у-у.

Мой прапрадед приглашал меня на свидание?

– Зачем мне спать с тобой?

– Помимо того наслаждения, что тебе могло лишь сниться… – В моих кошмарах.

– Мы на пороге завершения важного этапа.

Ему необходимо новое звание. Может, Бог Средневекового Чревоугодия?

– Ты хотел сказать, что наконец осознал какой придурок, и собираешься прекратить убивать невинных женщин? – Он нахмурился. – Да, – продолжила я. – Верно, я много слышала о твоих столь любимых Скабах, уничтожающих женщин. Это весьма круто, но, кстати, зачем столько трудов для создания Пиелей, если армия Скабов-лузеров просто их убивает?

– Лишь женщины, неспособные взрастить мое семя в своем теле "уничтожаются". Жрецы так наслаждаются хорошей охотой.

Я очень хотела вмазать этому мужику… существу, да кем бы он ни был. Он попросту переводил свежий воздух.

– А остальные, – продолжил он, – те, кому посчастливилось выносить мое дитя, выжили и воспитывали моих детей.

О, да, какое счастье! Жестокий, злобный хрен!

– И ты собирал невинных, молодых девушек, при чем девственниц, надеясь, что их первое дитя будет девочкой, наподобие меня?

Он низко и мрачно рассмеялся.

– Ты права, но не стоит недооценивать первенцев-мальчиков. Ах, мои сыновья, – с мужской гордостью сказал он. – Я направляю их в ряды Мааскабов. Банде этих старомодных жрецов Майя необходимо новая сила. С моей кровью и желанием лидерства, они стали сильнее. Как забавно.

Я была права на счет Мааскабов, они не люди. Ох, Христос! А мой дядя в Калифорнии тоже Мааскаб? Что произошло, если бы я поехала жить к нему? Отложим это в ящик "сейчас не до этого", Боже, да он скоро переполнится.

Чаам облокотился об холодную, влажную стену и скрестил руки на груди.

– Но к сожалению, они не умеет выстраивать стратегии, поэтому мы набираем вождей, таких, как Томмазо.

Что довольно легко сделать, имея верный катализатор.

Катализатор?

– То есть, это ты убил бедную семью? – спросила я.

– Да, но это привело не совсем к тому результату, который мы хотели. К счастью, мы нашли еще лучший способ укрепить верность людей.

"Господи Боже, настало время для исповеди злодея", – пронеслось в моей голове.

Я и вправду умру. Потому как плохие парни раскрывают карты только тогда, когда собираются перерезать тебе горло.

– Да? И какой же?

Чаам помолчал и улыбнулся.

– Ладно, – охотно согласился он. – Я так горжусь этим лакомым кусочком, что просто обязан поделиться. – Он хлопнул в ладоши.

Я внезапно осознала, что в этом Гай был неправ. Его брат не высокомерен, Чаам просто чокнутый.

– Мы нашли способ делать нефрит жидким. И можем ввести его в любого человека, вызывая голод к злу, который нужно утолять. В противном случае нефрит поглотит их.

– Ты хочешь сказать, что нефрит вызывает зависимость от злодейства?

– Это же чертовски блестяще! – ответил он. – У нефрита столько граней пользования.

Бедный, бедный Томмазо. Ему ввели отвратительный, демонический наркотик. Где-то в самой глубине души, я знала, что он не хотел вредить мне.

– Сам, – добавил Чаам, – я использую его, чтобы отбеливать зубы. – Он улыбнулся, оголяя белоснежные зубы. – Видишь?

Господи, да он и вправду чокнутый. А еще злой, но с хорошими зубами.

Чаам продолжал:

– Однако, я должен признать, нефрит не на все способен. Например, не активирует мое оружие

– Маленькие сосуды? – спросила я.

В его глазах мелькнул огонек радостного безумия.

– Гигантские сосуды Эмма! Те крошки лишь прототипы. И мы использовали их для ловушек в Сенотах и отвлечь Симил, которая вечно докучает мне. Любопытная сука. Но плевать, сейчас у нас появились четыре грандиозных сооружения, заполненных самой мощной энергией, которую я смог найти за семьдесят лет.

Он в ужасающих подробностях рассказал, как Мааскабы похищали тысячи женщин. И при помощи нефрита, он спал с ними, а потом забирал взрослых детей-девочек и, пытая, наполнял их тела отрицательными эмоциями.