Гай обратил свой гнев на женщину, орущую ему в лицо, и отбросил Томмазо на кровать.

– Почему он так прикасался к тебе? – завопил он.

– И что, если и так? – закричала Эмма. – Я не твоя собственность!

– Да, моя! Ты моя. И никогда об этом не забывай! – Жилка запульсировала на его шее.

– Ты бредишь? Я не твоя чертова собственность! Заметил ли ты, что кругом куча мертвых тел? Или то, что мы двое единственные оставшиеся в живых люди? Это потому, что он спас меня, а не трахнул, ты глупый, высокомерный, все контролирующий придурок.

Она ткнула пальцем в его грудь и сверкнула своими темно-зелеными глазами.

Несмотря на его почти два метра роста и сто двадцать килограммов чистых мускулов, Гай почувствовал себя маленьким. А также ничтожеством и дураком. Черт. Иногда он ведет себя просто отстойно.

Жесткое выражение лица Гая смягчилось. Он притянул Эмму к себе и прижал свои губы к ее. Она вырывалась из его сковывающих объятий, но он не собирался ее отпускать.

Пока еще нет. Он отчаянно желал ее поцеловать. Постоянно думал об этом с тех пор, как вытащил ее из Сенота. Он мечтал проделать с ней еще многое другое, но сейчас не время пытаться достичь невозможного.

Но время попробовать вкус ее губ, насладиться ее прижимающимся к нему телом. Боги, она была изумительной. Он ощутил, как начал твердеть для нее.

Она перестала бороться и расслабилась, но все еще не целовала его в ответ. Было ли это от того, что она испытывала странное чувство от его прикосновения? Он более или менее смог подавить поток энергии, бьющий через него.

Гай с любопытством открыл глаза и увидел, что Эмма готова взорваться. Он тут же ее отпустил и попытался скрыть растущую выпуклость.

Эмма быстро глянула на его пах, пока Гай отвлёкся, затем рявкнула:

– Не-блин-вероятно. Ты уже закончил? – насмешливо спросила она.

Гай язвительно улыбнулся и выгнул одну бровь.

– Теперь всё, моя маленькая суриката.

Он отвернулся от Эммы и посмотрел на багровое лицо Томмазо. Да. Между этими двумя определенно что-то происходило. Комнату наполняла ревность и не только его.

Гай оценивающе оглядел мужчину. Командир Томмазо – или, как его называют Учбены, шеф – говорил, что Томмазо был одним из самых умных, сильных и самым преданным из стражей.

Но Гаю хотелось врезать ему прямо по его смазливому лицу.

– Томмазо. Мои извинения за беспокойство. Пока ты держишь свои руки подальше от моей Эммы, обещаю, больше такого не повторится.

Эмма раздраженно фыркнула и закатила глаза.

– В тот день, когда я стану твоей, ты перестанешь быть высокомерным, эгоцентричным тираном. Этого никогда не случится.

Гай тихо рассмеялся.

– Вызов. Мне это нравится. – Он повернулся к Томмазо, который теперь сидел на краю кровати, потирая красную, поврежденную шею. – Расскажи мне, что здесь произошло.

Томмазо подробно отчитался перед Гаем, описывая, как он отключился после того, как Эмма ударила Симил. Когда он очнулся в туалете, то услышал ворчание и крики, снаружи Учбены сражались с Мааскаб.

Он приоткрыл дверь, увидел Эмму, запутавшуюся в сети и без сознания. Мааскаб были слишком заняты, чтобы заметить, как Томмазо втащил ее внутрь.

Через несколько минут в доме стало тихо. Когда он вышел, то не нашел Симил, оставшиеся в живых Учбены тоже пропали.

– Я освободил Эмму из сети, – объяснял Томмазо, – но, когда она пришла в себя, начала кричать от вида крови повсюду. Поэтому я привел ее сюда наверх, в единственную нетронутую комнату в доме. – Его тон стал извиняющимся. – Клянусь, я только успокаивал ее и, может быть, опирался на нее, чтобы не упасть. У Симил довольно сильный удар.

– Не совсем, – вставила Эмма.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Гай.

– Когда она пришла ко мне в комнату, – пояснила Эмма, – то попыталась проделать тоже самое со мной. Ты знаешь… как будто тебя ударили электрошокером. Но ничего не вышло.

Гай удивился.

– Это на тебя не подействовало?

Эмма отрицательно помотала головой.

– Сначала нет. Симил была сбита с толку. И все же потом у нее получилось, было немного больно, но она не смогла вырубить меня. По правде говоря, я полностью оправилась уже через минуту.

Гай уставился на нее, неспособный о чем-либо думать.

– Гай? – спросила Эмма. – Что я такое? Пожалуйста, ты должен мне сказать.

– Я дам вам две минутки, – Томмазо встал, чтобы выйти.

– Томмазо, – резко произнес Гай. – Собери оружие и припасы; мы уходим в убежище. Мааскаб скоро вернутся за своим неполученным призом.

Гай взглянул на Эмму: приз.

Томмазо кивнул и покинул комнату, ни разу не посмотрев на Эмму, но она не сводила с него глаз, пока он не скрылся из виду.

Раздраженный увиденным, Гай показал на диван.

– Садись.

– Спасибо, но я лучше постою.

Конечно, она постоит. Эмма ненавидела, когда ей приказывали. Маленькая упрямица.

– Я хотел сказать… пожалуйста, присядь. Мне много нужно тебе рассказать, дорогая.

Ошеломленная, я искала ответ в поразительных, нереально бирюзовых глазах Гая. Почему он меня поцеловал?

Из всех нелепостей. Вокруг нас смерть, а он посчитал поцелуй подходящим ответом? Это, и поведение дерущейся за кость собаки? В этом сравнении кость, по-видимому, я.

Все равно его реакция на объятие была чересчур. Томмазо помогал мне не сойти с ума. Я не знала, как справиться с шоком от только что увиденного: летающие ножи, отовсюду выстрелы и кровь, руки, ноги и другие разорванные части тела.

В это же время меня опутали сетью, которая высасывала энергию из моего тела. Я была в сознании, все еще могла двигаться, но едва ли могла собраться с силами почесать свой нос. Я просто лежала там, как тряпка, пока Томмазо не затащил меня в туалет.

Следующее, что я помнила, Томмазо обнимает меня, играя роль психиатрического клея – суперкрепкий, стойкий – а потом появился Гай, вооруженный до зубов и похожий на Конана-Варвара на стероидах.

Только он был одет в темно-серую военную форму: черные кожаные сапоги, брюки карго в стиле милитари и темно-серая плотно обтягивающая футболка. Мог ли Гай выглядеть более угрожающим в неподходящее время? Это прямо противоположное тому, что мне хотелось видеть… больше свирепых, пугающих мужчин.

Он даже пах злостью, как дымящийся, шоколадный десерт на костре. Ладно, вероятно эта часть не была такой уж плохой. Кто не любит десерт, пахнущий костром?

Увы, я должна была бы рассердиться за его женоненавистнические замашки и бесчувственность, но сейчас, сейчас он смотрел на меня своими кроткими глазами, его прямые черные брови обеспокоенно хмурились.

И что я думала об этой смехотворной ситуации? Несколько дней фантазий, что я бы ему сказала или сделала с его шеей – например, свернула бы ее – и теперь я злилась на него за то, что он бросил меня одну на растерзание монстрам. Какое облегчение видеть его снова.

Я нуждалась в нем. Я никогда не верила в Бугимена [27] до этого дня, а мне так повезло, что их было пятьдесят, а не один. И бонус! Все они одевались в одном и том же бугименском магазине, так что смогли договориться о своих жутких костюмах.

Просто мысль о тех ужасах или покрытых коркой грязи телах в набедренных повязках… фу!

Но присутствие Гая успокаивало. Будто у себя дома.

– Ну? Скажешь мне? – подталкиваю я.

– Я… э.

Гай отвернулся и поскреб черную щетину на подбородке.

– О, да боже ж ты мой.

Я села на край кожаного дивана и ждала, пока Гай мерил шагами комнату.

– Полагаю, я задолжал тебе объяснение…

– Или два, – добавила я.

Он нахмурился.

– Но у нас немного времени.

– Точно, так что давай побыстрее.

– Ладно. Помнишь, я рассказывал тебе сказку о злом короле, который украл молодых девушек, а потом их спас прекрасный принц?

Я кивнула, боясь, куда заведет этот разговор.