Цезарь умер в середине одиннадцатого года, лишь чуть перешагнув девятилетний возраст (примерно в двадцать пять земных лет). Но в свои девять он выглядел старым. Организм не выдержал постоянных болезней, огромной нагрузки, которую давала окружающая природа, износился и одряхлел. Волосы поседели, лицо покрылось морщинами, фигура деформировалась.
Мужчина прожил короткую, но насыщенную жизнь. Он до самой смерти работал врачом в Волгограде. Помогал людям, спасал детей… и хоронил тех, кого не удалось вылечить. После гибели Цезаря осталась его семилетняя жена с маленькой дочкой на руках и вставшим на ноги сыном. Ещё одна девочка к тому времени уже перешагнула двухлетний рубеж. К сожалению, сына Цезаря нам спасти не удалось — он погиб, как и многие другие дети. Но младшая дочь выжила — в результате у Юли было утешение в виде двух внучек. Двух наследников из восьмерых родившихся (как и раньше, у человеческих женщин дети появлялись парами, и один, более крупный ребёнок, был обречён).
Очередной день Правды я встретила в Волгограде: как официальный представитель правительства и племени посвящённых. Благодаря усилиям волгорцев своеобразный ритуал стал всеобщим праздником. Теперь тридцать пятого августа под детектором лжи отчитывались не только представители союза: после главной церемонии воспользоваться прибором могли все желающие. Таким образом некоторые люди и йети разрешали споры или развеивали сомнения.
После неприятной морально, но необходимой процедуры я передала детектор следующему правителю и спустилась с помоста к народу. Сегодня уже несколько человек поинтересовались, когда, наконец, будут выпущены деньги: устные или письменные взаиморасчёты стали слишком запутанными, а натуральный обмен удавалось совершить не всегда. Народ замучился запоминать, кто кому сколько «листьев» должен. Откладывать решение этого вопроса уже нельзя — он стал актуальным. Вот Лиля обрадуется — наконец-то пришло её время.
Почти ко всему постепенно привыкаешь. Вот и я привыкла к тому, что состою в правительстве. Сомнения насчёт правильности решений по-прежнему оставались — но это и хорошо. Ведь без них мы могли зарваться и перестать оценивать законы и поступки с другой стороны.
Улыбнувшись нескольким знакомым, я прошла дальше — к танцевальной площадке и прилавкам с деликатесами. Праздник. Это было не пустым словом. Люди и йети наряжались, приносили и привозили в Волгоград лакомства (да и волгорцы не отставали), играли и танцевали даже в тёмное время суток, при свете золотых масленых ламп.
Вскоре я уже отдыхала у стола и поедала медовые лепёшки: выпечка, да и вообще сложные блюда до сих пор оставались в разделе праздничных блюд. Смотрела на веселящихся разумных и улыбалась своим мыслям.
Наверное, со стороны свободные выглядели странным народом. Диким и примитивным. Взять, например, вон того волгорца за шахматной доской: обнажённый, в золотом ожерелье, странном головном уборе из птичьих перьев (напоминающем таковой у индейских воинов) и с копьём в руке. Мало кто опознает под этой внешностью правителя и замечательного воспитателя, внимательного и терпеливого человека — не раз спасавшего детей от гибели.
— Ты Росса видела? — возмущённо поинтересовался Марк, присаживаясь рядом. — Тебе не кажется, что он слишком увлёкся?
Я пожала плечами. В честь праздника хирург занялся росписью по телу и теперь его живот «украшала» картина под условным названием «вскрытие пришельца». К слову, рисунок получился качественный, так что издалека действительно могло показаться, что тело Росса вскрыто и видны внутренние органы. Естественно, у многих его вид вызывал неоднозначное впечатление, чем любящий эпатировать врач прямо-таки наслаждался. К слову, кроме сомнительной художественной ценности, роспись по телу позволила установить, что частичное, очень умеренное, покрытие кожи краской практически не вызывает снижения чувствительности.
— Он жалел, что времени мало. Не успел разрисовать руки и ноги, — поделилась с мужем.
— По-моему, так, наоборот, много, — проворчал Марк, взглянул на меня и тяжело вздохнул: — Впрочем, все вы друг друга стоите.
Я невольно поправила ожерелье и головной убор из различных членистоногих. Вот уж не согласна: пауки, многоножки, клещи, наездники, клопы, мухи, осы, кузнечики, тараканы, жуки и многие другие прекрасные существа очень даже гармонично и красиво смотрятся. А главное — подобраны со смыслом, а не абы как. Можно сказать, на мне не просто украшение, а аптечка на многие случаи жизни.
Между прочим, Марка тоже не обошла стороной общая тенденция. Мало того, что бусы из змеиных зубов нацепил, так ещё и боевую раскраску нанёс: сверху, на шерсть, но тем не менее. И без того выглядевший опасным, теперь муж мог посоревноваться с демоном. Как только умудрился добиться такого эффекта всего несколькими красными, чёрными и белыми полосами! В общем, результат поражал. Впрочем, почти все кошки накрасились, так что он вполне вписывался в стиль своего племени.
— Ты такой же, — улыбнулась мужу.
Он только фыркнул, всем видом выражая несогласие. Но вслух возражать не стал. Народу хотелось наряжаться, покрасоваться, привлечь внимание — и они пытались добиться этого доступными способами. Одни расписывали тела, вторые надевали бусы, ожерелья и поделки из драгоценных камней, золота, раковин, костей и прочих материалов, третьи плели венки и украшали прихотливо заплетённые волосы цветами, листьями, перьями и ещё многим другим. Необычно, но, на мой взгляд, красиво. Одними делами жив не будешь — нужно что-то и для души. Тем более, что сейчас есть такая возможность.
Отношение к союзу у остальных свободных выровнялось. Нас не любили (разве что за исключением волгорцев), но уважали. А ещё опасались: особенно сатанистов и посвящённых. Мы тоже привыкли, смирились с таким отношением, и уже не пытались добиться большего. Того, что есть сейчас, уже достаточно для комфортной работы. Теперь даже самые убеждённые противники союза перешли в разряд холодной войны. Холодной, но уважительной, причём с обоих сторон. Они не призывали народ восстать и не занимались вредительством, ограничиваясь словесными баталиями и демонстративной обособленностью. Союз, в свою очередь, не дискриминировал никого из соблюдающих законы. Сева говорил, что в таком противостоянии есть даже свой шарм, и каждый раз, встречаясь с политическим противником, обменивался церемонными приветствиями.
Мы многое узнали и многое пережили. А ещё мы привыкли к нашей новой родине. Если вначале нас шокировали особенности этой планеты, то теперь мы уже воспринимаем их почти как само собой разумеющееся. Летающие змеи, огромные насекомые, второй тип зрения, растущие горы и скалы, гигантская луна, водное дыхание, сложное, почти разумное поведение многих животных… Биология, экология, медицина, геология и даже физика — многие науки приходилось пересматривать, уточнять или изучать чуть ли не с нуля. Но это наш путь.
Пусть когда-то нас не спрашивали, хотим ли мы переселиться в другие тела и на иную планету — теперь я уже не представляю другой жизни. Невзирая на все беды, которые были… и ещё множество, что наверняка ждут впереди. Это наш мир. Наша родина. И наша судьба.
Из записей Арата, тара Ангелии
Внешняя примитивность зарождающегося государства, ныне известного под названием Союз Свободных, скрывала многое: науку, закон и порядок, социальную политику и сложную иерархию взаимоотношений. Всему вышеперечисленному уделялось куда больше внимания, чем искусству или красоте — к этому вынуждала экстремальная окружающая среда. Из-за вышеуказанного подхода у «свободных» (так называют себя жители Союза Свободных) сформировалась очень своеобразная, дикая, прагматичная и жесткая культура.
При рассмотрении исторического развития не следует забывать об уникальной территориальной особенности данной страны. Радикальным, имеющим чрезвычайно важное значение отличием от абсолютного большинства других государств являлось обилие разнообразных ресурсов: продуктов питания, топливных, строительных материалов, минералов и многого другого. Поэтому основное ограничение создавал человеческий фактор: природные богатства надо ещё добыть и обработать. А население, даже при совместном учёте людей и йети, было относительно невелико. Тем более, что не все граждане принимали участие в решении общих задач: многие ограничивались необходимым минимумом.
