А ещё мы научились предсказывать крупные бури и землетрясения. Даже несмотря на то, что точность была не очень хорошей (причём в основном в сторону ложных тревог), свободные высоко оценили это достижение. Ведь в некоторых ситуациях быстро свернуть работу не получится, поэтому внезапный гнев природы может уничтожить результаты труда нескольких суток или недель, а если попытаться их спасти — то и вовсе убить. Поэтому свободные предпочитали перестраховаться и не возражали даже против трёх ложных предсказаний из четырёх, лишь бы и настоящая угроза не осталась без внимания.

В самом конце августа в лесу снова появилась чёрная пыль. В этот раз кровянка справилась с ней со второй попытки и, в общей сложности, очистительное бедствие продлилось около двух с половиной месяцев. Во время и после тухлых дождей вспышки заболеваемости оказались настолько незначительными, что практически не выбивались из общего фона.

А вскоре мы отпраздновали очередной новый год. И для этого использовали ту же самую, на удивление хорошо прижившуюся «ёлочку».

Восстановлено по косвенным уликам и историческим документам

Многие историки считают данный краткий период наиболее благоприятным для бурного развития и выражают удивление, почему не наблюдалось вспышки прогресса. Но некоторые косвенные документальные данные позволяют думать, что оставшаяся среди йети небольшая группировка ярых противников людей перешла к активным действиям. Не нападая и практически не выказывая свою точку зрения в явной форме, они, тем не менее, совершали мелкие акты вредительства — малозаметные, но от того создающие не меньшие сложности.

Так, до сих пор остаётся загадкой, как к морскому бамбуку оказалась примешана охапка почти не отличимого болотного — из-за этого отремонтированная с его помощью волгоградская мельница быстро снова вышла из строя.

Однако следует признать, что общий прогресс всё же был, и немалый. Волгорцы соорудили сигнальную башню (наподобие тех, которыми пользовались в Колыбели) и теперь сообщали народу о приближающихся бедствиях, интересующих товарах или карантине в отдельных поселениях. Другие племена тоже усовершенствовали своё местообитание, и даже во многих деревнях (так называли селения тех, кто жил рядом друг с другом, но не образовывал племя) появились «барабанные» вышки (почти во всех случаях как основа использовалось высокое дерево на скале). В результате информация распространялась достаточно быстро даже среди тех, кто не имел мобильников. К сожалению, другие способы коммуникации (с помощью света и жестов) люди освоить не смогли — для этого надо было подниматься слишком высоко, на тонкие ветви крон, а иначе сигнал не принять из-за помех. Кроме того, вскоре «новости» стали отстукивать дважды в сутки (как и в Колыбели), по той простой причине, что ночью и днём джунгли слишком шумные, в результате радиус слышимости сигнала гораздо ниже. А вот на рассвете и закате, в краткие минуты затишья природы, дробь разносилась на многие километры. В другое время передавали только то, что нельзя было отложить, то есть — сигналы тревоги. Естественно, кроме барабанной, по-прежнему активно использовалась мобильная связь — по ней в обязательном порядке дублировались все сообщения.

Большое распространение у свободных получили разнообразные плавсредства. Несмотря на опасности, скрывающиеся в воде, это оказался самый простой и доступный способ передвижения, причём не только по Волге и крупным притокам, но и по небольшим, часто заросшим речушкам. Для них строили узкие, чаще всего одноместные, суда — в случае необходимости их можно легко перетащить в соседний водоём, или вместе с плавсредством преодолеть по берегу непроходимый по воде участок. Кстати, и передвижение пешком тоже часто было связано с водоёмами. Тропы лесных гигантов, ручьи и речушки — самые доступные, а значит, и удобные пути.

Производимый посвящёнными репеллент пользовался большой популярностью, ведь он, в совокупности с другими мерами защиты, позволял избавиться от кусачих насекомых ценой всего лишь экземы, а не глубоких гниющих язв. Кроме того, в отличие от самодельной, эта мазь защищала от крокодилов, кровососущих птиц и некоторых других животных. Поэтому, как только посвящённые начали продавать излишки, нашлось много желающих их приобрести. Хорошо, что союз вовремя успел установить правила о запрете перепродажи репеллента. Точнее, продажа разрешалась, но только без наценки и без каких-либо «добровольных» «безвозмездных» услуг. В результате из деревни могло прийти два человека и получить защиту на всех, а в другой раз отрабатывать отправлялась другая пара. Люди нашли способ взаимодействовать, не наживаясь друг на друге.

Но на всех репеллента по-прежнему не хватало. За ним выстраивались очереди, а потом и вовсе ввели запись. Ведь ждать привоза в надежде успеть — значит, терять время. А приобрести защиту могли многие, поскольку, по общему решению союза (инициатором являлась Лиля), плата за репеллент была обоснованной, доступной практически для всех и не менялась. Поэтому вскоре труд и его результаты стали исчисляться в «листьях» (для лучшей сохранности шарики мази заворачивались в листья одного из деревьев).

Присутствие Цезаря в Волгограде не осталось без внимания свободных, вызвав новую волну мнений и слухов о посвящённых. С одной стороны, теперь люди увидели, что Цезарь тоже болеет, причём порой тяжело, а следовательно — союз не лжёт, когда говорит о своих возможностях. С другой, многим не понравилась необычная серьёзность трёхлетнего мальчика, его готовность безропотно принимать даже самое неприятное лечение и трудиться. Его характер слишком отличался от того, который ожидали и который видели на потомках йети — те, хотя и помогали, но оставались детьми. По этой причине большая часть народа укрепилась во мнении, что посвящённые — бессердечные учёные, для которых важны только рабочие руки, подопытный материал и результаты экспериментов. Лишь очень немногие считали, что мальчик за свою короткую жизнь успел многое испытать и перенёс слишком много горя… а это заставляет по-другому смотреть на мир.

Кроме того, негативное общественное мнение подогрел двукратный визит полукровок (как посвящённых, так и сатанистов) — их холодность и безразличие оттолкнуло народ. Впрочем, и однократный визит молодых орденских йети подлил масла в огонь: хотя йети вели себя как дети, но они быстро начали сторониться чужих людей, судя по всему, чувствуя их предвзятость к родному племени. А пару раз даже чуть не полезли в драку из-за грубых высказываний в адрес посвящённых. В отличие от терпеливого Цезаря и бедных эмоциями полукровок, йети не выдержали общественного давления и предпочли быстро вернуться в Орден. Отличия накапливались, и союз всё явственней отделялся от остальных свободных, как, впрочем, и племена — от одиночек. Люди взаимодействовали, но уже плохо понимали друг друга. И не особенно стремились понять.

Эксперимент с отселением йети завершился успехом, хотя для этого потребовалось около года. В результате появилась четвёртая фертильная пара. На этом йети успокоились и разбегаться не стали. Данному разумному виду приходилось выбирать: либо тесное взаимодействие особей, дающее возможность развития, но и бесплодие, либо разбиение на мелкие группы и размножение. Во втором случае йети пришлось бы смириться с относительным одиночеством и отказаться от многих достижений: ведь пара не сможет даже поддерживать то, чего достигли сотни. Поэтому пока жители Колыбели предпочли первый вариант. И даже фертильные экспериментаторы вернулись, как только миновала угроза выкидыша.

— Всё хорошо не бывает, — философски заметила я, отчищая остатки скорлупы с плёнки небольшого яйца.

С производством репеллента опять возникли проблемы. Сначала был дефицит производителей защитного вещества — его решили, приручив прусов. Потом ограничения, накладываемые инкубатором — от них избавились, начав использовать яичную плёнку в качестве фильтра. С дефицитом воска тоже вроде бы разобрались… но теперь снова не хватает яиц и прусов. У животных от частого сбора пота даже раздражение появилось — а это приводит к снижению продуктивности. Однозначно надо увеличивать стадо, но сами по себе прусы не стремятся объединяться, да и размножаться не спешат. Кроме того, по разработанной Лилей методике, пот надо обрабатывать не позже, чем через через четверть часа после сбора. С учётом того, что приготовление мази требует немало оборудования, которое с собой не потаскаешь, стадо должно находиться прямо рядом с Орденом — а это новые трудности.