— Список я могу вам написать, но только позывными. Ни фамилий, ни имён.

— А почему, товарищ Ветров?

— Из соображений Государственной Безопасности. Как говорил один высокий начальник из контрразведки: То, что знают двое — знает и свинья! Если вас такой список устроит, то я его напишу. Хотя я очень сомневаюсь, что Президиум Верховного Совета внесёт в наградные списки людей под псевдонимами.

— Если товарищ Берия походатайствует, то внесут, — сказал Петров. — Пишите.

— Мила, у тебя фонарик есть?

— Несу командир, — подбежала девушка и поковырявшись в сумке достала немецкий фонарик на батарейках.

Жора достал свой блокнот и свинцовым стилом написал:

Листок оторвал и отдал Петрову.

— Мне приказано спросить, какую помощь может оказать вашему отряду Советское Правительство? Возможно есть какие-то просьбы или пожелания.

— Помощь нам не нужна, немцы нас всем обеспечивают. А вот просьба, пожалуй, есть. Впереди предстоит зима, появится много свободного времени, да и сейчас, честно говоря, оно есть. Нам нужны учебники математики, физики, химии за школу, по одному экземпляру, и учебники вузов той же направленности. Возможно что-то из технических дисциплин, типа теории механизмов и машин. Многие девчонки у меня хотят повышать уровень своего образования, а зимой в землянке абсолютно нечего делать. С десяток приключенческих и исторических романов, можно Жюль Верна. Вот собственно и всё. Сотня книг, не больше. На оккупированной территории книги достать сложно. Четверо у меня закончили школу, желают изучать вузовскую программу. Может есть какая-то небольшая энциклопедия по естественным наукам и технике. Не планировать же налёт на книжные магазины. А в лесу очень скучно. Кино нет, театра нет, в библиотеку не сходишь. Собрали маленькую библиотечку книг двадцать. Аэлиту Толстого зачитали до дыр. А хотелось бы, чтобы польза была.

— В комплектовании книг сложностей не вижу. Куда всё это доставить?

— С доставкой проблемы. Мы сегодня начнем перемещение в Белоруссию. В двадцати километрах восточнее Берёзы по трассе на Ивацевичи, есть сгоревшие немецкие автомобиле. Сбросьте груз на парашюте, мои люди заберут.

— Двадцать километров от Березы в направлении Ивацевичей, я правильно понял?

— Да всё верно. Через четверо суток, то есть с четвёртого на пятое августа, после ноля часов до четырёх утра будем ждать самолёт. Дадим сигнал тремя белыми ракетами по очереди. Не получится по каким-то причинам, значит не получилось совсем.

— А если мы попытаемся в течение сегодняшней ночи достать книги в Великих Луках?

— Мы на лошадях, идём на боевую операцию. Книги сейчас нам не к месту.

— Я всё понял товарищ Ветров. Куда направить представителя для вручения орденов?

— Вручим сами. Сбросьте ордена с наградными документами вместе с книгами. Не получится — тогда уж до следующей встречи. Я дам знать.

— У вас есть средства связи?

— Да, есть. Пять радиостанций, все немецкие. При необходимости свяжемся сами или через партизан. У меня несколько знакомых командиров партизанских отрядов на Украине и в Белоруссии. В Псковской области мы к сожалению, обзавестись связями не успели. Военнопленных мы у станции Дно освободили, но вооружить и организовать не успели. Люди остались брошены на произвол судьбы. Советую провести воздушную и наземную разведку, забросить им оружие и продовольствие. Лагерь там был большой больше тысячи человек. Боец, побывавший в немецком лагере стоит троих красноармейцев. Они злые и решительные. А поставите их под контроль командования — получите полк партизан. В противном случае большинство просто перебьют.

— Спасибо, товарищ Ветров, мы воспользуемся вашим советом.

Петров забрал своих бойцов и переправился обратно через реку. Ветров ему понравился. Молодой, но решительный командир. Даже то, что он не включил себя в список, говорило о многом. Двух девчонок из этого списка он уже видел — Мила и Стефа. Проводники, что двое суток выводили окруженцев. Имена он узнал сразу у майора Репина, приказав отвести батальон в Булынино, там расположиться и ждать дальнейших команд. Узнал, что девчонки за двенадцать минут вырезали немецкий наблюдательный пост из четырёх человек у станции Чернозём. Да и выглядели они ночью устрашающе высокими и сильными. «Наверняка выше двух метров». Да и Ветров сам был не маленького роста. Грамотным, имеющим образование. Знает, что такое «тет-а-тет», употребляющий слово «псевдоним», имеющий понятие, кто и как представляет к наградам. Возможно, что и сам их имеет. Ясно, что с командованием дел иметь не желает. Книги — это скорее всего так, для создания видимости, дымовая завеса. Какой идиот будет в землянке изучать интегральное исчисление. Ладно Купера, или Верна почитать. Указал естественные науки, математику, физику, химию. Сбросьте мол книги, поставьте галочку и отвяжитесь. А вот совет по военнопленным дал очень дельный. Его нужно за пару дней решить. Направить разведчиков с радиостанцией и людей, способных организовать и создать партизанские отряды. Забросить самолётами продовольствие и оружие. В любом случае немцам придётся снимать части с фронта. Судя, что отряд побывал на железнодорожной станции, ветки железной дороги перерезаны. То, что Ветров советский человек, Петров не сомневался. А вот то, что Мила попыталась закрыть ему рот, Петрову не понравилось. С полковниками так советские девчонки не разговаривают. Опять же, она диверсантка, а у них свои отношения с командирами. Возможно он действительно отвлекал её от службы и мешал слушать лес. Фактически она находилась на боевом задании, а тут он подскочил со своими вопросами. Это всё равно, что у разведчика брать интервью за линией фронта. «А ведь мы и были за линией фронта!» — только сейчас осознал Петров непреложный факт. «Да, несколько глупо с моей стороны было себя так вести».

В батальоне он беседовал четыре часа. Забрал карту, сказав, что сам её доставит в Великие Луки, это будет быстрее. Особисты во всю уже шерстили батальон. Но ничего пока не накопали. Два часа беседовал с Репиным, составляя протокол допроса. Выспросил всё. Дал прочитать и подписать. Роты решили не расформировывать, а влить в 214-ю дивизию, пополнив до штата. Раненых направили в госпиталь. Так что дивизии повезло — полторы сотни обстрелянных бойцов — это хорошее пополнение. Репина и Самойлова направляли в штаб, там найдут применение опытным командирам. Лейтенантов оставили в ротах. Будет приказ командира дивизии о назначении на должность.

Отдав карту, Петров долго беседовал с командующим армии, начальником разведки и начальником особого отдела. Общими усилиями составили план по выявлению бежавших пленных и созданию на их основе партизанских отрядов в Псковской области.

В госпитале Петров опросил врача, под протокол и поехал в штаб 174-й дивизии. Там тоже беседовал с комбригом и начальником штаба. Больше всего сообщил интересного старший лейтенант Зайцев, присутствующий при разговоре с Ветровым. Память у него была отменная и он привёл весь разговор почти дословно.

— Мне показалось, что начальник штаба на Ветрова за что-то взъелся, спросил Петров.

— Петрович у нас очень хороший начальник штаба, но от реалий жизни весьма далёкий. Наша разведка ведь так не работает, а диверсантов он наших вообще никогда не видел, только немецких под Полоцком. Он на слово «диверсант» сразу и вызверился. Разведка ведь одного в плен возьмет и то праздник. А эти целый штаб вырезали и всю документацию притащили. Вот он и впал в неверие. А как Ветров про дирижабль начал говорить, так его и понесло. А ребята видно геройские. Правильно командир сказал, что за такие дела надо к Герою Советского Союза представлять, а всей группе ордена Красного Знамени давать.

В двенадцать часов капитан ГБ Петров вылетел в Москву. Собой он был доволен. Ветрова повстречал, поговорил, мнение составил. Пообещал ордена и книги, так диверсанты это заслужили. Пусть командование этот вопрос решает.