Амазонки такими планами предводителя были довольны, все они по своей натуре и воспитанию являлись воинами, а, следовательно, схваток не боялись. С недовольной рожей сидел лишь Александр. Жора уже пожалел, что его взял. Лучше бы девчонку. Парень явно не вписывался в группу, ни по подготовке, ни по духовному настрою. Слишком много событий обрушилось на него за несколько часов. Такая интенсивность боёв и калейдоскоп событий приводили его в ступор. Ему бы сейчас сто грамм и отдохнуть несколько часов, но времени на сон не было, а пьяный на арилёте просто опасен.

— Ариша, как ты считаешь, может Сашу усыпить на несколько часов, чтоб отдохнул, и привязать, чтоб не выпал?

— Ты начал в нем сомневаться, Жора?

— Честно говоря, да. Боюсь он к концу ночи сломается.

— Люба обидится.

— Тогда подлечи его, он не в своей тарелке. Парень не привык воевать без остановки, ему передых нужен.

— Я сниму чисто физическую усталость, а мозги лечить — я не менталист.

— Вот сними и угости шоколадкой, пусть у него будет хоть эта маленькая радость, — достал он из мешка немецкую шоколадку.

Ариша подошла к Любе, пошушукалась, посидела рядом с Сашкой о чем-то с ним потрепавшись. Люба угостила парня шоколадкой. Парень ожил.

Взлетели. Сержант держал направление на восток. Примерное положение частей у него было. 179-я стрелковая дивизия находилась в районе населенного пункта Морозово, 174-я в Мясово, штаб 62-го корпуса в Каськово. Перед ними густо были обозначены немецкие части, значит немцы наступали именно здесь. Севернее стояла 214-я дивизия, немцы на её участке не наступали, именно туда Жора хотел выводить остатки частей из-под Невеля. Арилеты пересекли линию фронта. К вечеру бои затихли. По обе стороны нейтральной полосы солдаты занимались солдатскими делами. Немцы изредка постреливали и на наших позициях рвались мины и снаряды. Беспокоящий огонь. Сержант сориентировался по карте, ближе всего оказалось Мясово. Чуть подправил курс, сели. Вместо винтовки Жора взял автомат у Фаи, Стечкин спрятал в мешок, навесил Вальтер. Сопровождала невидимкой Ариша. Сержант нес мешок с документами. Вошли в деревню. Что там есть штаб, Жора определил еще с арилёта. Связные машины, как не маскируй — всё равно антенны выдают. Долго искать не пришлось. Дом к которому тянулись провода телефонных линий, был заметен. К часовому, отключив невидимость он подошел сбоку.

— Командир на месте? — спросил он, остановившись прямо возле него, продемонстрировав мешок и автомат.

— На месте.

— Тогда позови дежурного, пусть проводит к командиру.

— Чего несёшь, разведка? — спросил солдат, обратив внимание на чёрные ножны ножа.

— Трофеи интересные захватили, показать хочу.

— Товарищ старший лейтенант, — приоткрыв дверь крикнул в помещение часовой, — тут разведка какие-то трофеи командиру принесла показать.

— Ну так запускай! — раздалось изнутри.

Жора вошел, Ариша проскочила перед ним.

— Что принес, окинув взглядом вошедшего спросил старлей.

— Штаб дивизии немецкой тряхнули немножко, документы захватили.

— А ты не шутишь?

— Вот, тряхнул Жора, — целый мешок.

— Что-то не помню, я тебя парень, да и одет ты чистенько. Посиди вот ту, а мешок давай сюда.

— А что, я к командиру долен с грязной мордой идти? — спросил сержант, усаживаясь на стул и протягивая мешок. — Там карты, папки с бумагами и документы убитых немцев.

— Последи, — сказал крутившемуся автоматчику старший лейтенант и забрав мешок зашел в соседнюю комнату, притворив дверь. За дверью послышались возбуждённые голоса. Бубнили минуты две.

— Зайди, только автомат бойцу оставь! — высунулся из-за двери старлей.

Жора вошёл. Судя по ромбу в петлицах один был генерал, а второй с четырьмя шпалами — полковник.

Оба командира уставились на Принца.

— Я вас не знаю, молодой человек. То, что вы не из разведроты — это точно.

— Я вас тоже не знаю, товарищ генерал, и я действительно не из вашей разведроты. Я обыкновенный советский партизан. Фамилия моя Ветров.

— А документы у вас есть, товарищ Ветров? — спросил полковник.

— Я не красноармеец и не командир, чтобы иметь документы. Партизанам документы не положены, в лесу их показывать некому. Вы, кстати не представились!

— Я комбриг Зыгин Алексей Иванович. Товарищ Ветров, вы можете объяснить, откуда взялись эти документы?

— Да. Моя группа сегодня разгромила штаб 263-й немецкой дивизии в Невеле. Уничтожены машины связи, захвачены документы командира дивизии, двадцать два офицера, включая генерала, убиты.

— Вы что, собирали их по всему городу? — вмешался полковник.

— Нет, просто расстреляли собранное комдивом совещание.

Начальники переглянулись.

— Лихо работаете. А этим документам можно верить?

— Собраны на месте совещания, по этой карте докладывал начальник штаба, — ткнул пальцем сержант. — Папки извлечены из сейфа командира.

— У вас большой отряд товарищ Ветров? — спросил полковник.

— Я же не спрашиваю сколько штыков в вашей дивизии. У меня разведывательно — диверсионная группа. Диверсанты мы, советские диверсанты. Я собственно к вам по другому делу. Вы в курсе, что под Невелем дерутся остатки 51-го корпуса?

— Да в курсе, но помочь мы ничем не можем, — сказал Зыгин.

— Военной помощи мне от вас и не надо. Сегодня ночью, я собираюсь вывести эти части из окружения. Там наверняка есть раненые. Выводить буду в полосу 214-й стрелковой дивизии.

Жора, достал карту корректировщика и показал: — Вот сюда в Булынино. Здесь у немцев разрыв. Я хочу, чтобы вы сообщили в эту дивизию, желательно шифром, или нарочным, что в их расположение будут выводиться люди. Там осталось примерно полторы сотни человек. Может быть больше. Сколько раненых, я не знаю. Возможно за ночь не дойдут, придётся день пережидать в лесу. Возможно у них нехватка патронов и гранат. Я бы не стал возражать, если бы вы для них подкинули пару ящиков патронов и ящик гранат. Я заберу.

— А почему не десять? — съязвил начальник штаба.

— Мне столько не унести, — ответил сержант. — Кстати можете себе перенести расположение немецких батарей — это карта их корректировщика.

— Откуда у вас эти данные? — спросил начальник штаба.

— Сбили сегодня дирижабль. Забрали карту. Но вам я её отдавать не собираюсь. По ней пойдут люди из окружения.

— Ветров, вы совсем заврались, — сказал, ухмыляясь полковник, — сначала штаб, теперь дирижабль.

— Было бы предложено, — сказал Жора, невозмутимо пряча карту в сумку.

— До свидания товарищи командиры. Надеюсь шифровку в 214-ю дивизию вы отправите. Но если моих красноармейцев там встретят пули, то вы глубоко об этом пожалеете. Для предателей у партизан приговор один — смерть.

— Извините полковника, товарищ Ветров, он не хотел вас обидеть, сказал комбриг. — Шифровку мы отправим немедленно. Куда доставить патроны и гранаты?

— В двухстах метрах на север лес, вот туда на опушку пусть принесут. Ждать можем, — Принц посмотрел на часы — не больше пятнадцати минут. До свидания.

Сержант повернулся и пошёл. Забрал автомат у солдата и вышел на улицу. Когда через десять секунд из дома выбежал дежурный, на улице никого не было.

— Где разведчик, который только что вышел? — спросил он у часового.

— Никого не видел товарищ старший лейтенант. Дверь только хлопнула один раз перед вами, но никто не вышел.

Старлей метнулся назад.

— Его уже нет, пропал в неизвестном направлении, — доложил он комбригу.

— Прошляпил ты Петрович немецкие батареи. Что ума не хватило сначала зарисовать, а потом ёрничать?

— Кто ж его знал, что он так среагирует. Надо немедленно начальника особого отдела послать, пусть возьмут на опушке.

— Ты совсем охуел в своём штабе, полковник, — встал в полный рост комбриг. — Нож у него осназовский чёрный, кобура расстёгнута, пистолет трофейный, передвигается как кошка. Ты хочешь, чтобы твой штаб зачистили, также как немецкий? Ты думаешь он сам будет эти патроны таскать? Наверняка минимум трое диверсантов с ним, а может и шестеро, поскольку у ящика две ручки. Что сделает твой особист против матёрых диверсантов? Только пулю в лоб получит! Думай иногда, Николай Петрович. Если бы ты в карты сразу не уткнулся, а посмотрел бы, что товарищ Ветров помимо карт принёс, то глупых провокаций ему бы не устраивал. — На посмотри, — бросил он на стол пачку документов убитых офицеров. Половина из них была пробита пулями и залита кровью.