— Госпожа! Остановитесь наконец!

И затем обратился к сыну:

— Твоя мама сетует, что ты стал немым. С какого времени ты лишился дара речи?

— Нет, я не немой.

Мать тут же встряла, но я остановил ее и спросил у сына:

— Ты с трудом поступил в знаменитый лицей, но, перейдя на третий курс, отказался посещать занятия… Почему?

Сын смущенно молчал, опустив голову.

Тут сидевший рядом его отец, экономический обозреватель, произнес:

— Знаете, его мать, приходя на родительские собрания, вот в таком же тоне, как сейчас, без всякого стеснения, завладевала разговором и мешала вести собрание… Сыну было стыдно, вот он и заявил, что не может посещать занятия… Я разрешил ему не ходить в лицей при условии, что он успешно сдаст выпускные экзамены.

Тут, перебивая его, снова заговорила мать:

— Он просто слишком любит ребенка. Балует его.

В это время с небес послышался громкий смех, и я отключился.

Когда я пришел в себя, женщина продолжала разглагольствовать, но понять ее было невозможно.

Перестав ее слушать, я обратился к сыну:

— Ты сдал экзамены?

— Да, сдал.

— Это хорошо. Молодец.

Я взглянул на отца, а тот с улыбкой сказал:

— Странно, конечно, что это говорит отец… но сын и вправду замечательный парень, не причиняя родителям никаких волнений, сразу поступил куда хотел — в университет.

— Вот как! Молодец!.. И какую специальность ты выбрал?

— Собираюсь заниматься естественными науками. Специальность еще не определил, но… так как поступил я в Токийский университет, думаю, с этим можно не спешить.

Тем временем продолжавшая трещать мать внезапно обратилась ко мне:

— Вот я и говорю, трачу силы, а он…

С неба донесся смех, я тоже улыбнулся и некоторое время слушал то, что говорила женщина..

Не выдержав, сын спросил меня:

— Сэнсэй, как вы считаете, не больна ли мама?

— А других отклонений у нее нет?

— Вроде бы нет, вот и отец подтвердит: в повседневной жизни она умелая домашняя хозяйка.

— Ее болезнь, очевидно, заключается в том, что она говорит как бы сама с собой и не может остановиться?

— Ни я, ни отец не сведущи в медицине. Мы пытались разобраться, но… Такой болезни нет… По правде говоря, сегодня мы пришли втроем только потому, что мама убеждена — уж Учитель-то сможет поставить диагноз. Вот и потревожили вас.

— Я тоже ничего не смыслю в медицине. Но раз такое дело, пожалуй, попробую задать твоей маме вопрос. Прошу простить, если я вмешиваюсь в вашу частную жизнь.

В это время на небе раздался смех… Я тоже улыбнулся небу — ему было смешно, что у меня такой собеседник, — и сказал:

— Госпожа! Пожалуйста помолчите!

Но она не останавливалась. Сильно хлопнув ее по плечу, я снова, смеясь, сказал:

— Ну, может быть, хватит нести этот истерический вздор?

Когда я трижды прокричал ей это в самое ухо, она наконец прервала словесный поток и, подозрительно взглянув на меня, произнесла:

— Кто это мешает мне сказать то, что я хочу? Как грубо!.. Сэнсэй, вы пришли? Скажите, кто это был?

— Это был я… Вы хоть помните, что вы говорили?

— Запомнить должен был тот, кому говорили… Я только посредничала.

— Только посредничали? А кто же говорил?

— Дух.

— Дух… Что это такое?

— Великий дух. Он вошел в мое тело и говорит.

— И вы ни разу его не отвергли, не отказали этому так называемому духу?

— Но я боюсь ему отказывать.

— А вы предчувствуете, когда этот дух хочет снизойти на вас?

— Как вам сказать… Я ощущаю, как бы это выразить, какое-то беспокойство.

— А вам не случалось рассказывать об этом врачу?

— Нет, потому что это не болезнь.

— Но это симптом острой истерии.

— Симптом острой истерии? Речь великого духа? — При этих словах женщина громко рассмеялась.

На небесах тоже раздался смех, Великая Природа, смеясь, повелела мне помочь этой женщине, поэтому я тоже с улыбкой глядел на нее.

Затем с губ моих слетели слова:

— Я только сегодня познакомился с вами и ничего не знаю… Но ваш супруг, говорят, честный, серьезный, прекрасный человек. Он увлечен работой, преуспевает, но при этом скромен и добр… Даже когда вы, госпожа, делали глупости, он ни разу не поругал вас… Бог хвалит его за это.

— Это правда. Я сейчас вспомнила: через несколько месяцев после свадьбы в один прекрасный день он с серьезным видом сказал: «В Священном Писании сказано: „Вначале было Слово“»… Так как Бог дал язык только человеку, то люди, и в особенности супруги, должны говорить друг с другом о любви, о результатах своего труда и углублять взаимное доверие… Оглядываясь назад, вижу, что мой муж всегда жил по этим прекрасным заповедям, а я не выдержала испытания. Особенно с тех пор, как сын поступил в лицей.

— Вы не выдержали испытания? Что это значит?

— Было бы лучше, если бы муж работал вне дома, но по роду своей деятельности он все время находится дома. Когда сын пошел в лицей, я словно бы стала независимой, и мне захотелось заняться чем-нибудь конкретным… Но присутствие дома мужа угнетало меня, душа была неспокойна. Когда он заговаривал со мной, у меня прежде всего вырывались слова недовольства и жалобы.

— Бог говорит… Ваш супруг принимал ваш ропот и жалобы за проявление любви… А знаете, госпожа, ваш супруг скоро станет консультирующим вице-президентом компании К., будет активно действовать в экономических кругах и работать для Японии… Компания К. — это супер-компания, не так ли?

— Послушай… Это правда? — обратилась женщина к мужу, и тот с улыбкой ответил:

— Конечно правда… Ведь так говорит Бог.

— Лучше бы ты сказал мне об этом пораньше.

— Так ведь и я тоже только что об этом услышал… Но Бог ошибаться не может.

В это время с небес опять послышался веселый смех. Это смеются надо мной, подумал я и, взяв себя в руки, обратился к женщине:

— Госпожа, вы говорили, что какой-то дух то ли сошел на вас, то ли пристал к вам, но — как он выглядит, этот дух?

— Как выглядит?.. Он не виден.

— Не виден, говорите… Потому что его нет. Того, чего нет, нельзя увидеть, не так ли?

— Нет, он существует, именно поэтому в последнее время появились разного рода новые религии и верования.

— Хватит, госпожа… Давайте прекратим этот разговор. Разве вы не ревностная католичка? Судя по тому, что я сейчас наблюдаю, у вас симптомы истерии крайней степени. Если вы как можно быстрее не займетесь этим и не излечите себя своими силами… вам грозит сумасшествие.

— Сэнсэй, не пугайте меня.

— Ваш супруг и ваш сын волнуются за вас. Бог-Родитель Великой Природы утверждает, что оба они — люди чистосердечные, добрые. И вы сами тоже, до того как впасть в истерию, были человеком правдолюбивым. Я хочу спасти вас от тяжелой болезни, обратившись к тому, что свойственно вам всем троим, — к правдолюбию… Вы католичка, поэтому вам известно о чудесной воде Лурда, верно?

— Да, но…

— Бог велит мне дать вам чудесную лурдскую воду.

— Что, лурдскую воду? Это правда?

Так как женщина была, по всей видимости, обрадована, я попросил дочь принести маленькую бутылочку с лурдской водой, бережно хранившуюся в холодильнике.

— Это та самая лурдская вода. Я тоже, когда был слаб, накапывал в чай две-три капли, и ко мне возвращались силы. Вот, попробуйте. — С этими словами я накапал в ее чашку с чаем три-четыре капли.

Взяв в руки бутылочку с водой и рассмотрев ее, она с очень решительным видом одним глотком выпила чай:

— На вкус ничего особенного, но… Интересно, в воду ничего не добавлено? Мне как-то легче стало на душе, появилось ощущение свежести.

— Добавлено.

— Вот как? Какое лекарство?

— Истинное правдолюбие, которое через эту воду удаляет грязь и муть с души, а очистившаяся душа излечивает тело.

В это время с небес послышалась красивая музыка и радостный смех людей, наслаждающихся ею, и я с облегчением вздохнул, решив, что пока что закончу с этой женщиной, но та, подойдя к мужу и сыну, стала что-то говорить им, а потом они, все втроем, подошли ко мне, и муж сказал: