Может, сейчас уже совсем и не рано, и я бы высказал все и не писал бы тебе такого эпиграфа к этому письму. Но ты далеко теперь от меня, и я опять молчу со своими мыслями, и именно потому мне и скучно и грустно. Ты сегодня, наверное, обиделась на меня. Мы с тобой долго разговаривали днем, но нас рассоединили. Я обещал четыре часа работать в своем кабинете, но сумел справиться с работой за 2,5 часа и ушел домой. Мне там как-то лучше. Там твои письма, там наши хорошие фотокарточки, там твой небольшой портретик. И я всегда в этом окружении чувствую себя теплее, ближе к тебе, и мне становится лучше.

А в кабинете мне всегда хочется взяться за трубку и позвонить тебе. Но ведь этого нельзя делать всегда, а хочется. Поэтому я ушел домой. Сейчас вечер. Я пришел из клуба. Смотрел пьесу «Великая сила». На танцах не был. В 18.00 пытался позвонить тебе, но дежурный телефонист сказал, что твой номер не отвечает. Я не знаю, где ты могла быть.

Сейчас уже 23.40. Знаю, что ты звонила вечером, после меня, и мне опять становится обидно, что мы никак не можем созвониться.

Инночка! Ты прости и меня, и его (телефониста), что мы шутили с тобой при разговоре. Но я сочувствую твоему больному зубу, твоему физическому и духовному состоянию и во всем разделяю его с тобой.

Буду рад, если мое участие хоть немного облегчит твою боль и рассеет твои грустные мысли. Мне хочется, чтобы ты всегда знала и помнила, что я свое обещание – всегда помнить о тебе и рассказывать обо всем хорошем – постараюсь сдержать, и хоть этим, может быть, буду всегда напоминать тебе о себе.

А сейчас всей душой желаю тебе быстрее выздороветь и снова стать веселой и жизнерадостной. Привет твоим маме и папе.

До свидания. С искренним уважением и сердечным приветом – Борис.

20 ноября 1948 года

Боренька, здравствуй!

Только сейчас переговорила с тобой и сразу села писать тебе это письмо.

Ну что же ты рассердился на меня, ведь я же права! Я понимаю, что ты пришел вчера усталый, что прежде чем пойти домой, ты зашел в кабинет, чтобы позвонить мне, и если нас разъединили, то ты уже не мог дольше ждать и ушел домой.

Но ты пойми, как мне бывает обидно, когда я, дозвонившись с таким трудом, вдруг слышу голос «Квадрата»: – «Ушел, велел пожелать спокойной ночи!». И я уже не знаю, ты так сказал или это «Квадрат» сам придумал, но только мне не бывает легче ни от первого варианта, ни от второго. И я кладу трубку, а у меня начинает портиться настроение.

Когда тебя просто нет на месте, мне не так обидно, чем слышать, что ты только что ушел. Вот поэтому я и сказала тебе, что я не буду больше дозваниваться к тебе сейчас, а предоставляю это право тебе. И если ты дозвонишься, тебя не будет ждать разочарование, что я ушла от телефона. Надеюсь, что ты прекрасно понял меня, и больше не будешь обижаться за сегодняшний разговор.

Хотелось бы еще кое-что написать, но я уже должна уходить.

Желаю тебе всего самого лучшего. С приветом и уважением.

Инна.

Мама и папа передают тебе привет.

Комментарий.

Очень много места в маминых письмах, уделяется отвратительному качеству телефонной связи и невозможности поговорить сколько хочется и когда хочется. Поэтому приводить здесь все эти слезные излияния молодой влюбленной девушки вовсе не обязательно, чтобы дать представление об их отношениях. Конечно – любовь на расстоянии – штука трудная, и редко она выдерживает такие испытания. Чаще – тихо сходит на нет и остается лишь приятным воспоминанием. Но если любовь настоящая – никакие испытания ей не страшны. И они снова и снова набирают коммутатор за коммутатором в надежде, что связь все-таки будет.

19 ноября 1948 года

Инночка, здравствуй!

Уже третий день нет твоих писем. Вчера я выполнил твой «приказ». Но срок его выполнения был так ограничен, что результат оказался пустым.

Ровно в 19.00 я вместе с майором уезжал в командировку и по пути заехал в № 16.

Пробыл там всего 12 минут, папы твоего не видел. Жаль! Очень хотелось получить твое письмо, побольше узнать о тебе. Вчера здесь не был, а приехал только сейчас. Через час иду в университет и перед уходом сообщаю тебе обо всем этом.

Вечерами часто, отрываясь от книги, смотрю на тебя. Мне всегда представляется вместе с тобой впереди хорошее, радостное и счастливое. Мне бывает приятно от этих мыслей, но тем резче начинаешь чувствовать, что тебя здесь нет, а как хорошо быть вместе.

После таких перерывов обычно не скоро берешься за книгу, а еще долго мысленно бродишь, по паркам, дорожкам и местам, где когда-то бродили с тобой! И не обижайся, пожалуйста, если я скажу, что в такие минуты именно ты мешаешь мне заниматься!

По-моему, я так не донимаю тебя, и не мешаю твоим занятиям, потому ты не имеешь права на меня обижаться.

Ты, конечно, дуешься, что я не написал тебе окончания своих стихов.

Тебе должно быть понятно, что я это сделал лишь потому, что те отрывки относятся как раз к числу тех, говорить о которых я считал и сейчас еще считаю – рано.

Ну, ты не сердись! Мы их допишем вместе, и не только пером!

А сейчас иду на занятия. Вечером постараюсь поговорить с тобой. Письмо это положу там же в № 16, может быть, и оно завтра попадет к тебе.

Желаю успехов во всем.

С самым большим уважением и сердечным приветом – Борис.

23 ноября 1948 года

Здравствуй, Боренька!

Твоих писем не получаю, да и не жду их сейчас, т. к. я все их уже получила, а новых ты, вероятно, еще не написал. А пока приходится перечитывать старые. Хочу ответить тебе на письмо от 19 ноября 1948 года.

Ты спрашиваешь, мешаешь ли ты моим занятиям, и не обижаюсь ли я на тебя за это? Нет! Во-первых, у меня есть достаточно свободного времени, чтобы посмотреть и подумать, а если ты приходишь ко мне в голову во время занятий, то я нисколько не сержусь, а наоборот, мне бывает очень тепло и радостно с моими мыслями. И после этих воспоминаний как-то особенно легко делается, и работа идет веселее после этого.

А вечером…, если бы ты знал, что я делаю вечерами! Я же почти никуда не хожу, и все вечера целиком отводятся для тебя: твои письма, фотографии, стихи – помогают мне проводить вечера.

Я еще не дуюсь, что ты не дописал своих стихов, а терпеливо жду их продолжения. Надеюсь, мое желание будет исполнено.

Это небольшое отступление от темы.

Так вот, можешь не беспокоиться о том, что я отрываю себя от занятий или стараюсь задвинуть тебя в дальний угол, чтобы ты не мешал.

Но скажу откровенно, что не всегда мне бывает радостно, когда я думаю о будущем. Иногда в голову забираются сомнения, и вот в такие минуты я и пишу тебе письма с такими грустными эпиграфами, которые тебе не нравятся.

Вчитайся в них внимательнее, и может быть, все поймешь. А пока не пишу тебе ничего больше, постарайся хорошенько разобраться во всем, что здесь написано, а я когда-нибудь напишу подробнее обо всем, о чем здесь только намекнула.

До свидания. Привет твоим друзьям.

С горячим приветом и уважением.

Инна.

16 ноября 1948 года

Инночка!