Что ж, он жил с Мэнди семь лет — сумеет потерпеть еще несколько недель. Сейчас главное, чтобы Эви и мальчики были в безопасности.

Трое племянников Райана спустились по лестнице. На лицах их застыло выражение растерянности и испуга, самый младший — Бенджи — негромко всхлипывал. Райан обнял ребят и попытался утешить, как мог. Он любил своих племянников, и если бы Марти тронул их хоть пальцем…

— Поехали, парни, — сказал Райан, выводя их на улицу и усаживая на заднее сиденье своего автомобиля. — Вперед, навстречу приключениям!

Люси Лайонс Стэндарт сидела в хижине Марлона на большой круглой подушке, наполненной полистироловой крошкой. Она чувствовала себя так, словно вновь вернулась в колледж. В руках Люси держала сценарий, с блеском воплощенный на бумаге этим юным дарованием. Сценарий был действительно хорош — она поняла это с первых же страниц. Люси как раз собиралась сообщить об этом Марлону, когда он бросил на нее насмешливый взгляд и сказал:

— Знаешь, я тут взял в прокате пару твоих фильмов…

— Вот как? — Люси с интересом посмотрела на него. — Каких же?

— Во-первых, конечно, «Голубой сапфир». Это нечто!..

Люси нахмурилась. Опять этот дурацкий фильм! Ну почему, почему мужчины так от него балдеют? Да, там она разделась практически догола и пару раз покрутилась вокруг шеста — ну и что с того? Кроме «Голубого сапфира», она снялась еще в десятке прекрасных лент по прекрасным сценариям, продемонстрировав незаурядный артистический талант и способность к убедительному перевоплощению, однако девяносто девять процентов мужчин, с которыми ей приходилось общаться, вспоминали именно «Сапфир». Сама Люси предпочла бы навсегда выкинуть из памяти и этот, откровенно говоря, проходной фильм, и его продюсера Гамильтона Гекерлинга, который на протяжении всех съемок буквально не давал ей прохода. Он появлялся на площадке каждый день и так беззастенчиво разглядывал ее своими колючими глазками, что Люси хотелось их выцарапать. Это он настоял на том, чтобы Люси разделась для съемок и так снималась в самых откровенных сценах.

«Я решил снимать продолжение, — заявил он, когда фильм был готов. — Для тебя это отличный шанс уделать Шэрон Стоун. Покажешь свою киску — и готово!»

«Я никогда не сделаю ничего подобного!» — с негодованием ответила Люси.

«О боже! — Гамильтон Гекерлинг, не терпевший отказов, искренне был изумлен. — Не пойму, что происходит с современными актрисами! Неужели ты не хочешь проснуться мегазвездой?»

К счастью, как раз в это время Люси стала встречаться с Филом, который писал для Гекерлинга сразу два сценария. Чтобы не поссориться со своим оскароносным сценаристом, магнат благоразумно отступил: своими самыми громкими успехами он был обязан именно Филу и, естественно, рассчитывал пользоваться его услугами и его именем и впредь.

— «Голубой сапфир» был не самым лучшим моим фильмом, — довольно резко возразила Люси, не скрывая своего недовольства тем, что Марлон заговорил именно об этом фильме.

— Потрясающая работа! — добавил он с воодушевлением. — Мне пришлось включить свой плеер в покадровом режиме, чтобы ничего не упустить!

— Ты, оказывается, совсем еще мальчишка, — усмехнулась Люси.

— Еще чего, — по-детски обиделся Марлон. — Я уже взрослый, мне почти двадцать.

«Вот и веди себя как взрослый», — хотелось сказать Люси, но она промолчала. Марлон написал отличный сценарий, и ей не хотелось портить с ним отношения.

Положив сценарий на пол, Люси встала и потянулась. От сидения на подушке у нее заломило спину, и она подумала — какого черта этот парень не купит нормальный диван? Когда-то она запросто могла долго просидеть и на полу, и на земле, но теперь…

Марлон внезапно шагнул вперед, приник губами к ее губам и положил ладони на грудь. Ошеломленная, Люси сначала растерялась, но быстро пришла в себя.

— Эй, ты что, спятил?! — воскликнула она, решительно отталкивая его.

Марлон попятился. Джинсы плотно обтягивали его торс, и Люси отчетливо видела, как он возбужден.

— Я… Извини, ладно? — пробормотал он, в замешательстве проводя ладонью по выгоревшим на солнце волосам. — Просто мне показалось…

— И что же тебе показалось? — Люси все еще была потрясена его порывом, но в глубине души она чувствовала себя польщенной. Она годилась Марлону в… ну, пожалуй, все-таки не в матери, а, скажем, в старшие сестры, и все же он счел ее привлекательной.

— У тебя есть подружка? — спросила Люси, окончательно приходя в себя.

— Есть… несколько, — признался Марлон. — Но они совсем не похожи на тебя. Ты такая… такая…

— Какая?

— Ну, я не знаю… Настоящая, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

Люси кивнула. Она прекрасно поняла, что он хотел сказать. Этот мальчик сразу почувствовал и женскую притягательность, в отличие от Фила, который воспринимал Люси как данность. Марлон был способен оценить красоту зрелой женщины.

Но Фил был ее мужем, а разве не все мужья со временем начинают так относиться к своим женам? Они привыкают настолько, что перестают видеть в жене личность. Именно поэтому Люси так хотелось вернуться в кино. Ей казалось — если она сумеет снова стать мегазвездой, Фил наконец-то заметит и оценит, какая женщина находится рядом с ним.

— Вот что я хочу тебе сказать, Марлон, — проговорила Люси таким тоном, каким взрослые разговаривают с непослушными детьми. — Я замужняя женщина, у меня дети… Кроме того, я намного старше тебя.

— Это так, но все равно ты выглядишь так сексапильно! — воскликнул Марлон восхищенно. — И мне наплевать, что ты старая и что у тебя есть муж.

Старая? Он действительно назвал ее старой?! Ну и наглец!

Люси шагнула к выходу.

— Я ухожу, — холодно сообщила она. — Завтра я вернусь в это же время, а ты… Тебе бы я посоветовала вести себя более профессионально. — Она немного помолчала. — И еще, Марлон: над первыми двадцатью страницами нужно еще поработать.

И с этими словами Люси покинула хижину молодого сценариста.

Старая?! Черта с два! Она — кинозвезда. Была звездой и останется ею. И никакой молодой нахал, как бы он ни был талантлив, не посмеет безнаказанно называть ее старой.

Иногда Мэнди спала до полудня, но бывало и так, что действовало снотворное недолго и она поднималась с рассветом. Впрочем, никаких неудобств это ей не доставляло. Главным для Мэнди было проснуться самой. Она терпеть не могла, когда ее будили.

А во вторник утром ее именно разбудили, и сделал это Райан. Мэнди смутно помнила, что безуспешно, у него ничего не вышло. Теперь он снова взялся за свое. Схватив ее за плечо, Райан тряс Мэнди до тех пор, пока она не сняла маску и не открыла глаза.

— В чем дело? — недовольно спросила она, с сожалением расставаясь с восхитительным сном, в котором голый Патрик Демпси — или то был Дон Верона? — гонялся за ней по песчаным пляжам Царства Морфея.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, — ответил Райан, садясь на край кровати.

— А это «кое-что» не могло подождать? — спросила Мэнди. Она уже почувствовала неладное и теперь инстинктивно старалась оттянуть неприятный момент.

— Нет.

— Ладно, говори… — Она театрально вздохнула.

— Эви и мальчики поживут у нас некоторое время.

— Где?

— Здесь, в нашем доме.

Мэнди на мгновение прикрыла глаза, пытаясь припомнить, не сама ли она, надеясь задобрить мужа, пригласила его родственников у них пожить, но нет… Это было совершенно невозможно!

— Какого черта, Райан? — разозлилась она. — У них что, нет своего дома? Зачем ты притащил их к нам?

— Затем, что жить у себя они пока не могут. И ближайшие несколько дней им придется провести у нас.

Эти слова заставили Мэнди поспешно сесть.

— Что ты сказал? — переспросила она. В первое мгновение Мэнди показалось, что она ослышалась или что-то не так поняла.

— Какое-то время они поживут у нас, — твердо повторил он. — Марти окончательно слетел с катушек. Мне пришлось поехать туда среди ночи, чтобы забрать Эви и племянников.