И она звонком вызвала Игоря, который стоял и подслушивал за дверью.

Именно в эти минуты Аня поклялась себе самой страшной клятвой, что настанет день, когда с ней будут обращаться как с человеком, а не с куском мяса. И тогда… тогда она поквитается со всеми, кто унижал и использовал ее.

Этот день придет. Аня не сомневалась в этом ни единой секунды.

— Я хочу устроить Райану сюрприз, — сказала Мэнди, когда они с Люси Стэндарт сидели в «Плюще». — Скоро у него день рождения — устрою ему праздничную вечеринку…

— А я подумываю о том, чтобы развестись с Филом, — ответила Люси, поправляя большие солнечные очки от Дольче и Габбана и гадая, видит ли ее проныра-папарацци, который, по ее предположениям, прятался в большом черном джипе, припаркованном напротив входа в кафе на противоположной стороне улицы.

— Господи! Что он еще вытворил?! — воскликнула Мэнди. На самом деле надо было бы спросить, с кем он это вытворил. Что мог вытворять Фил Стэндарт, было хорошо известно — второго такого бабника не было во всем Голливуде. Он был ужасным, ужасным парнем, но все его обожали.

— Он наотрез отказался помочь мне вернуться в кино, — процедила Люси мрачно. — Проклятый эгоист! К тому же Фил становится жутко ревнивым, когда ему это удобно. Знаешь, что он мне заявил? Ему, мол, не хочется, чтобы мужчины влюблялись в меня, как раньше.

— Ты серьезно? Ну, насчет того, что он тебя ревнует? Никогда бы не подумала! — Мэнди и вправду не верила подруге. Фил всегда казался ей человеком широких взглядов.

— Абсолютно серьезно! — подтвердила Люси, до глубины души возмущенная несправедливостью нарисованной ею самой картины. — Дай ему волю, и он бы запер меня в четырех стенах, чтобы я три раза в день готовила ему еду и ублажала его в постели в те дни, когда ему не удастся никого осчастливить. А ведь я не домашняя хозяйка, я — кинозвезда!

— Я уверена, что на самом деле он тобой гордится, — сказала Мэнди. — И боится тебя потерять. Конечно, ему не хочется, чтобы поклонники снова начали ходить за тобой толпами. Никакому мужчине это не понравится.

Но Люси ее не слышала, она патетически продолжала:

— Я пожертвовала своей карьерой ради семьи, ради детей! А теперь, когда я хочу вернуться в кино, этот эгоист не хочет и пальцем пошевелить, чтобы мне помочь! У-у, ничтожество!

— Кстати, как поживают дети? — вставила Мэнди.

— Прекрасно. Сейчас они с няней. Если б не она, я просто не знаю, что бы я сейчас делала.

Мэнди не особенно интересовали дети Люси — у нее хватало собственных проблем. Тем не менее она несколько раз сочувственно кивнула головой, но, как только Люси перестала наконец сетовать и жаловаться, Мэнди тут же вернулась к тому, с чего начался их разговор.

— Так вот, о вечеринке в честь дня рождения Райана… — сказала она. — Я собираюсь снять верхний зал в «Мистере Чоу». Ну, ты знаешь — тот, на двадцать человек… Только не говори ничего Филу, он наверняка проболтается Райану, и никакого сюрприза не будет.

— Интересно, как я его туда приведу, если мне нельзя ничего ему говорить? — спросила Люси, принимаясь за яблочный пирог.

— Скажи, что вы просто ужинаете с Доном, вот и все, — нашлась Мэнди. — Я сама позвоню Дону и предупрежу его. Он-то умеет хранить секреты.

— Знаешь, он трахается со своей секретаршей, — сообщила Люси доверительным тоном.

— Кто? Дон?! — удивилась Мэнди.

— Фил. — Люси усмехнулась. — Он утверждает, что трахаться налево и направо у него в генах. Можно подумать, это его извиняет. — Она немного помолчала, прищурив глаза. — А вот если бы я с кем-то переспала, он бы просто взбесился. Именно поэтому Фил не хочет, чтобы я возвращалась в кино — слишком много соблазнов. Так он считает.

— Смешно. И просто глупо, — сказала Мэнди, гоняя по тарелке остатки салата.

— Конечно, — согласилась Люси. — Можно подумать, что, стоит мне только оказаться на съемочной площадке, я тут же пойду и отдамся Джорджу Клуни. — Она выдержала небольшую паузу и добавила: — Хотя, с другой стороны…

Подруги захихикали, потом Мэнди спросила:

— А ты когда-нибудь изменяла Филу?

Люси ответила не сразу. Она знала, что ее подруга — первостатейная сплетница и что любой доверенный ей секрет будет известен всему городу меньше чем через сутки. Вот почему Люси, — хотя она очень сердилась на Фила, — решила не рассказывать Мэнди о коротких, но бурных романах, которые в свое время случились у нее с известным теннисистом и с массажистом со студии. Об этих ее похождениях не знал никто, и Люси подумала — будет лучше, если так оно и останется.

— Нет, — сказала она наконец. — А ты? Ты изменяла своему Райану?

— Конечно, нет! — воскликнула Мэнди и слегка покраснела. — Я бы никогда с ним так не поступила.

— Ну а он? Как ты думаешь, Райан ходит налево?

— Кто? Райан?! — Мэнди от души рассмеялась. — Конечно, нет. Он просто не посмеет. Райан прекрасно знает: если он когда-нибудь мне изменит, я своими руками отрежу ему яйца и сделаю из них себе пару сережек.

— Вообще-то твой Райан очень привлекательный мужчина, — задумчиво сказала Люси. — А ты сама знаешь, что творится в последнее время в Лос-Анджелесе. Бабы как с цепи сорвались. Те еще стервы!

— Я знаю, — согласно кивнула Мэнди. — Но Райан не станет мне изменять.

— Но все равно, бдительность нельзя терять, — вздохнула Люси. — Представь, даже на Фила идет настоящая охота. Ты обалдеешь, если я назову тебе имена! К счастью, он только спит с ними, а потом бросает. Сволочь!

— Кто же это? — заинтересовалась Мэнди. — Мне-то ты можешь сказать. Я — никому ни слова, ты меня знаешь.

— Не могу. — Люси крепко сжала губы.

Раздосадованная Мэнди передернула плечами.

— Не понимаю, как ты столько лет это терпишь, — с плохо скрытой обидой сказала она. — Я на твоем месте давно бы его прибила.

Люси тряхнула головой и откинула на спину длинные иссиня-черные волосы.

— А что тут сделаешь? Ничего. Наверное, я люблю этого сукина сына.

— Ты можешь с ним развестись. Ведь ты сама только что говорила…

— Я сказала, что подумываю об этом. — Люси нахмурилась. Она уже жалела, что разоткровенничалась с Мэнди, обожавшей собирать пикантные сплетни, чтобы потом передавать их своим так называемым подругам. Собственно говоря, ничем другим она никогда и не занималась. Люси отлично это понимала и порой спрашивала себя, что заставило ее сблизиться с Мэнди. Впрочем, в Лос-Анджелесе Мэнди и такие, как она, были явлением социально-типичным; Мэнди знала все обо всех и обладала довольно обширными связями, так что ссориться с ней было себе дороже.

Весьма показательным было и то, что все знакомые заглазно называли Мэнди не иначе как мисс Гекерлинг, хотя формально она уже давно была миссис Ричардс. И в этом была «виновата» сама Мэнди, которой очень хотелось, чтобы окружающие знали, чья она дочь. А большинство ее знакомых об этом никогда и не забывали.

Что касалось Райана, то Люси совершенно искренне считала, что он заслуживает лучшей доли — ведь он и в самом деле был таким душкой! Честный, порядочный и при этом совсем не скучный, Райан был к тому же умен, хорош собой и дьявольски сексуален, хотя об этом своем последнем качестве он, в отличие от того же Дона, похоже, и не подозревал. Как профессионал, он тоже был на высоте. Люси — и не только она — готова была отдать все на свете за возможность сниматься в его фильмах. Оставалось надеяться, что и сам Райан относился к талантам Люси подобным образом, хотя, если судить по его реакции на ее вчерашнее заявление, он и не помышлял о том, чтобы предложить ей роль. Люси, однако, не отчаивалась. Она была уверена: стоит ему взглянуть на наброски ее сценария, как он непременно загорится новой идеей.

— Что ж, — проговорила Мэнди с глубокомысленным видом, — «подумать» — значит сделать первый шаг. Кстати, если ты все-таки решишься на развод, кому из адвокатов ты бы поручила вести твое дело?