— Не знаю, — сказал он рассеянно. — Я российскими авиалиниями не пользуюсь.
— Да вы не волнуйтесь, Александр… извините, как вас там по батюшке?
— Глебович.
— Прекрасно, Александр Глебович! Найдем мы вашего Гордеева. Чай, не иголка.
— У вас есть план?! Осталось буквально полдня.
— Не беспокойтесь, проф! Вы имеете дело со мной!
— Простите, — сказал несколько смущенно мой благодетель, как будто спохватившись. — Мне тоже хотелось бы знать, кто вы и почему ищете Гордеева…
— Я же вам сказал: зовут меня Аркадий, фамилия Папа… Панин, я журналист. Гордеева ищу, чтобы взять у него интервью для знаменитого еженедельника «Час Икс». Вы его читаете?
— Первый раз слышу, — искренне ответил он. — Но я вообще мало читаю буль… популярную периодику.
— Зря! У нас самое быстрорастущее издание… в мире! Значит, ничего интересного не узнали?
— Да нет, узнал кое-что. Удалось подслушать разговор двух работяг на автобусной остановке возле проходной. Я услышал, правда, обрывок. Один говорил другому — Степаныч, мол, совсем с катушек съехал — станцию хотел остановить. Хорошо, говорит, главный об этом узнал. Они долго ругались, и главный приказал на станцию его не пускать. А другой сказал, что слышал, будто «Степанычу» дали принудительный отпуск, а директор надеется, что он «еще оклемается».
— Так-так. Ну и что?
— Как что? Но ведь «Степаныч» — это скорее всего отчество Гордеева!!
— Хм… Что ж, ценная информация. Мы тоже у себя в редакции подумали, что Гордеев на грани съезда с глузду. А его, вон, и на работу уже не пускают. Вы правы — надо спешить. Дайте-ка мне трубку и продиктуйте телефон приемной ТЭЦ.
— Но я туда уже звонил, это бесполезно!
— Предоставьте это мне, профессор. Вы просто не умеете разговаривать. А вы пока еще раз поторопите со жратвой, хорошо? Что ж за гостиница такая, «люксы» кое-как обслуживают!
План у меня в самом деле был, намеченный еще в поезде. Рискованный, конечно; а еще хуже было то, что никакого «плана Б» и вовсе не существовало. Однако я чувствовал непонятное вдохновение и подъем. Как же бывает порой полезно вырваться из опостылевшей обстановки! «Не податься ли, в самом деле, в репортеры?!» — мелькнула мысль.
В трубке недолго раздавались гудки, потом раздался щелчок, и женский голос ответил:
— Северная ТЭЦ.
— С Гордеевым соедините, — сказал я как можно грубее.
На том конце явно случилось легкое замешательство.
— С Гордеевым?
— С вами говорят из областного комитета партии «Священная держава». Гордеева!
— Его нет… Он сейчас отсутствует…
— Так. Начальника отдела кадров станции!
Я продолжал напирать.
— Она в командировке. Могу соединить с заместителем…
— Гордеева нет, начальник отдела кадров не на месте. Что у вас там за бардак?! Я еще раз повторяю — с вами говорят из обкома СВД! Почему у Гордеева сотовый не отвечает?!
— Понимаете, Гордеев заболел… Неожиданно…
— Мне плевать! Завтра состоится праздничный партийный молебен, мне поручено оповестить весь городской актив. ПОД РОСПИСЬ! Должны быть все, кто в состоянии ходить. Грызлов из Москвы приезжает!
— Мы обязательно оповестим…
— Оповестите! Хотя нет: мы сами. Дайте домашний адрес Гордеева. Быстрее!
— Сейчас…
И мне продиктовали адрес.
Я положил трубку и торжествующе посмотрел на своего гостеприимного хозяина:
— Учитесь, коллега! Улица Речников, дом 5, квартира 25.
«Коллега» смотрел на меня с восхищением и даже поаплодировал!
— Как вам удалось?! Блестящая идея! С этой партией… СВД? Как тонко!
Глава 5. Те же и Катя
Его прервал стук в дверь. Профессор открыл, и весьма миловидная девушка вкатила тележку с яствами.
— Ваш заказ!
И она ловко начала накрывать на стол.
Профессор оказался гурманом! Передо мной, как по волшебству, на широкой дубовой поверхности появились судки с ароматно пахнущей солянкой, миски с разнообразными соленьями, блюдо с зеленью и овощами и, наконец, почему-то плов. Пахло все сногсшибательно!
Впрочем, поначалу я все свое внимание сосредоточил на девушке, показавшейся мне смутно знакомой. Точно! Она сидела на ресепшн сегодня утром.
Расставив яства, она уж было собралась уходить, но я постарался, как поется в песне, не дать ей уйти. Быстро выяснил, что зовут ее Катя, она действительно работает на ресепшн, и ее привлекли доставить блюда, так как «в ресторане зашиваются и полный некомплект».
— Позвольте пригласить Вас разделить с нами эту скромную мужскую трапезу! — предложил я широким жестом.
— Ну что вы, я на работе… — засмущалась чаровница.
Честно говоря, я считаю, что охмурять персонал — занятие не вполне спортивное, и обычно стараюсь не злоупотреблять этим. Однако тут и ситуация была необычная, и Катя очень уж хороша — скромница, волосы убраны под фирменную шапочку, строгий голубой наряд, живые карие глаза, в коих виднеются бесенята… Барышня, пожалуй, не была такой уж молодухой — едва заметные морщинки возле глаз, чуть-чуть полноватая. Где-то к тридцатнику, оценил я. Но, в конце концов, спелый плод слаще, не так ли? А главное, я чувствовал себя в ударе, и, ей-богу, заслуживал теплого женского бока рядом.
И впрямь — уговаривать долго не пришлось, Катя, очень мило изображая смущение, присела за стол с нами, повторяя «только на 5 минут!» Конечно-конечно. Зато наш Александр Глебович, напротив, являл все признаки нетерпения — похоже, он готов был прямо с места в карьер броситься на улицу каких-то Речников за столь счастливо обнаруженным (мною!) инженером. Еле-еле уговорил торопыгу остаться и немного поесть.
Сам я считал, что торопиться уже некуда. В самом деле — полчаса ничего не решат, адрес мы знаем; если хитрец-инженер дома — мы накроем его непременно сегодня же вечером; если же он, скажем, решил воспользоваться внезапным отпуском и уехал куда-нибудь кататься на лыжах — мы его в любом случае не застанем. Так зачем дергаться?
Профессор в итоге сдался и даже достал из пышного серванта бутылочку «Хеннеси» и бокалы.
Чокнулись, выпили за Рождество.
— Как же вы додумались про СВД? — спросил профессор.
— В этом ничего особенного, — сказал я скромно. — Просто идея, что партийное начальство на станции наверняка знают хуже, чем городское или отраслевое. А все неизвестное пугает. Гордеев главный инженер ТЭЦ, по городским меркам это шишка. Значит, должен быть в так называемом «активе». Ну и дальше, вы слышали — дело техники.
— Прекрасно! — снова восхитился профессор. — А почему СВД?
— Ну, это ж традиционное сокращение названия партии, «Священная держава». В России трехбуквенные сокращения обожают: СВД, АКМ… У вас в Калининграде разве не так?
— А? — невпопад сказал проф. — Да, конечно, и у нас так же… В Германском бундестаге есть тоже партия с таким сокращением, я читал, но там это «Свободные демократы»…
— Так это и у нас так — экспортный вариант сокращения (ох уж мне эти профессора! Полный отрыв от жизни!). Ну да бог с ней, с политикой, будь она неладна. Давайте уж, раз мы так хорошо сидим, расскажите нам с Катей по-быстрому — о чем в той тетрадке написано?
И я заодно в двух словах рассказал Кате историю про неуловимого инженера, попутно очень удачно и незаметно малость приобняв ее за плечо. Катя, впрочем, руку мою аккуратно сняла, хотя и не отодвинулась.
Профессор был поражен.
— Как? Вы не знаете, что в тетради?!
— Ну, — малость смутился я, — знаю в общих чертах. Почерк уж очень неразборчивый, да еще формулы… Короче, там вроде про какой-то катаклизм, что-то типа локального конца света, да?
— Ой! — сказала Катя. — Что это вы такое говорите?!
— Вот видите, — сказал я шутливо. — Вот мы уже напугали бедную девушку.
Профессор, впрочем, был серьезен.
— Тут ведь в самом деле есть чего пугаться, друзья мои. Но я не поверю — ведь у вас в руках такой ценный источник информации! Неужели вы ничего не прочитали там про солнечное пятно, про ВС, про срок износа, про предполагаемые масштабы разрушений?
