Одевали покойного в заранее приготовленный костюм, который назывался одеждой «про случай», или «смертельной». Его шили из хорошей, яркой ткани, украшали вышивкой. Приготовление себе похоронной одежды являлось общерусской традицией, но обычно делали это люди старшего возраста, а духоборцы шили ее даже для детей с двух-трехлетнего возраста, меняя одежду на новую по мере роста ребенка. Отлучаясь из дома даже на не очень длительный срок, духоборцы обязательно брали с собой похоронную одежду.
Одетого покойника клали в доме на лавку головой в передний угол, ногами к дверям. Певчие, заходя в дом, подходили к усопшему, прочитывали псалом и садились на лавку. После этого они начинали петь псалмы и дочитывать их. Певчие, иногда сменяя друг друга, во все время пребывания усопшего в доме, пели около него, а родственники стояли около покойного. На подоконник сразу после смерти родные покойного ставили стакан воды. Возможно, около покойного ставили также солонку и клали кусок хлеба. Все это стояло до шестинедельных поминок.
Покойного долго «не держали», старались похоронить на следующий день. Гроб, сделанный «гробачами», приносили утром в день похорон. Под пение псалмов в него клали тело покойного. Перед выносом родные прощались с ним: читали около гроба псалмы, целовали покойного в лоб и затем на коленях трижды кланялись ему, прося прощения за все обиды, нанесенные при жизни.
После прощания гроб с телом покойного под пение выносили из дома ногами вперед. Следом выносили постель, на которой он лежал, и клали ее где-нибудь в сарае, а потом ее стирали и вновь использовали. Гроб ставили во дворе на носилки, состоявшие из двух параллельных палок, соединенных ремнями и положенных концами на две лавки. Здесь родные покойного, стоя на коленях, трижды кланялись всем собравшимся и просили всех простить его за все обиды, чтобы душа его не мучилась угрызениями совести. Гроб на носилках поднимали, и процессия трогалась на кладбище. Надо было успеть похоронить покойника до захода солнца. Рядом с гробом несли крышку, затем шли ближайшие родственники и певчие, поющие псалмы, за ними все остальные.
К этому времени на кладбище «копачи» уже заканчивали копать могилу. Могилы на духоборческом кладбище ориентированы так, чтобы покойный лежал головой на запад, ногами на восток. Во время второго пришествия, по представлениям христиан, Христос явится с востока, и восставшие из гробов должны будут сразу предстать перед его взором. В одном из духоборческих псалмов говорится:
«Восстаньте, восстаньте, преподобные мои; воззрите на восток солнца светозарного, узрите грядущего от востока, и ныне являются дивные, премудрые чудеса, второе воскресение Христово». И хотя духоборцы понимали воскрешение духом, а не плотью, тем не менее, в этом вопросе они твердо придерживались общехристианской традиции.
Заранее копать могилу было нельзя, так как если она долго оставалась пустой, то — по поверью духоборцев — скоро кто-нибудь еще умрет. Если могила уже выкопана, а кто-то из очень близких родных не успел приехать на похороны, гроб с телом все равно опускали в могилу, закрывали ее сверху досками и шли на похоронный обед, а на следующий день гроб поднимали, опоздавшие родные прощались с покойным и совершали погребение.
Около могилы родные еще раз читали псалмы над покойным, прощались с ним. Гроб закрывали крышкой, закреплявшейся не гвоздями, а деревянными штырьками, и затем медленно на веревках его опускали в яму. Родные бросали в нее по горсти земли, и «копачи» начинали забрасывать яму землей. В этот момент певчие, стоявшие немного в стороне и певшие псалмы, начинали «кланяться». Мужчины и женщины становились напротив друг друга двумя группами. Второй мужчина подходил к первому, становился напротив него, они брались правыми руками и, не разжимая их, одновременно кланялись в пояс друг другу два раза, целовались в губы и еще раз кланялись, затем поворачивались к группе женщин и отдавали им поклон. Первые три поклона означали поклоны Богу Отцу, Богу Сыну, Богу Святому Духу и все три вместе — Святой Троице, пребывающей в каждом человеке. Четвертый поклон женщинам символизировал поклон Богородице. Затем третий мужчина таким же образом «кланялся» с первым и вторым. И так по очереди все мужчины. Затем кланялись женщины. Четвертый поклон, который они отдавали мужчинам, символизировал поклон Иоанну Предтече.
Весь похоронный обряд от момента, когда певчие в доме умершего начинают читать, а потом петь псалмы, и до «поклонения» на кладбище во время погребения, — это тот же обряд богомоления, который духоборцы совершают по воскресеньям и праздникам, но растянутый на два дня. Во время погребения он завершается: душа простилась с телом.
В русских и украинских селах было принято причитать или голосить на похоронах, особенно при прощании с покойным, чтобы все, в том числе и душа самого покойного, знали, как его любили и как без него будет тяжело. Неизвестному автору записки «Некоторые черты об обществе духоборцев» 1805 года бросилось в глаза то, что при погребении никто из духоборцев не плачет, «кроме детей, но это считается слабостью». В. Д. Бонч-Бруевич тоже отметил, что плакать по покойнику считается неприлично и «даже просто греховно», ибо смерть — это избавление от земных страданий. Об умершем «жалеют» как о сотоварище на жизненном пути, но не отчаиваются, ибо «дух его между нами, а стало быть, и он с нами». Идеологи духоборчества пытались подкрепить такое отношение к смерти внешним оформлением похорон: все присутствовавшие на похоронах надевали яркую, праздничную одежду, комната, в которой лежал усопший, украшалась нарядными полотенцами — «утирками». Три утирки клали поперек гроба, когда его выносили из дома и несли на кладбище. Однако во время похорон любимой руководительницы духоборцев Лукерьи Калмыковой в 1886 году, по свидетельствам очевидцев, все присутствовавшие на похоронах «обливались слезами». Видимо, восприятие смерти как избавления от земных тягот противоречит самой человеческой сущности и не может укорениться в сознании даже очень верующих людей.
У духоборцев не было принято ухаживать за могилой. После похорон могильный холмик сверху обкладывали длинными кирпичами из дерна. В изголовье могилы ставили базальтовую доску, которая становилась как бы одной стороной продолговатого холма и не возвышалась над ним. Эта доска с высеченной фамилией, именем и датой смерти повторяла форму стены дома, поэтому вся могила очень походила на маленькую духоборческую хатку с пологой земляной крышей. Такие могилы, не укрепленные камнем, не подправлявшиеся заботливой рукой, зарастали травой и через 20–30 лет совершенно оплывали; доски уходили в землю и старые духоборческие кладбища напоминали просто холмистое поле. Старики объясняли, что это делалось специально для того, чтобы к тому времени, как уйдет из жизни поколение, хорошо знавшее покойного, исчезла и его могила, так как она уже никому не могла напомнить о нем.
С кладбища с пением псалмов все шли в дом покойного «вечерять». Считалось, что люди едят «его хлеб-соль», и душе покойного должно было быть приятно, что его поминают им нажитым хлебом-солью. За трапезой опять пели псалмы. На стол в больших мисках на 5–6 человек подавали борщ, лапшу, которую «катали» накануне родственницы и соседки, картофель с мясом и рисовую кашу с изюмом.
Девятидневных поминок, как у православных, у духоборцев не было. К середине 80-х годов XIX века стали устраивать шестинедельные поминки, и этот обычай прочно вошел в жизнь. До шести недель душа, по представлениям духоборцев, пребывала в доме. В комнате, где жил покойный, до 42-го дня стояли вода, хлеб, соль, нельзя было трогать его вещи, занимать его кровать, во время еды на стол для него клали ложку и кусок хлеба.
Конечно, в заключение надо сказать, что за двести лет похоронно-поминальная обрядность духоборцев претерпела значительные изменения, причем в первую очередь эти изменения происходили в той ее части, которая составляла не национальную, этническую, а религиозную духоборческую специфику.
