– Кто из вас что-либо знает о замке Ла-Бонапьер?! Ответом было гробовое молчание.

– Что совсем никто ничего не знает?!

Я пробежал внимательным взглядом по их лицам. Пустые, отрешенные взгляды людей, доведенных до состояния животных. Как вдруг неожиданно наткнулся на один взгляд. Это даже был не взгляд, а нечто подобное, скользнувшее в глазах узника. Я быстро оглядел его, но тот мало чем отличался от других заключенных – грязный и изможденный. «Показалось? Или нет? Впрочем, проверить несложно».

– Этих четверых покормите, дайте им в дорогу продуктов и выведите за ворота! А ты – иди сюда! – я поманил рукой бывшего заключенного.

– Сэр, мы вам еще будем нужны? – задержался у двери один из лучников.

– Идите! Все идите! С этим я сам разберусь!

Доходяга робкими шажками приблизился к моему креслу и остановился с низко опущенной головой, в ожидании своей судьбы. Худое грязное лицо, впавшие глаза, грязный балахон, свисающий с его плеч – все говорило о том, что он тот, кто он есть, но рука, нервно комкавшая край рванины, выдавала его напряженное состояние. После некоторого молчания, я неожиданно приказал Джеффри:

– Это шпион! Убей его!

Тот только успел выхватить клинок, как узник упал на колени и жалобно закричал:

– Добрый господин, пожалейте!! Не берите грех на душу!! Ведь если бы я был рыцарь, вы бы не стали меня убивать, а потребовали выкуп! Так, ваша милость?!

– Джеффри, подожди! А ты говори – говори, если жизнь дорога!

– Милосердный господин, если я дам за себя выкуп, вы меня отпустите?

– Кто ты такой?!!

– Я был… управляющим этого замка! Но я никого не убивал!! Мои руки чисты!! Не убивайте меня, проявите милосердие!!

Джеффри, как мы оставались одни, снова стал вести себя свободно, не корча из себя покорного слугу.

– Ты как выродок умудрился остаться в живых?!

– С юношеских лет я страдаю желудком, оттого у меня такая худоба в лице и теле. Когда я увидел из окна своей комнаты, что творится, то понял, если что-то не придумаю – мне конец. А во двор выбежали узники господина графа, я понял, что мне надо делать. Пробрался на кухню, где измазался золой, а затем надел это тряпье.

– А почему тебя не опознали другие узники?!

– Графская тюрьма имела три общих и шесть отдельных камер, – это мне пояснил уже Джеффри. – Меня тоже сунули в одиночку.

– Гм! Умно. Ничего не скажешь. Так кто ты? И откуда родом?

– Анри Буше. Родом я из деревни на юге Франции. Мой отец – сельский священник. Сам я – бывший школяр. Учился когда-то в Париже, в университете. На факультете права. Путешествуя с двумя приятелями – студентами, попал в засаду. Моих приятелей, пытавшихся бежать, убили, а меня самого привезли в замок. Граф, когда узнал, что я знаю грамоту, могу составлять документы и трактовать законы, оставил меня при себе. В замке живу уже четвертый год. Вот и весь мой рассказ.

– Нет, парень, не весь. Это только начало, – с легкой усмешкой заявил ему Джеффри. – Ты что-то говорил про выкуп. Или я ослышался?! При этих словах он качнул мечом и зло ощерился, играя роль злодея.

– Милостивый господин!! Прошу вас поклянитесь на распятии, что не убьете меня, когда получите деньги!! Я видел, что вы просто так помогли маркизу!! Так помогите бедному человеку, который не марал руки ничьей кровью, сохранить жизнь!!

Мне предлагали сокровища и тайны! С тех пор как я познакомился с парнями из исторического клуба, у меня появилась мечта найти клад! И разбогатеть до неприличия! Когда это было? Полтора года назад, а кажется… Вспоминая свои, те прежние, мечты, я невольно усмехнулся. Затем оглядел зал, со стенами, обшитыми дубовыми панелями, на которых висели доспехи и оружие, вперемешку с кабаньими и оленьими головами и подумал: « Вот и сбылись мечты дурня. Гм! Даже странно как-то! Там мечтал о кладе, здесь – о собственном замке… Ладно. Узнаем что этот занятный тип нам расскажет».

– Хорошо. Оставлю тебе жизнь. Клянусь! А сейчас расскажи-ка мне о своих обязанностях. Чем ты занимался в замке?

– Всем, наверно. Ездил по деревням с солдатами графа, собирал дань с крестьян. Нередко бывал в городке неподалеку, закупал для господина графа материю или деликатесы какие-нибудь. Вел счета и книги. Запасы продовольствия, вино – все это лежало на мне. Нужно было – привозил для ремонта замка каменщиков или плотников.

– И не пытался бежать?

– Первые полтора года меня никуда не выпускали, а потом… я привык. К учебе у меня никогда большой тяги не было, а родителям я еще с детства обузой был. Зачем им такой квелый сын? А тут я одет, обут, сыт.

– Понятно. Теперь о деньгах.

– Хорошо. Но сначала я должен сознаться вам, благородный господин. Есть на мне грех, но меня принудили к нему. Сам граф. Заставлял шпионить и обо всех разговорах в замке докладывать. Сказал, что если я не буду доносить, он мною лично займется в пыточном подвале.

– И после этого ты хочешь сказать, что на тебе ничьей крови нет?! – усмехнулся Джеффри. Бывший студент съежился и ответил тихим, дрожащим голосом:

– Да убил граф двоих… по моему наговору. Но это не люди были, добрый господин, а настоящие звери. И если говорить, как на духу, то я не считаю это… большим грехом.

– Не заставляй падаль ждать своего господина, говори быстрее дальше.

– Постепенно в замке об этом узнали и стали относиться ко мне… как к прокаженному. Разговаривали со мной только при большой необходимости. Зато доверие господина графа ко мне резко возросло. А уж после того как он зарезал своего начальника гарнизона, я и вовсе стал его доверенным лицом.

– А на начальника гарнизона донес ты?

– Я, милостивый господин. Именно после этого граф решил перепрятать его.

– Что перепрятать? Говори внятно!

– Бочонок с золотом. Я помогал ему в этом. Одному там не справиться.

– Гм! Золото – это хорошо. Тут у меня мысль одна возникла. Ты не хочешь остаться в замке?! В должности помощника управляющего.

– А это возможно, ваша милость? Я Бога буду за вас молить, если вы позволите мне остаться! Я клянусь вам, что буду служить вам верой и правдой! Я…!

– Хватит! Джеффри, займись им.

Поздно вечером ко мне постучался Анри Буше. Он проводил меня к вскрытому тайнику, где уже нас ждал Джеффри. После чего школяр был отослан, а увесистый, хорошо просмоленный, бочонок, набитый золотыми монетами, не менее двух пудов весом, мы перепрятали. Теперь о месте, где хранится золото, знали только двое: я и мой телохранитель.

Две следующие недели, я под наблюдением Лю восстанавливал свое здоровье, и одновременно, частью от скуки, а по большей части от непомерного рвения своего нового управляющего, стал вникать в обязанности хозяина замка. Управляющий каждое утро приносил мне отчет о проделанной работе за прошлый день и чуть ли не по-детски обижался, когда я не вникал во все мелочи. Два дня он детально изучал замок в сопровождении бывшего школяра, а затем они вместе объездили все близлежащие окрестности и переговорили со старостами близлежащих деревень. Привезя доклад о состоянии владений, он попросил моего разрешения уменьшить на четверть налог с крестьян. Я дал ему это разрешение. Почему не дать?! Честно говоря, я уже не считал этот замок своим, а обычным временным пристанищем, вроде придорожной гостинице. А вникал я в замковое хозяйство, по большей части оттого, чтобы пришла пора заполнить этот пробел в моем дворянском образовании. В замке уже вторую неделю трудилась крестьянская семья из шести человек в качестве слуг, которых управляющий привез из деревни. Затем он съездил в городок, находящийся в девятнадцати лье от замка, и завербовал там шесть солдат для гарнизона замка. Там же он нанял на временную работу кузнеца и шорника. Этот городок, входивший в ленные владения графа, ненавидел его не меньше, чем окрестные крестьяне. Когда горожане узнали, что замок сменил владельца, то устроили себе, как мне передали, большой праздник.

Слухи о смерти Живодера и захвате замка распространились быстро. Не прошло и двух недель как они достигли самых дальних уголков его владений, после чего к замку стали съезжаться самые разные люди. Теперь я целыми днями не вылезал из кресла в приемном зале, принимая то мелких дворян, ленников графа, приносивших мне клятву верности. Как-то приехала целая делегация из дальнего от замка города, но в пределах моих владений, во главе с мэром и старейшинами цехов. Эти хотели получить деньги, которые они когда-то ссудили графу, правда, не по доброте душевной, а под давлением силы. Одни из посетителей просили уменьшить налоги, другие искали правосудия, третьи – милости и денег, но все они отнимали у меня массу времени, потому что, не зная сути каждого дела, мне приходилось разбираться с ними часами, выслушивая разные стороны и изучая целые кипы свитков.