Я вскинул глаза и тоже вгляделся в горизонт. Зрение у демонов, конечно, не такое острое, как у эльфов, но разглядеть летящие по крышам силуэты не менее двадцати жнецов я сумел.

— Жнецы! Чёрт! — тихо выругалась Ханна, — Таня, Лиля, Сиэль — уходим!

С места никто не двинулся.

— Сиэль? Фантомхайв, чёрт бы тебя побрал, что ты…

Только сейчас Ханна увидела торчащую из груди Сиэля катану. Сам Сиэль взирал на неё несколько недоумённо, словно удивляясь, откуда она могла взяться.

Я, признаться, был в шоке. Он же знал, что его атакуют! Даже низшие из вампиров чувствуют, когда их хотят убить! А он с места не двинулся! Почему?!

Фантомхайв продолжал слегка отстранённо вглядываться в катану. Лёгкая улыбка тронула его губы… И через секунду он рассыпался прахом.

— НЕТ!!! — сдавленно вскрикнула Таня, — Сиэль! Мой контракт…

— Не пойму, чего тут убиваться? — презрительно процедил Грель, — Её душа спасена оказалась, а она…

— Тебе не понять, — перебил я Греля, поспешно пряча демонический меч. Грель-то его взял незаконно, он был на складе конфискованных вещей, так что ему влетит. Не, я был бы только рад, но обещание есть обещание.

— А ты что, понимаешь? — кокетливо вопросил Грель.

Я спокоен… Убивать его рано…

— Я тоже не понимаю, — развёл руками я.

Жнецы тем временем издали припечатали Ханну с тройняшками косами к земле.

— Каково твоё желание, Грель? — быстро спросил я, — Говори, пока за нас не взялись!

Грель покосился на Лилю, с затравленным видом наблюдающую за жнецами. Вздохнул:

— Эх, такое желание пропадает! Я тебя хотел, а придётся её спасать…

— Зачем же? — ехидно спросил я.

— Меня совесть потом сожрёт, если её развоплотят. Да и вообще, в Небесную Канцелярию её привёл я, так что мне может тоже влететь. А мне ещё ох как жить хочется! — пробурчал Грель, снова доставая откуда-то тушь и зеркальце, — Так что попроси свою хозяйку, когда она очнётся, замолвить за Лилю словечко.

— Хорошо, попрошу, — согласился я и поспешно смылся, пока жнецы, разбирающиеся Ханной и тройняшками, не взялись за меня.

На полпути в апартаменты Кросса я наткнулся на него самого. Да не на одного, а с Таней, связанной по рукам и ногам, и небрежно перекинутой через плечо.

Тоже смылся от жнецов.

— Можно тебя попросить, Себастьян? — вопросил Кросс.

— Ну можно, — разрешил я с ухмылкой.

— Не забирайте Таню. Я сам с ней разберусь.

— С чего бы это?

Кайен помялся, прежде чем продолжить:

— Так как она официально охотник на вампиров, то и судить её будут по законам Гильдии. Оставьте её мне.

— Как будет на то воля моей госпожи, — бесстрастно ответил я, — а как ты догадался?

— Ну у меня же всё-таки двухсотлетний стаж, — ответил Кросс, поправляя висящую на плече Таню, — да и вообще, она думала, что я куплюсь на её улыбки с заигрыванием. Она забыла, что мои ученики для меня важнее всего…

Я поспешил уйти, так как Кросс может часами верещать о том, как ему дороги его ученики, как он их любит и всё такое прочее.

Захожу в комнату. Госпожа лежит на диване, сладко посапывая и свернувшись в клубочек, её розовые волосы…

Так. Стоп.

Розовые?

Почему они розовые? Они должны быть с лёгким оттенком рыжего! Или Каин уже справился?

МИНУТОЧКУ!

Госпожа должна лежать в коме, к тому же бледная, как смерть, сложив руки на груди, а тут она с нормальным цветом лица, и…

И ОНА СПИТ?!

Она просто спит! Я прислушался к себе — контракт не исчез! Каин, ты справился!

Я возвёл глаза к потолку и с чувством поблагодарил всех аристократов.

Ну, теперь ему пора обратно.

Сажусь рядом с госпожой на диван, вновь (надеюсь, что в последний раз, а то я начинаю привыкать) чуть касаюсь её губ и сосредотачиваюсь на Каине.

Акацки Каин! Откликнись уже, и топай обратно!

Глухо…

Тихо…

Неужели…? Похоже, так и есть.

Веки госпожи дрогнули. Я поспешно отстранился, чтобы госпожа не подумала лишнего.

Тишину комнаты прорезал слабый, тихий, неуверенный голос:

— Себастьян?

— Я, госпожа, — так же тихо отвечаю я, — я здесь. Я рядом. Вы не одна.

В ближайшее время ей такие слова надо говорить как можно чаще. А то опять загорится, а она только потухла.

— Себастьян… — госпожа чуть вздохнула и вцепилась в моё запястье так, словно меня кто-то пытался оторвать.

— Я здесь, госпожа. Теперь всё хорошо.

С минуту госпожа молчала. Затем спросила:

— Себастьян, а где теперь Каин? Я слышала, как он со мной говорил, я слышала, как он горел за меня… Где он и как он?

— Он… — я чуть помялся, тщательнее подбирая слова, — Он исполнил своё желание. Теперь он так, как он хотел. Вместе с Вами навечно.

— То есть он…

— Да. Он сгорел. Сгорел за Вас

Темно…

Очень темно…

И пусто…

Пытаюсь пошевелиться. Даже не понимаю — получилось или нет.

Громко кричу:

— Есть здесь кто-нибудь?!

Тишина послужила мне ответом. Но хоть голос свой я услышала.

А кто я? И где я? И зачем я?

Встаю с (пола? земли? ковра?) чего-то и куда-то иду. Куда, зачем… Не важно, лишь бы не сидеть на месте.

Дорога (?) пошла в гору. Странно. В такой темноте… Не выдерживаю подъёма и скатываюсь обратно.

— Не надо… — тихий-тихий шёпот.

Испуганно подскакиваю на месте:

— Кто это?!

— Каин. Акацки Каин, Анна-сама. Вы уже не помните…?

Мгновенно вспоминаю всё.

— Каин… — тихо шепчу, — Но что ты здесь делаешь? Разве Себастьян тебя не поглотил?

— Поглотил, — соглашается Каин, по-прежнему оставаясь невидимым, — но я временно у Вас. Или в Вас… В общем, в Вашем теле.

— Зачем?

— Я защищаю Вас, Анна-сама.

Снова оглядываюсь. Темнота приобрела некие круглые (???) очертания. Шар какой-то.

Постепенно доходит, что в «шаре» не так уж и темно, как сперва показалось. Темнота за «шаром». И темнота неплотная. Сквозь неё просвечивает…

Огонь?!

— Не думайте об этом, Анна-сама! — поспешно сказал Каин.

— Где ты?

— Везде. Вы — во мне. Честно говоря, я даже рад, что Себастьян временно поместил мою душу в Ваше тело. Таким образом я заменил Вас и спрятал Вашу душу.

— Зачем?

Краешком сознания понимаю, что вопрос туп до невозможности. Но только краешком.

— Я люблю Вас, Анна-сама. Вот зачем. И мне плевать, хотите Вы моей защиты или нет. Я всё равно Вас защищу.

Вспоминаю последние события. Слова Тани, появление Сиэля, отблеск Лилиной речи, доносящейся словно через призму…

И вот тут по логике вещей мне должно стать дико больно в душе.

Но мне не больно.

Почему?

Замечаю, как за «шаром» огонь резко уплотнился, начал наступать на темноту…

— Не смотрите, Анна-сама.

Темнота сгущается, и вновь становится ничего не видно.

— Вам очень больно, Анна-сама.

Не вопрос. Утверждение.

— Не знаю…

— Зато я знаю. Я испытаю Вашу боль.

Что ж ты творишь?!

— Отдыхайте, Анна-сама. Я буду гореть за Вас.

— Каин…

Слышится треск пламени, сдавленный крик боли, в котором слышится желание защитить нечто дорогое, а потом…

ТИ-ШИ-НА…

Постепенно понимаю, что я не сижу, а лежу, и лежу на чём-то мягком. На автомате сворачиваюсь в клубочек и начинаю посапывать.

Я…

Всё?

Всё закончилось?

Вскоре сквозь веки стал пробиваться свет включённой лампочки.

Неужели и правда всё закончилось?

А…

Ой…

ГДЕ МОЙ СЕБАСТЬЯН?!

Словно в ответ на вопрос слышу хлопанье двери, быстрые шаги до моей, скажем так, кровати, скрип пружин (всё-таки не кровать, а диван), словно кто-то рядом сел…

И осторожное касание чьих-то губ…

Чуть-чуть приоткрываю веки и вижу знакомую черноволосую фигуру, тут же поспешно отстранившуюся.

— Себастьян?