«Он ещё не научился».
Нормааально… Уже прошла сотня с лишним лет, а он до сих пор не научился. Впрочем, мальчишка всегда был слаб. Ничто без нас пятерых. А особенно — без НЕГО.
«Тётя… Я прошу тебя… Нет, мы просим тебя — не надо так убиваться!»
Оригинально!
«Тётя…»
Не могу я не убиваться, не могу!!! Себастьян Михаэлис, ты даже не представляешь себе, КАК я тебя ненавижу… Как может ненавидеть только любящая женщина… Ты отнял у меня смысл жизни! Ты отнял у меня ЕГО! Ты его убил! Мы всё сделали для ЕГО возможной победы, а победил всё равно ТЫ! ПОЧЕМУ?! ЧТО Я СДЕЛАЛА НЕ ТАК?!
Всхлип. Не мой. Того пацанёнка.
Ах, как я могла забыть…
Созданий тьмы много. Рас, на которые мы делимся, тоже великое множество. И живёт, именно ЖИВЁТ в аду только одна из них. И я, увы, к ней принадлежу. За нашу беспощадность, кровожадность и фанатичное стремление добить раненого до конца нас лишили права любить.
Жестоко.
Почему мы?! Почему именно мы?! Ах, Люцифер, какая же ты сволочь! Понавоспроизводил подобных себе после падения с небес, да и множество других демонов создал… И дал им всё. А нам, твоим ПЕРВЫМ детям — лишь силу… Интересно, сколько демонов прокляли тебя за отсутствие права на прекрасное? Подозреваю, что не слишком много, буквально единицы, ибо пресловутое человеческое чувство очень презираемо среди таких, как я.
А я когда-то была такой же! Образцовым демоном — души, сила, презрение, власть… У меня было всё, о чём только может мечтать демоница! Теперь у меня так же есть всё, но… Но я бы предпочла лишиться всего этого в обмен на НЕГО. Как же я низко пала! Привязалась, да что там — полюбила, всей своей гнилой демонической душой полюбила себе подобного! Ниже меня пал только этот чёртов Михаэлис!
А всё начиналось вполне безобидно… Снова душа, снова желание… Но одно-единственное «спасибо» перевернуло всё моё мировоззрение. Такая сильная привязанность кого-либо к кому-либо была мне в новинку. А буквально через пару месяцев я встретила ЕГО…
А ведь он тоже меня любил! Мы были счастливы. Про наш роман никто не знал, даже мои пронырливые и вездесущие слуги. Всё было хорошо в тот период, когда ты, Себастьян Михаэлис, был рядом. Всё было хорошо, когда ты исчез. Всё было хорошо даже тогда, когда мой любимый совсем не мог выбраться из девятого круга ада. Но всё рухнуло в одночасье. В тот момент, когда ты обманом проник в Небесную Канцелярию. Жаль, очень жаль, что Лиля не разгадала твой замысел, но её я не виню. Она же всего-навсего начинающая жница. Стажёр. Куда там ей!
Эх, Лиля! Ты так великолепно обвела всех, даже жнецов из высшего управления, вокруг пальца, но тебя учит ТАКОЙ ИДИОТ…
Тот красноволосый жнец тоже виноват, но ты виноват ещё больше. Ты уничтожил не только ЕГО тело, но и душу! Ты, похоже, забыл про меня, но не думай, дворецкий, что я забыла про тебя. Я всё помню. ВСЁ. А нам, созданиям ночи, детям Люцифера, свойственна мстительность.
Я никогда не понимала, когда ради любви люди и другие создания шли на всё. Теперь же я их очень даже понимаю.
Один из слуг молча протянул мне починенный кристалл. Я так же молча взяла его обратно. Кристалл из подгорного тончайшего хрусталя — вещь довольно распространённая, но его зато хрен уничтожишь. А ещё он полезен тем, что с его помощью можно связываться с кем угодно. Замечательный аналог человеческого мобильного телефона.
Сердито постучав по кристаллу, я дождалась изображений двух людей.
— Шредингер провалился, — коротко сообщила я.
— Твою ж мать! — разочарованно вздохнули девушки хором, — И что теперь делать?
— Работать, дорогие мои, работать, — процедила я.
— Как? — спросила одна из них. Та, что была слева.
— Молча! Дворняжка на тебе! — отрезала я, — Дуй давай! И продолжай пудрить мозги очкарику!
Девчонка слева отключилась.
— А мне что посоветуешь делать? — растеряно спросила оставшаяся.
— То, что ты и так делаешь. Ты ещё стажёр?
— Стажёр пока.
— Ну и вот! Будь прилежной ученицей!
— Да поняла я, поняла. А ты чем займёшься?
— А я займусь ЕЁ ближайшим кровным родственником, — плотоядненько ухмыльнулась я, — я тут в истории ЕЁ семьи покопалась — куча родни имеет на неё зубик размером с Пизанскую башню!
— Уж кому, как не мне, это знать, — стажёр отключилась.
Я старательно протёрла кристалл и спрятала в тайничок.
Ну что ж, Себастьян Михаэлис, настало время мести! Сперва ОН хотел убить тебя лично, но увы, не сложилось. Затем я пыталась действовать через Шредингера — но и это не сложилось. Ты силён, я признаю это. Ты по прежнему остаёшься силён даже после плена у графа Фантомхайва. Его душа была подпорчена, и это тебя ослабило. Поглотив душу неко, ты обретёшь прежнюю силу, снова станешь правой рукой Люцифера… А что останется мне? Наблюдать за тобой, смотря снизу вверх? Ну уж нет, на это я не согласна.
Если я так слаба, что не могу убить тебя своими руками, я сделаю это по-другому. Я морально уничтожу душу твоей госпожи. Её саму я даже пальцем не трону, но поверь… То, что я ей приготовила, сломает её. И не просто сломает, а растопчет и размажет! И её душа станет для тебя настолько непригодной, что, поглотив её, ты не почувствуешь разницы между ней и упырём!
Я снова испорчу твой деликатес, Себастьян Михаэлис.
Жди меня.
67
От лица Ани.
С-себ-бастьян…
— Что-то не так, госпожа?
Ёпт! Не, ну я прям не могу!
— И ты ещё спрашиваешь? — зашипела я, скаля клычки.
В лице Себастьяна что-то переменилось. Он отстранился от меня, встал на одно колено, приложил правую руку к сердцу и произнёс:
— Я совершил ошибку, непростительную для слуги семьи Ким. Я отсутствовал в один из важнейших моментов Вашей жизни — полного пробуждения. Нет мне прощения!
Начинааается…
— Скажите, госпожа — могу ли я хоть как-нибудь загладить свою вину? Хоть немного?
— Для начала встань, — буркнула я. Себастьян немедленно повиновался.
Меня всегда смущал коленопреклонённый Себастьян, а когда он заводит свою шарманку типа «Как Вы могли такое подумать?» или об ошибке, как сейчас, мне хочется провалиться сквозь землю. И отнюдь не от стыда. А от почти смертельного передоза кавая.
Да твою ж мать, какой же Себастьян хорошенький, когда кланяется!!! А этот слегка виноватый взгляд! А тон! А коронная фраза «Да, моя госпожа»! Как же меня прёт! Просто ПЛЮЩИТ! А на обложке четвёртого тома он изображён в тааакой позе! Как же я теперь понимаю Греля! Себастьян, стягивающий перчатку ЗУБАМИ — тааакое эротичное зрелище!!! В такие моменты я не знаю, чего мне хочется больше — толи прибить его за неприличную красоту, то ли перецеловать всего, от макушки до пят! Помню, когда я только купила четвёртый том, я часа два точно сидела и тупо пялилась на обложку — облизывалась от удовольствия. А теперь вся эта красота принадлежит мне!
Кстати, об этом…
— Себастьян, — с опаской сказала я, мимолётно ощупывая левый глаз, — где ты был?
— Я застрял в собственных воспоминаниях, госпожа. Но, как видите, выбрался целым и невредимым.
— Идеален, как всегда, — пробурчала я, спешно пытаясь придумать, как задать мучающий меня вопрос.
— Вас что-то беспокоит, госпожа?
— Да нет, с чего ты взял? — нервно спросила я, оглядываясь по сторонам.
— У Вас глаза бегают.
Блин…
Секунду Себастьян внимательно посверлил меня взглядом, потом вдруг оказался рядом, прижал к стене, схватил за горло, и, стянув левую перчатку зубами (я чуть в обморок не упала от столь сексуального жеста), поднёс печать к самым моим глазам:
— Неужто Вы надеялись, что какому-то коту-мутанту удастся разорвать наш контракт?
Левый глаз обожгло холодом. Сильным, сцуго, холодом. Аж изморозь по ресницам побежала!
— Я же говорил, что никогда не оставлю Вас, госпожа.
Мне показалось, или слово «госпожа» он произнёс чуть издевательским тоном?
