— Да, ведь, плотник вымазал вас, — сказал кто-то из наших. — Заставьте его и отмыть краску.

Вы не поверите, с каким трудом нам удалось, наконец, разбудить этого человека. Он еще не совсем проснулся, когда его стащили с койки, посадили перед этими двумя несчастными и сказали, чтобы он снял с них свою краску.

— Не думаю, что здесь найдется что-нибудь подходящее для этого, — произнес он в конце концов, когда очнулся и пришел в себя. — Я забыл к тому же, чем это смывается.

— Вы что же? Хотите сказать, что мы на всю жизнь останемся индусами? — заревел громовым голосом Билль.

— Ничего подобного! — с негодованием ответил плотник. — Краска сама сойдет с течением времени. И я думаю, если будете каждый день бриться, это ускорит дело.

— Я сейчас достану свою бритву! — прорычал таким же диким голосом Билль. — Держите его, Боб. Я срежу голову этому бандиту!

Он, действительно, полез в свой сундук и достал бритву, но мы, конечно, все соскочили с коек, оттащили его от плотника и твердо дали ему понять, что этот номер не пройдет. Затем мы усадили его и Боба и начали пробовать над ними все, что только могли придумать, начиная от смазочного масла и кончая холодным чаем, клали им припарки и компрессы, но что бы мы ни делали, их физиономии становились только более блестящими, не меняясь в цвете.

— Ничего не выйдет, я, ведь, вам говорил, — сказал плотник. — Это самая прочная краска, какую я знаю. Вы не поверите, если я скажу, сколько стоит одна маленькая коробка ее.

— Ладно. Вы были с нами заодно во всей этой штуке, — произнес Билль дрожавшим от злости голосом. — Вы сделали это, чтобы мы могли вздуть помощника, и что будет нам за это, будет и вам.

— Я не думаю, чтобы скипидар помог, — сказал плотник, быстро поднявшись, — но надо попробовать.

Он принес скипидар, вылил немного на тряпку и дал ее Биллю, сказав, чтобы тот растер ею лицо. Билль мазнул ею лицо, но в ту же секунду вскочил со страшным криком, уткнулся головой в рубашку Симмонса и начал с ожесточением вытирать ею лицо. Потом бросил опешившего Симмонса, оттолкнул одного из наших, умывавшегося около ведра с чистой водой, и окунул лицо в воду. После этого стал прыгать и скакать, как сумасшедший. Затем опять бросился на свою койку, закутал лицо в одеяло и начал раскачиваться и стонать, как умирающий.

— Не пробуйте эту штуку, Боб, — произнес он, наконец.

— Не собираюсь, — ответил тот. — Хорошо, что вы первый попробовали.

Один из нас еще что-то предложил, но эти двое ответили такими проклятиями, что мы перестали их трогать.

Положение было отчаянное, и все мы это понимали. Сначала заговорил один из команды, сделав легкий намек, затем другой, и так продолжалось, пока Билль не повернулся к нам с угрожающим видом и не попросил в очень решительных выражениях сказать ясно и прямо, в чем дело.

— Да очень просто, — сказал Джо мягким тоном. — Дело, видите ли, в том, Билль, что нам всем влетит, когда помощник узнает…

— Да, влетит всем, — подтвердил Билль, кивнув головой.

— Между тем, — продолжал Джо, вопросительно поглядывая на остальных в ожидании поддержки, — если бы мы собрали для вас кое-какую небольшую сумму, чтобы вы могли дезертировать…

— Да, да! Верно, верно! — раздались голоса со всех сторон. — Браво, Джо!

— Вот как! Дезертировать? — сказал Билль. — А куда же прикажете нам деваться, если мы сбежим с нашего судна?

— Ну, это уже вам виднее, — ответил так же ласково Джо. — Тут много кораблей с недостаточным числом команды. Всякий капитан будет рад принять таких первоклассных моряков, как вы и Боб.

— А как насчет наших коричневых рож? — спросил Билль тем же злобно неблагодарным и насмешливым тоном.

— Это можно обойти, — сказал Джо.

— Как? — воскликнули одновременно Билль и Боб.

— Наймитесь, как негры-коки, — ответил Джо, хлопая себя по коленкам и обводя всех торжествующим взглядом.

Некоторые люди не понимают доброты и хороших чувств, Джо говорил совершенно искренно и никто из нас не сказал бы, что это плохая мысль, но, конечно, мистер Билль Кузене не мог не счесть себя оскорбленным. Я это объясняю лишь тем, что вся история с дракой и краской повлияла на его мозги. Так же отнесся к предложению Джо Смита и Боб. Очевидно, и с ним было то же самое. Во всяком случае, другого оправдания для них я подыскать не могу.

Словом, никто из нас не был в силах завтракать и не мог ничего делать, пока эти двое сидели, скорчившись в углу и не двигались.

— Я бы никогда не дал им этой краски, — сказал, наконец, плотник, когда всякие увещания оказались бесполезны, — если бы знал, что они будут себя так держать. Они сами хотели, чтобы я их раскрасил.

— Помощник их убьет, — сказал Тед Хилль.

— Он их посадит в тюрьму, вот что он сделает, — прибавил Джо Смит. — Это серьезная вещь — отправиться на берег и напасть там на старшего помощника.

— Вы все замешаны в этом, — ответил Билль. — Я намерен сделать полное и чистосердечное признание. Джо Смит нас подговорил к этому, плотник нас выкрасил, а все остальные нас подбодряли,

— Джо достал нам платье, — прибавил Боб. — И я знаю, где он его достал.

Неблагодарность этих людей была так поразительна, что мы сначала решили прекратить с ними всякие сношения, но лучшие чувства одержали верх, и мы устроили нечто вроде митинга, чтобы обсудить, что делать. Но что мы ни предлагали, эти двое на все отвечали отказом с самыми ужасными проклятиями, и в конце концов нам пришлось подняться на палубу, ничего не решив, кроме того, что мы будем клясться в полном своем незнании и непричастности к этому делу.

— Единственный совет, какой мы можем вам дать, — сказал Джо, поднимаясь по трапу и оборачиваясь к ним, — это сидеть здесь и не показываться наверх, как можно дольше,

Почти первым, кого мы встретили на палубе, был старший помощник. Вид у него был замечательный. Левый глаз его был закрыт повязкой, а правый весь почернел. Нос распух, а губы были разорваны, но капитан и младшие помощники возились с ним, как с героем, и он, казалось, был даже доволен своим приключением.

— А где еще двое из команды? — спросил он немного погодя, уставившись в нас своим черным глазом.

— Кажется внизу, сэр, — ответил плотник, весь дрожа.

— Привести их! — скомандовал помощник Джо Смиту.

— Есть, сэр, — ответил Джо, не двигаясь.

— Ступайте же за ними, черт вас возьми! — заорал помощник.

— Они… нездоровы, сэр, — произнес через силу Джо.

— Вызвать их наверх сию минуту, каналья, — взревел помощник и, прихрамывая, угрожающе двинулся к Джо.

Джо беспомощно пожал плечами, побежал к люку кубрика и крикнул вниз.

— Они идут, сэр, — доложил он, вернувшись к помощнику.

Мы все продолжали делать свою работу так старательно, как никогда еще в жизни. Капитан в это время говорил со старшим помощником о полученных им в драке повреждениях и ругал германцев, как вдруг вскрикнул и быстро отступил на шаг, изумленно раскрыв глаза. Мы обернулись и увидели этих двух арапов, медленно приближавшихся к капитану.

— Тысяча дьяволов, м-р Фингель! — воскликнул капитан. — Что это такое?

Никогда в жизни ни у одного человека не видел я такого взгляда, какой был в этот момент у помощника. Три раза он открывал рот, чтобы заговорить, и опять закрывал его, не испустив ни звука. Жилы на его лбу надулись ужаснейшим образом, а лицо стало багровым.

— Это волосы Билля Кузенса, — сказал сам себе капитан. — Это волосы Билля Кузенса.

Боб подошел к нему, немного сзади плелся, прихрамывая, Билль, и оба остановились прямо перед капитаном. Боб попытался слабо улыбнуться.

— Не делайте мне гримас, сэр! — заревел неистовым голосом капитан. — Что это значит? Что вы с собой сделали?

— Ничего, сэр, — сказал робко Билль. — Это нам сделали.

Плотник, починявший в эту минуту бочонок, затрепетал, как лист, дрожащий на ветре, и посмотрел на Билля таким взором, который мог бы растопить камень.

— Кто это сделал? — спросил капитан.