Современное пятиборье или, как его еще называют, пентатлон, представляет из себя уникальный состав из пяти совершенно разных по духу, динамике и направленности спортивных дисциплин. Появившийся еще во времена античных олимпиад Древней Греции, этот вид спорта вновь введен в программу Олимпийских Игр основателем олимпийского движения современности Пьером де Кубертеном. Древний мудрец Аристотель считал, что пятиборье гармонично развивает тело атлета. «У кого быстрее или выносливее ноги — тот бегун. У кого хватит силы, чтобы сжать в тисках соперника, — тот борец, а кто может поразить соперника тяжелым ударом — тот кулачный боец; кто умеет соединять и то и другое — тот панкратионист. Но если кто мастер во всем, тот участвует в пятиборье» так писал этот древнегреческий мудрец.

Пентатлон называют «самым олимпийским видом спорта», сама история его появления окутана древними мифами. Согласно этим преданиям, Ясон, отправляясь в поход за золотым руном, взял с собой пятьдесят аргонавтов, каждый из которых был выдающимся спортсменом. Среди его спутников были именитые цари того времени, сыновья богов и лучшие воины, был даже сын самого Зевса Геракл, о силе которого слагали легенды. Прибыв на остров Лемнос, управлявшийся женщинами, его царица хотела напасть на аргонавтов, но те убедили ее принять их с миром. И в честь знаменитых героев на острове были организованы первые в истории соревнования по пентатлону. Первым чемпионом этого вида спорта стал Пелей, отец легендарного Ахилла.

По сегодняшний день продолжается история этого славного вида спорта. Как прежде атлеты-пятиборцы сражаются за честь и славу победителя. В наше время пентатлон расцветает новыми красками, являя миру новых чемпионов.

Спортсмены сегодняшнего кросса уже пробежали трехкилометровую дистанцию. Сейчас они приходят в себя после изнурительного изматывающего бега. Чемпион в личном первенстве современного пятиборья Московской олимпиады уже известен. Им стал Анатолий Старостин. Он принес первую золотую медаль Советского Союза в этом виде спорта. Его победа — лучшее доказательство превосходной подготовки атлетов советской школы пятиборья.

Сильнейшими спортсменами командного первенства также оказались советские спортсмены. Три золотых медали достались Анатолию Старостину, Павлу Ледневу и Евгению Липееву, показавшим идеальную командную слаженность, скоординированность действий и взаимовыручку. Итого, четыре золотых медали Москвской олимпиады достаются советским спортсменам. Превосходный результат наших пятиборцев — теперь их имена навеки вписаны золотом в историю Олимпийских Игр.

Макс вышел из ворот конноспортивного комплекса.

Зрители шумной толпой покидали место прошедших соревнований и вскоре здесь осталась лишь небольшая группа болельщиков, ждавших выхода своих кумиров. Наконец, вышли и спортсмены, направившись к ожидающим автобусам. Поклонники, увидев своих кумиров, приветствовали новых чемпионов бурными овациями, а самые страстные из них подбегали, чтобы взять автографы. Вскоре уехали и спортсмены. Вслед за ними разошлись и их поклонники.

Макс остался один. Он стоял, совершенно не имея понятия куда ему идти и что делать. Солнце уже садилось, готовясь спрятать свой яркий лик за крышами высоких зданий, и Максу вдруг неожиданно стало тоскливо — он понял, что здесь он одинок, что здесь у него совершенно нет знакомых, к которым можно запросто, без звонка, придти домой, и к которым можно было бы обратиться с просьбой или за помощью.

Он оказался в такой далекой для него стране, в таком незнакомом обществе в такое непонятное для него время. Нет, он знал и об этой стране, и об обществе, и о времени тоже знал. Вернее не знал, а догадывался, догадывался что оно просто когда-то было. В то время когда жил он, когда получал образование и проходил процесс социализации, о прошлом предпочитали замалчивать или говорили, обрушивая потоки самой неблагородной критики в его адрес.

«Что делать? Куда идти? Как быть?» — эти вопросы сейчас терзали душу и разум Макса. Он наслышан про вездесущие советские спецслужбы, которые запросто могли рвать сознание личности самыми кровожадными и дикими способами. В поисках признания, для служения человеку и обществу, так вроде бы говорили они? Хотя… может быть не все так страшно, может быть они не такие, какими рисует их западная либеральная пресса? Но… нет, видя что они сделали с Россией, их отношение к отдельно взятому человеку кажется еще более ужасным.

Макс стоял, мрачно осматривая площадь перед конноспортивным комплексом. Теперь, когда на него навалилась вся тяжесть его положения, когда он осознал что он чужой в своей стране, теперь ему было все равно, он стоял, даже не пытаясь отогнать давившие на него мысли.

Где-то неподалеку шуршал своей метлой дворник, приводя асфальт в порядок. Макс даже не взглянул в его сторону, ему было абсолютно безразлично, а в его горле уже стоял ком тоски по его времени, кажущемуся таким родным и близким.

Шелест дворника раздавался все ближе и ближе, пока наконец не оказался совсем рядом с Максом.

— Шел бы ты отсюда, парень, подальше, а то сейчас время сам знаешь какое. Торчишь тут целый час уже, может затеваешь что? Ты смотри, сейчас позвоню куда надо, они из тебя живо всю дурь выбьют, — вернул в реальность Макса грубый голос дворника.

Макс, даже не обернувшись в его сторону, куда-то угрюмо поплелся. Он медленно брел через всю территорию комплекса, мрачно уставившись в землю. Он прошел возле манежа, где проводятся конные выступления; прошел возле огромной высоты трибун и катка, который заливают зимой — сейчас песок на его месте был усеян следами лошадиных копыт. Он дошел до лесопарка и свернул на тропинку, проходящую вдоль деревьев.

«Олени… здесь водятся олени» — подумал Макс, увидев деревянные кормушки, куда зимой для подкормки животных кладут сено. Он стоял, смотря на эту лесную столовую. Где-то там, глубоко в его душе, качнулись приятные воспоминания детства, когда он, будучи еще школьником, вступил в юннатский отряд. Они ходили по полям, лесам и оврагам, изучая природу родного края, мастерили скворечники и заготавливали сено, чтобы зимой заботливо угостить им голодающих животных. Он вспомнил, как его учили беречь и охранять природу, как вожатая, ведя отряд по заснеженному лесу, показывала следы животных, называя тех нашими питомцами. Она говорила о том, что человек, получив дар развития от природы, постоянно забывает свои корни, забывает что он связан с окружающим его миром кровными узами, что человек — это лишь крохотная часть огромного природного организма. И сейчас, когда человек в своем развитии намного превзошел своих предков, он просто обязан сохранить хотя бы те оазисы природного мира, что еще не сгублены цивилизацией, человек должен ограничить в излишествах.

И слезы тяжелой тоски навернулись на глаза Макса. Кажется все это было так давно, словно в другой жизни. Жизни, наполненной беззаботной радостью и весельем, где не нужно было думать о будущем, не нужно было обдумывать свои поступки, где Макс был счастлив просто от осознания того, что он есть.

Макс, тяжело надрывно вздохнув, поднял взгляд вверх. Горизонт окрашивался багряно-красными красками, небо принимало густой темно-синий оттенок, и вечерний полумрак вступал в свои владения. День неудержно заканчивался. Еще один день…

Краем глаза, Макс заметил что за ним внимательно наблюдает тот самый дворник. Вероятно он следил от самого входа, и сейчас внимательно наблюдает, скрывшись в тени хозяйственных построек. Макс пошел в сторону леса, скрываясь от ненужного ему внимания. Он свернул на узенькую, едва заметную тропинку, петляющую меж деревьев и куда-то медленно поплелся.

Макс долго плутал между деревьев. Под ногами шелестела старая испревшая листва, из-за густых крон деревьев окружающий полумрак казался еще тяжелее. Здесь не было слышно шума большого города, он остался там, где-то вдали, скрытый непроницаемой стеной леса.

Он дошел до моста, перекинутого через маленький ручеек, и, оперевшись на деревянные перила, стал смотреть в темную воду. Тихое журчание еще больше усилило его уныние. Там, в воде, застряв между камней белел маленький бумажный кораблик, спущенный кем-то на воду. Рожденный для свободного плавания, теперь он встретился с непреодолимой для него преградой и вот-вот наберет полный корпус воды, превращаясь в клочок размокшей бумаги.