Старт. Борцы сошлись в схватке. Ни один из них не обладает преимуществом. Силы спортсменов равны. Видно сильное напряжение борцов. Рельефные мышцы перекатываются под кожей. Вот-вот каждый из них готов ринуться в атаку, но в самый последний момент передумывает, и вновь ждет удачного момента. Нервы на пределе. Кто же будет атаковать первым? Неясно. Никто из борцов не хочет идти в атаку.

Судья дает предупреждение обоим спортсменам.

По сути, данное предупреждение должно расшевелить борцов, мотивировать их на атаку. Но оба спортсмена вновь ушли в глухую защиту. Борцы знают возможности друг друга, знают технику соперника. Грек отменно владеет скручиванием — приемом эффективным, но крайне сложным. После проведенных боев, когда усталость дает себя знать у него нет уверенности за результативность данного приема.

Звучит второе предупреждение судьи. Оба борца понимают, что после третьего можно прощаться с золотой медалью.

Сейчас кто-то должен идти в атаку, но вновь все та же унылая пассивность пронизывает схватку. Видно, что не только усталость, но и огромное психическое напряжение сковывает мышцы спортсменов. Каждый понимает, что противник очень силен и профессионален. Любой выпад запросто может быть обращен против атакующего, быть последним и решающим. Звание Чемпиона — слишком большая ставка, — слишком большой риск потерять его из-за неосторожной ошибки.

Близятся последние минуты поединка. Кто-то должен атаковать, найти дополнительные силы, идти на сближение, усилить давление и раздавить оппонента. И грек нашел такие резервы. В самый последний момент он бросается в атаку и сминает своего соперника. Гул оваций заглушает звук финальной сирены. Грек победил. Стилианос Мигиакис — новый герой древней Эллады. Золотая медаль возвращена на родину борьбы.

Арбитр поздравляет Чемпиона, и трибуны дружно скандируют имя победителя.

Объявляется о начале последнего, заключительного на сегодня круга. Соревнования в супертяжелом весе. Это будет битва титанов. СССР-Ливан. Борцы, слегка поигрывая мышцами выходят к борцовским коврам. Хлопок от их рукопожатия отчетливо слышен даже на самых последних рядах. Звучит сигнал на старт.

Советский Союз представляет Александр Колчинский — король туше, — он может положить на лопатки любого. Легенда отечественной борьбы, он завоевал золотую медаль прошлой Олимпиады. Здесь нет соперников равных ему. Московская Олимпиада для него — лишь подтверждение статуса Чемпиона.

И он подтверждает свой статус. Его соперник уже лежит на лопатках, не продержавшись и двух минут. Колчинский триумфально вскидывает руки, принимая овации зрителей. Судья объявляет соревнования оконченными.

Макс вышел из ворот спорткомплекса и пошел куда-то по яркой от лучей солнца улице. Стараясь выбирать тенистые местечки, он шел вдоль стен домов, прячась от косых лучей палящего солнца.

Он шел, любуясь красочными пейзажами олимпийской Москвы, как вдруг из арки одного из домов внезапно выскочила чем-то сильно разъяренная женщина. Она хищно осмотрелась по сторонам и едва завидев Макса, схватила его за рукав и быстро потащила во двор.

Макс опешил от такой грубой наглости. Он резко дернул руку, пытаясь вырваться и даже сгоряча сказал женщине несколько совсем нелицеприятных оборотов, которые, может быть, говорить вовсе бы и не стоило. Но в том возмущенном состоянии, в котором находился наш герой, сдерживать себя было довольно сложно, и поэтому подобное поведение ему вполне простительно.

В самой середине просторного двора было какое-то многочисленное собрание. Целая толпа людей, стараясь перекричать друг друга, вела жаркий спор. Женщина, едва завидев эту толпу, чтобы не упустить едва уже не вырвавшегося Макса, завопила:

— Я нашла! Нашла его!

К ним тут же подбежали с десяток людей. Макс начал вполне всерьез опасаться за собственную безопасность. К нему подошел невысокий коренастый мужичок, внимательно осмотрел и после этого задумчиво изрек:

— Нет, не этот. Тот совершенно другой был. Чуть толще и чуть старше.

Толпа тут же потеряла интерес к Максу. Он облегченно выдохнул.

— Что, парень, не играешь концерты? — откуда-то со спины раздался бодрый стариковский голос.

Макс обернулся. За деревянным столом сидели двое пожилых людей. Перед ними были разложены костяшки домино. Один из игроков, седовласый старик, весело улыбаясь смотрел на Макса.

— Раскинем олимпийскую партейку? — подбрасывая костяшки спросил он.

— Я не играю, — ответил ему Макс.

— Ну как знаешь.

Старик начал раскладывать следующую партию. Его партнер, пожилой южанин с цветастой тюбетейкой на макушке, с интересом разглядывал Макса.

— Сам-то откуда будешь? — внезапно спросил он.

— Мордовия, — отрешенно ответил Макс.

— Мордовия? Хм… знаю, знаю, — поглаживая подбородок, словно что-то вспоминая, сказал южанин, — бывал я там. Края у вас такие дикие, страшные, дремучие, куда не посмотришь везде лес… Но и в лес, бывало мечтаешь сходить в радость, да нельзя, конвой не пускает. Лучшие годы жизни моей остались в мордовских лагерях… — старик уставил тоскливый взгляд куда-то вдаль.

— Ты, Али-баба, давай не отвлекайся. И человека не стращай своими подвигами, — отвлек его от воспоминаний седовласый.

Али-баба, так звали южанина, взял в руки костяшки.

— А это что за митинг? — кивнул в сторону сборища людей Макс.

— Это? — седовласый исподлобья взглянул на толпу. — А это у нас Челентано нарисовался. По случаю Олимпиады приехал. Единственный концерт в Москве, и только у нас, в местном клубе. Только вот завклубом деньги собрал, а музыканта все нет. А он авансом все отдал. Как раз в твоем духе, Али-баба, да? Тоже заезжий «гастролер», — старик весело и громко захохотал, абсолютно не стесняясь своего смеха, обнажая ряд золотых зубов.

Макс понимающе кивнул головой и, попрощавшись, вышел со двора. Он прошел через арку и оказался в смежном дворике, утопающем в зелени раскидистых деревьев. «Хм… еще заблудиться не хватало» мелькнула мысль в голове Макса и, развернувшись, он уже было пошел обратно.

— Слышь, парнишка, сигаретки не будет? — остановил его чей-то голос.

На ограде сидел парень с гитарой в руках, его мрачный потухший взгляд был уставлен куда-то в середину тропинки.

— Не курю, — резко ответил ему Макс.

Парень, все с таким же безутешным взглядом, меланхолично покачал головой.

— А ты что такой невеселый? — сделал к нему шаг навстречу Макс.

— А что тут веселиться. Видел что в соседнем дворе твориться? Меня ждут.

— Так это ты, выходит, людей обманул? — Макс весело усмехнулся.

— Ничего я не обманул! — с обидой в голосе вскрикнул парень. — Я им хотел радость доставить, заодно и себе гитару новую купить. Аванс взял, гитару купил, а Челентано — вон в кустах болтается. Братишка мой меньший взял бабины, раскрутил и как новогодние гирлянды по деревьям развесил. А новые дефицит, понимаешь, где я их найду сейчас?!

Парень с досадой плюнул и вновь уставил пустой взгляд куда-то в неопределенную точку.

— Олимпиаду твой брательник праздновал? — широко улыбнулся Макс, оглядывая деревья, увешанные магнитной лентой. — Не боись, есть у меня одно место, да и деньги тоже имеются. Так что твой дебют еще состоится. Пойдем, давай.

Парень с удивлением и радостью посмотрел на Макса. В его глазах теплилась надежда.

— Правда? Тогда пошли быстрее, — резко вскочил парень.

Они старательно обошли двор, где собралась толпа желающих отловить незадачливого музыканта. Сейчас их путь лежал к Тишинскому рынку.

Добравшись до рынка, они стремглав вбежали в ворота. Внутри никого не было. Рынок был пуст. Только в дальнем углу шаркал метлой из березовых прутиков дворник.

— Опоздали, — чуть не плача сказал музыкант.

Макс мрачным взглядом окинул рынок. Внезапно в тени палаток показалась фигура Долговязого Джонни. Макс поспешно подбежал к нему.

— Нужны катушки с песнями Челентано, — на одном дыхании, без приветствия выпалил Макс.