Суровая сибирская зима помешала Мелвиллу продолжить поиски. В марте он вернулся вместе с Ниндеманном и множеством туземцев. 23 числа того же месяца он вышел к старому костровищу, у которого грелись, видимо, умирающие… Он хотел уже подобрать чайник, наполовину занесенный снегом… и вдруг споткнулся о какой-то предмет, выступавший из сугроба — скрюченная рука! Они!

Вот капитан, вот доктор Амблер, а вот и китаец А-Сам; Де-Лонг и Амблер вытянулись рядышком головой к северу, лицом на запад. A-Сам лежал перпендикулярно к товарищам; его голова касалась спины доктора, а ноги находились в центре погасшего костра. Здесь же валялся и чайник, наполненный кусками льда и листьями арктической ивы.

Де-Лонг и его товарищи безусловно понимали, что, если они умрут прямо на берегу большой реки, дикие весенние воды смоют в океан всякую память о них, а потому подняли дневники и судовые документы на вершину песчаного обрыва. Здесь Мелвилл и обнаружил ящик с картами; тяжелый подъем, должно быть, не дал изможденным морякам убрать в безопасное место остальное.

«Я собрал, — вспоминает главный механик, — предметы, разбросанные вокруг столь дорогих нашему сердцу останков. Последний дневник лежал в трех или четырех футах от капитана. Похоже, перед смертью Де-Лонг последним усилием перебросил его через плечо. Туземцы привели Ниндеманна; мы прикрыли тела старым палаточным полотном и начали раскопки в снегу; вскоре показались ноги одного человека и голова другого, затем шкатулка с бумагами. Два дня спустя мы раскопали тела всех несчастных, кроме Алексея, которого Де-Лонг похоронил подо льдом.

Где предать земле десять тел? Эти места весна накрывает пяти-, шестиметровым слоем воды. Зимой вся местность исчезает подо льдом и снегом, которые, в свою очередь, сметаются половодьем в океан…

Чтобы найти надежный участок земли, нужно пройти к подножию отрогов горных хребтов, сдавливающих долину Лены. В десяти верстах к югу от Мон-Ваи мы заметили удобную сопку высотой в сто двадцать метров, напоминавшую формой спину кита. Я послал туда туземцев выкопать могилу и поставить крест, сделанный в Мон-Ваи из елового плавника. Наиболее сохранившиеся части разбившегося неподалеку старого судна послужили Ниндеманну и Норосу материалом для просторного гроба…

После того как Мелвилл собрал личные вещи усопших, чтобы передать их семьям, тела уложили в гроб, как следует заколотили крышку; крест мы поставили на высоком могильном холме из камней и дерева».

…Итак, десять человек, находившиеся на вельботе Мелвилла, избежали гибели, но лейтенант Дейнинховер почти потерял зрение, а старший матрос Джон Кул сошел с ума. Из тринадцати человек команды большого тендера под командованием Де-Лонга одиннадцать погибли и только двое чудом спаслись — Ниндеманн и Норос. Десять человек экипажа малого тендера лейтенанта Чиппа бесследно пропали в бушующем море.

Крушение «Жаннетты» привело к гибели двадцати двух человек.

Лейтенант Грили. — Две зимовки в бухте «Дискавери». — Самая северная точка на пути к полюсу. — Бедствие.

Американцы решились на еще одну арктическую экспедицию. Она также оказалась несчастливой, хотя и принесла определенный успех, поскольку прошла дальше англичан по пути к полюсу.

Первой отличительной чертой этой кампании являлся тот факт, что ее инициаторы не были моряками. Ни один из тех, кто вместе с лейтенантом Грили решил сорвать завесу с ревностной Полярной Исиды, не числился в морском флоте. Почти все, кроме двоих или троих, принадлежали к войскам связи (Signal-Corps), знаменитому подразделению американской армии, основная задача которого — изучение метеорологии, геодезии и географии; его отборные солдаты проходят великолепную школу.

Причиной этой несчастной и славной экспедиции стало одно событие, которое и оказало влияние на решение составить ее из солдат и офицеров Сигнального корпуса, привычных к научным наблюдениям. В апреле 1879 года в Риме состоялась весьма представительная конференция по геодезии, во время которой Карл Вайпрехт, капитан-лейтенант австрийских военно-морских сил, один из героев экспедиции «Тегеттхофа», представил отменный план исследования Заполярья. Этот мужественный и в то же время образованный офицер предложил, кроме всего прочего, окружить неприступный полюс поясом из тридцати научных станций для кропотливого изучения климата региона и подготовить таким образом наилучшие условия для полярных путешественников. Генерал Майерс, основатель и главнокомандующий Сигнального корпуса, был на конгрессе одним из самых горячих сторонников проведения крестового похода на полюс. После внезапной смерти генерала его последователь, разделявший его точку зрения, с помощью сенатора Конджера чуть ли не силой вырвал у правительства кредит в двадцать пять тысяч долларов (сто двадцать пять тысяч франков) на экспедиционные расходы.

Командование исследовательским отрядом доверили лейтенанту Грили из Сигнального корпуса; ему помогали офицеры того же подразделения Кислингбэри и Локвуд и подчинялись восемнадцать унтер-офицеров и солдат. Американских добровольцев сопровождал также доктор Пави, француз по национальности, бывший лейтенант Гюстава Ламбера.

Приготовления быстро закончились; зафрахтованное китобойное судно «Протеус» («Протей»)[122] отвезло путешественников сначала в Годхавн, а затем и к месту зимовки «Дискавери». Операция была, конечно, непростой, но абсолютно несопоставимой с суммой, которую запросил за нее владелец «Протеуса», проделавшей огромную дыру в тощем кошельке лейтенанта Грили. Этот спекулянт, имени которого мы, к сожалению, не знаем — иначе представили бы его здесь во всей «красе», — потребовал ни больше ни меньше как девятнадцать тысяч долларов, оставив, таким образом, путешественникам на всю экипировку и провиант ничтожно мало — шесть тысяч.

В Годхавне путешественники приобрели зимние меховые одежды, сани, собак, наняли проводников: метиса Кристиансена и эскимоса Йенса Эдвардса. На борт «Протеуса» погрузили также пронумерованные бревна, привезенные ранее на другом судне, для постройки обширной избушки.

Пятого августа 1881 года «Протеус» встал на рейде в бухте Дискавери; 18 числа, выгрузив людей, имущество, сто сорок тонн угля, оставив несколько шлюпок и паровой катер, корабль отправился в обратный путь.

Лейтенант Грили передал с капитаном судна детальный меморандум, который содержал его соображения по организации взаимодействия со спасательными экспедициями; он объявил, что 9 августа 1883 года — дата безоговорочная и безвариантная — он покинет место зимовки, если до того какой-нибудь корабль не привезет новостей из Америки и запасов провианта. В случае если спасательные суда не пробьются через льды, то Грили будет зимовать на острове Литлтон, внимательно следя за мысом Сабин, с которого можно будет подать ему сигналы.

Это условие сыграло определяющую роль, так как именно его точное выполнение со стороны Грили стало причиной катастрофы, по меньшей мере равной бедствиям экипажа «Жаннетты». Виной тому — легкомыслие, если не сказать больше, с которым соотечественники отнеслись к своим обязательствам.

Шикарный бревенчатый дом, длиной двадцать метров, шириной — шесть и высотой — четыре, поднялся как в сказке — многочисленные помещения со столами и печками, просторные прихожие из парусины, своего рода шлюзы, где входившие и выходившие постепенно привыкали к резкой и гибельной смене температур.

Грили назвал дом в честь сенатора, добившегося от правительства необходимого кредита, фортом Конгер.

Пусть читателя не страшит сама идея зимовки в простой избе. Многие суда были менее приспособлены к жутким морозам, чем это жилище с двойными стенами толщиной по двенадцать сантиметров каждая, разделенными пустым тридцатисантиметровым пространством, покрытыми внутри и снаружи толстым слоем гудронированной бумаги. Кроме того, дом вскоре замело снегом, что в еще большей степени препятствовало потере тепла.