— Ну-ка, добрый старец, дай нам о делах поговорить, — улыбнулся Волчий Пастырь Остапу.

Два раза того просить не пришлось. Он встал, и степенно вышел из горницы. Волчий Пастырь и Ратибор, присели к столу.

Старый витязь и хозяин волков, пытливо всматривались в лицо Сергея, ища ответы лишь на им ведомые вопросы. Наконец Ратибор откашлялся, и сказал:

— Девку жалко, конечно. Но у тебя перед Богами обязательство есть. Тебе к Кощею спешить надобно. А ну, как случится с тобой что? Сейчас едва живой остался. А изведут если тебя Черные, что делать? Так что, забудь девку. Силы восстановишь, и продолжите дорогу в Чернобылье.

Он отвел глаза, не в силах вынести горящий огнем, взгляд Сергей.

— Дядя, а не пошел бы ты? — дрожащим от ярости голосом, преувеличенно ласково сказал Сергей. — Ты за кого меня принимаешь, а? Да мне эта девка, дороже всех ваших богов, вместе взятых! Она мне жизнь несколько раз спасала. А ты хочешь, что б я, как последний урод, оставил ее тем гадам?

— Не кипятись, — попытался успокоить его Волчий Пастырь. — Ратибор дело говорит. Черным тебя остановить надобно. Ты сейчас единственная серьезная угроза Кощею. Лишь ты, по пророчеству, его остановить сможешь. Так неужель, тысячи жизней русичей, не стоят жизни одной девки?

Глаза Сергея опасно сощурились. Яросвет, которому уже доводилось видеть Сергея в таком состоянии, опасливо отодвинулся в сторону. Вот что будешь делать: что Лика, что Сергей, оба мелкие, а если разозлятся, то удержу не знают. Даже смотреть на них страшно.

Но Сергей смог удержать себя в руках, лишь презрительно сплюнул на пол.

— Яросвет, седлай коней! — сквозь зубы процедил он. — Поедем Лику искать. И, пока не найдем, пусть ваш Кощей идет лесом!

Он встал, и презрительно посмотрел на собеседников.

— Н-да, не ожидал я… Жаль мне ваших друзей, дедушки, если вы так легко предавать умеете. А для меня — дружба дороже. И грош цена вашим богам, если они меня за это осудят.

Он повернулся, что бы уйти.

— Погоди, — глядя в сторону, буркнул Ратибор. — Дружба дорого стоит. Сам не знаю, как бы на твоем месте поступил. Много раз, приходилось мне друзей терять. Но никто, никогда, не сможет сказать, что я друга бросал. Да и сам бы на одном поле не присел рядом с тем, кто в беде друга оставил.

Сергей остановился. Он пытался найти слова, но вместо умных слов, из груди рвались лишь эмоции, и он предпочел промолчать.

— Что скажешь? — спросил Ратибор Волчьего Пастыря.

— Любите вы все усложнять, — покачал головой тот. — Друг важен, но Русь важнее. Это мое мнение. Но вам мешать не буду — ваша жизнь, вам решать, вам и ответ потом держать. Перед людьми, богами, и своей совестью. Придется помочь. Без моей помощи, вы их год искать будете. Один из моих мальчиков будет вам дорогу указывать. Если сможет — поможет. Нет — не корите. И что вы в этой странной девке нашли? Не понимаю.

Он резко встал, и пошел к выходу. У дверей обернулся, и задумчиво сказал:

— Старый я стал. Память ни к лешему стала. Но знаю я откуда-то вашу девку. Вот что хошь делай, знаю! А откуда — не помню.

Лику тошнило. Она сжимала зубы, но, попробуй удержись, когда лежишь пузом перекинутая через седло мчащейся галопом лошади, руки связаны за спиной, а перед глазами, с огромной скоростью мелькает земля.

— У, стерва! — выругался приглядывающий за ней мужик, и протянул нагайкой по спине. — Всю конячку мне загадила! Как мне его потом отмывать?

Лика перетерпела жгучую боль в спине, и, сквозь зубы, но как можно громче, сказала:

— Не боись. Твоя конячка все равно почище тебя будет.

Она сжалась, ожидая очередного удара, но его не последовало.

— Тронешь ее еще раз хоть пальцем, и я тебе ноги из задницы выдерну.

Лика, как могла, вывернула голову, что бы посмотреть на обладателя этого глухого, зловещего голоса, и тут же пожалела об этом. Могла бы и сама догадаться, что это Черный.

— В седле удержаться сможешь? — спросил ее Черный.

— Если для того, что бы ускакать подальше от вас — то еще как смогу!

— Посадите ее нормально, — приказал Черный.

Сильные руки подхватили девушку, легко, будто перышко, перевернул, и, не очень аккуратно, посадил в седло.

— А руки развязать? — нагло потребовала Лика.

— Обойдешься. И учти, без глупостей. Мне велено тебя живой доставить, коли встречу. А на счет целости — приказа не было. А им, — Черный кивнул на хмурые лица ватажников, — им ты вообще нужна лишь как приманка твоих щенков. И без разницы, живая или не очень.

— Ха! Была им печаль по мне горевать! Да они сейчас торопятся твоему хозяину голову свернуть!

— Моему? — усмехнулся Черный. — Ну-ну. А насчет того, куда торопятся, мы скоро и выясним. Да ты это и сама знаешь.

Лика закусила губу. По правде сказать, она не была уверена, попытаются ли ее спасти, но надеяться на помощь хотелось. Но еще больше, ей хотелось, что б Сергей выполнил то, зачем пришел в этот мир. Пусть даже, она этого уже не увидит. Лика улыбнулась своим мыслям, и тут же сморщилась от боли в затылке. Кажется, там набухает немаленькая шишка. Не получи она по голове — ни за что бы живой не взяли!

Кони послушно мчались за мелькающим впереди серым хвостом. Волк уверенно держал след, ни на миг не усомнившись, в какую сторону вести погоню. Ликин Метелица, привязанный поводом к седлу Грома, словно понимал, что торопятся спасать его хозяйку, старался врываться вперед, ржал, жалуясь что скорость маленькая, что можно бы и побыстрее. Припавший к холке коня Сергей, мрачно смотрел вперед, надеясь, что вот-вот, впереди мелькнут спины преследуемых бандитов.

Погоня шла третий день, а о том что не сбились, доказывал лишь уверенный ход волка, да небольшие свежие кострища, у которых останавливались на короткие перерывы бандиты.

Будь воля Сергея, он бы мчался вперед день и ночь, но коням нужен был отдых, и хочешь — не хочешь, а приходилось останавливаться, распрягать, нервно обтирать потные конские бока, пучками травы, водить за поводья, не давая резко остыть… В общем, делать все то, ради чего стоило изобрести машину.

Успокаивало лишь одно — преследуемым тоже приходится давать отдых коням, и, рано или поздно, но впереди покажутся их спины.

Яросвет не отвлекал мрачного как туча Сергея от тяжких мыслей. У самого на душе было не легче. Молодой волхв корил себя, что это он не досмотрел во время боя за девушкой. Заметь он, что Лика в беде, глядишь, и не случилось бы этого. Бросился б на помощь, отбил… А может, как раз бы в этот момент, и одержал победу Черный. И тогда б, все вместе сейчас, в Вирии, перед Сварогом повинные головы гнули. Кто знает, как могло все повернуться?

Они жевали разогретую на углях солонину, которую им собрал в дорогу Ратибор. Знал старый витязь, что у самих времени на охоту не будет. Быстро прожевать не ощущая вкуса, немного вздремнуть, и снова в погоню, по горячим следам, пока есть надежда догнать.

Каждый вечер, перед тем как лечь спать, Сергей подзывал волка, и спрашивал как далеко ушли бандиты. Умный зверь грустно смотрел на него, но, увы, не дали ему боги умения говорить.

В короткие минуты отдыха, когда Сергей лежал, бездумно глядя в звездное небо, Яросвет доставал подаренный Жизнелюбом свиток, и, при колеблющемся свете костра, погружался в чтение.

Неведомый автор манускрипта, видимо был великим волхвом, ибо большая часть написанного содержала его размышления о природе волшбы, и ее связи с человеческим разумом. В каждой строке ясно виделось, что человек потратил немало времени и сил, раздумывая над тайнами мироздания. И все, что удалось узнать, неведомый автор тщательно заносил в этот свиток.

Яросвет забывал обо всем, погружаясь в изучение этого свитка. Он и представить себе не мог, что многие заумности, которые безуспешно пытался ему втолковать Велимудр, в течении стольких лет, можно изложить коротко и ясно. Так ясно, что даже не приходилось перечитывать дважды.