Зажмурившись, Лика ждала болезненного удара, рассекающего плоть до костей, но вместо этого, что-то тяжелое навалилось, сбило с ног, прижало к земле, не давая пошевелиться. Она открыла глаза, и увидела бледное лицо Сергея. Тоненькая струйка крови сбежала от виска на подбородок, и капнула прямо на губы девушки. Лика пронзительно заверещала, вывернулась, прижала голову Сергея к груди, баюкая как младенца. Сильные руки дернули ее за плечи, пытаясь оторвать от него, но она брыкалась, слезы градом текли из глаз, срывались с подбородка, падая на лицо Сергея.

С трудом удалось степнякам скрутить руки хрупкой девушке. Пока пытались связать, не одно лицо располосовали длинные ногти, не одну голень отбил твердый каблук сапожка. Но все же связали, грубо бросили рядом с Яросветом. Молодой волхв уже давно перестал рыпаться, лежал смирно, грустными коровьими глазами смотрел, как несут Сергея, бросают тут же, на мокрый песок.

— Он… жив? — хмуро спросил он рыдающую Лику.

— Не знаю, — всхлипнула девушка.

Чем больше говори Тилак, тем смурнее становился каган. Всего лишь два человека, девчонка, и ничем не примечательный молодой мужик, едва не на четверть сократили численность отряда. А если считать раненых, то и на треть!

Отрак видел разрубленные тела, лично сходил посмотреть пленников. Он представлял могучих воинов, знаменитых богатырей русов, а там… И смотреть не на что! Теперь он понимал, почему Черному понадобилась вся сотня. А ведь смеялся, что десятка хватить что б троих всадников перехватить. Хорош бы он был, если б настоял на своем — правда, Черный бы этого не допустил, но Отрак тешил самолюбие, допуская, что его слово что-то значило — Кощей такого промаха не простил бы!

— Еще трое вряд ли до вечера доживут, — закончил перечислять потери Тилак. Он обернулся, проверяя нет ли рядом Черного, и негромко добавил: — Те, кто там были, говорят повезло им. Если б тот, не бросился девку собой закрыть, кто знает, скольких бы еще положил… Черный сейчас возле них, просил и тебя подойти.

— Подойду. Их не сильно потоптали? — имея в виду пленников спросил Отрак. Каган сидел на упругой зеленой траве, устало опершись спиной о шершавый ствол дерева, и равнодушно смотрел на спокойную гладь озера.

— Нет, — Тилак мотнул головой, от чего на лицо упала длинная соломенно-желтая прядь волос, — жить будут. Мужика порубленного даже перевязали, Черный лично раны осмотрел, сказал, что жить будет.

— Будет. Но недолго, — хмыкнул каган. — Если только, Кощей его ищет не для того, что бы кумысом напоить и на своей дочери поженить.

— А у него дочь есть? — удивился мигом оживившийся Тилак. — Красивая?

Отрак еле сдержал широкую улыбку. О сладострастии Тилака не судачили только ленивые. Он и в набегах, когда другие золото да серебро искали, лишь девок посмазливее выискивал. Кое-кого, даже в стойбище привез. Рабынями. И не всех потом рахдонитам продал.

— Говорят красивая, — ответил каган. — Только, ты не очень-то хвост распущай, а то, даже за такие разговоры можно стать на голову короче. Да и не думаю, что его дочка тебе по зубам будет. Скорее, это ты ей будешь на один кутний зуб.

Тилак моментально стушевался.

— Да я ж просто так, — натужно рассмеялся он, и, кивнув в сторону пленников, подмигнул Отраку, — я и вон той девкой обойдусь. Хороша, зараза!

Каган встал, притянул к себе друга детства, и прошептал почти в самое ухо:

— С ней ты тоже поаккуратнее, забыл слова Черного: поймать живыми, особенно девчонку…

— Так она и будет живой! — весело сверкнул белыми зубами Тилак. — Я ж не зверь! А насчет того, что ее пощупать нельзя — указов не было.

Отрак внимательно посмотрел ему в глаза, и снова опустился на землю, прислоняясь к дереву. Глаза кагана закрылись. Решив, что разговор закончен, Тилак повернулся, и пошел распоряжаться насчет костров и обеда. Он отошел всего шагов на пять, когда раздался негромкий голос Отрака:

— Смотри, шкура твоя, но случись что, на мою помощь не рассчитывай. С Черным я тебе не помощник.

Тилак замер на полушаге, так и не поставив поднятую ногу на землю. О чем-то задумался, потом рассмеялся, махнул рукой, и, ничего не сказав, пошел заниматься своими делами.

Отрак нашел Черного неподалеку от пленников. Слуга Кощея осматривал коней, которых степнякам, мастерски умеющим обращаться с самыми горячими жеребцами, удалось утихомирить с большим трудом. Стараясь не приближаться на расстояние удара твердого, подкованного копыта, он ходил вокруг черных как ночь жеребцов, громко прицокивая языком.

— Хороши звери, да? — ухмыльнулся Отрак. — Хочу одного себе оставить, второго отцу подарить! А белого — хочешь, тебе подарю?

— Не тебе на этих конях ездить, — сухо осадил кагана Черный. — Белого — Хозяин и так ждет. А эти двое… Эти…

Он замолчал продолжая ходить вокруг животных, временами останавливаясь, издавая звуки, словно принюхивающаяся гончая. Отрак сжал кулаки, и медленно выдохнул, сдерживая рвущийся гнев. Не дело ссориться с посланцем самого Кощея. К тому же колдуном.

— Ты не расстраивайся, каган, — как ни в чем не бывало, продолжил Черный. — За этих коней, ты получишь дополнительную награду. И поверь, не меньшую чем за пленников!

Отрак недоверчиво засопел. Он попытался рассмотреть что же в этих животных не то, но катящееся к закату солнце нестерпимо слепило глаза. Повернувшись так, что бы солнце светило в спину, каган пожал плечами — кони как кони. Он потянулся погладить лоснящуюся морду, но едва успел отдернуть руку, когда крепкие конские зубы звонко щелкнули, едва не ломая ему пальцы.

— Я же предупреждал тебя, — рассмеялся Черный. — Не про твою честь эти звери. Не простые у нас пленники, а кони у них еще загадочнее.

— И чем же?

— Смотри, — Черный указал на копыто, лениво отмахивающегося от мух хвостом, черного жеребца. — Видишь?

Отрак присмотрелся к блестящему, словно тщательно и долго полированному, копыту.

— Не вижу.

— Над копытом смотри. Чуть выше.

Теперь Отрак заметил, что пытался показать Черный. Над копытом, короткая жесткая шерсть закручивалась, складываясь в непонятный знак.

— На круг похоже, — с сомнением сказал каган.

— Похоже. Только не круг. Ты слышал о боге русов — Перуне? — спросил Черный.

— Бог воинов. Кто ж о нем не слышал?

— Колесо с шестью спицами — это его знак. И как ты думаешь, просто ли так, сама шерсть сложилась в такой знак?

Отрак почесал затылок, сдвигая отороченный мехом шелом на лоб. Свежий ветерок приятно охладил распаренный затылок, взъерошив слипшиеся от пота желтые волосы.

— Не спроста, — ответил сам же Черный. — Такой знак лишь на конях самого Перуна. На тех, что его колесницу по небу таскают.

— Так это что, кони самого? — ошарашенный Отрак, ткнул пальцев в синеюще над головой небо, с белыми кучерявыми барашками облаков.

— Вот я и говорю — не про твою честь эти кони. Смертного они носить не будут.

— Стало быть и они… — не договорив, Отрак опасливо посмотрел на связанных пленников.

Черный рассмеялся, подошел к кагану, и неожиданно сильно хлопнул по плечу.

— Обычные, почти, люди. Тому-то и удивляюсь, откуда у них эти кони, и почему на себе носят. Но это у них Хозяин вызнает, а нам с тобой, нужно не головы над загадками ломать, а как можно скорее их к нему доставить.

— Доставим, — едва разговор зашел о вещах хорошо знакомых, голос кагана окреп, обретая прежнюю уверенность. — Сейчас освобождают место в повозке, все равно припасов почти не осталось. На ней и повезем. Только…

Каган бросил красноречивый взгляд на низко висящее солнце. Но Черный покачал головой, от чего просторный капюшон заболтался тряпкой на сильном ветру.

— Лучше встречать ночь подальше от этого озера. Вряд ли водный дух посмеет при мне высунуться из воды, но лучше не рисковать. У русов, даже нечисть иногда такое выкидывает, что мудрецы чешут седые макушки. Пора, каган, вели седлать коней.