Следом за этим пришла другая мысль. Света решила позвонить Юле, той девочке, с которой Вадик как-то гулял.

Где-то должен быть записан ее телефон… Где же? В старой зеленой записной книжке или в новой желтой?

Лихорадочно пролистав обе, Света отбросила их и начала искать на памятных листках, приклеенных на стене возле телефона.

Нужная бумажка очень скоро нашлась. Путаясь в цифрах, Света набрала номер.

— Але, — послышался женский голос.

— Я могу поговорить с Юлей?

— А кто это?

— Я мать Вадика, ее сокурсника.

— Юли сейчас нет дома. А что вам надо?

— Пожалуйста, попросите ее перезвонить Светлане Владимировне. В любое время. Очень вас прошу.

— Хорошо, — удивленно прозвучало в трубке, — но я не понимаю…

— Просто попросите ее позвонить мне, пожалуйста.

Света положила трубку и прислонилась к стене.

В голове вовсю били в тамтамы какие-то страшные туземцы. Света с ужасом понимала, что не может их остановить. В глазах потемнело. Ухающий хоровод закружил ее, завертел насильно, как пьяный свадебный балагур, а потом бросил в глубокую яму.

Света пересилила головокружение и поплелась к шкафчику с лекарствами. С трудом накапала себе чего-то успокоительного, после этого устало опустилась в кресло.

Ей не хотелось думать о плохом. Но она понимала, что независимо от ее желания что-то плохое уже произошло. Осталось только понять, что именно. А там она постарается с этим как-нибудь справиться. Самое страшное — неизвестность.

Вадик пришел поздно ночью. Света не спала, но и подниматься не стала, справедливо полагая, что ее навязчивые вопросы могут только все испортить. Она прислушалась, как он вошел в свою комнату, и задремала только под утро.

Поднялась она как всегда без будильника в полшестого.

Тихо оделась, приготовила себе чаю со вчерашними блинчиками, после чего ушла на работу.

Ближе к обеду почувствовала, что работать просто не в состоянии. Раскалывалась голова, руки дрожали, и словно бы не хватало воздуха.

— Слушай, Владимировна, шла бы ты домой, — сказал ей мастер участка. — На тебе ж лица нет. Случилось чего, или заболела? Тогда давай в медпункт.

— Спасибо, Маркович, — улыбнулась Света. — Галя, думаю, справится.

— Справится, никуда не денется. Сегодня пятница, работы немного. Токаря закончат, и шабаш — по домам.

Света переоделась в раздевалке и хотела уже сразу идти домой, но решила последовать совету Марковича, зайти в медпункт.

Медсестра, сосредоточенно надувая грушу, смотрела на стрелку манометра. Потом сняла фонендоскоп и сказала:

— Света, у тебя ж 160 на 110. Ты что-нибудь принимаешь от давления?

— Так, валерьянку пью, если что.

— На вот тебе пока таблетку, а в понедельник обязательно запишись к врачу. Пусть он тебя посмотрит и назначит лечение. Нельзя же с таким давлением ходить. Погоди, запишу в журнал. Так… Господи, забыла, как фамилия.

— Галич Светлана Владимировна, — подсказала Света.

— Да, за целый день этой писанины скоро свое имя забудешь, — усмехнулась медсестра. — Столько с гриппом идут, с ума сойти. Как сама держусь, ума не приложу. Дети, тьфу, тьфу, тьфу, тоже не болеют… Витаминами да чесноком кормлю.

Поболтав немного, Света попрощалась и побежала к станции метро. На свежем воздухе она почувствовала себя гораздо лучше, но в давке вагонов ей снова сделалось дурно. Люди напирали сплошной массой, не желая ждать следующего состава, словно от трехминутного ожидания вся жизнь рухнет в тартарары.

Уже подходя к своему подъезду, Света увидела Юлю, изящную девушку невысокого роста с большими выразительными глазами, смышленую, смешливую и, как показалось Свете, очень обязательную. Вадик как-то приглашал ее на свой день рождения, и они после этого долгое время всюду ходили вместе. Юлечка была дочерью весьма обеспеченных родителей, что было видно по ее коротенькому дорогому полушубку, сапожкам, перчаткам, продававшимся в торговом центре, как случайно узнала Света, за 135 долларов, и по сложной прическе, которая ей очень шла.

— Здравствуйте, Светлана Владимировна. Это вы мне вчера звонили? — спросила Юля. — А я постеснялась вчера вечером звонить, думала, что разбужу. Зато сегодня приехала, а вас никого дома нет.

— Господи, Юлечка, ты так и стоишь возле подъезда?

— Нет-нет, я недавно приехала.

— Замерзла?

— Ой, в машине тепло.

— Все равно пойдем, чайку попьем. Ты не спешишь?

— Я бы сказала, что у меня есть немного времени, — засмеялась Юля.

— Ну и хорошо. Сколько есть, все наше.

Юля, казалось, нигде и никогда не терялась, везде чувствовала себя, как дома, смотрелась в любой обстановке и была своей в любой компании. Любопытная, живая, без нагромождения комплексов, с ней было легко и приятно беседовать.

Юля вызвалась сама приготовить чай. Ради этого немедленно наценила на себя декоративный фартук, про который сама Светлана Владимировна всегда забывала, и удивительно быстро сориентировалась, что где лежит. При этом она рассказывала что-то ужасно веселое про свою работу в фирме по продаже недвижимости.

Светлане Владимировне с трудом удавалось вникнуть в смысл того, о чем она говорила.

— …вот, я им говорю, приезжайте, мол, посмотрите квартиру сами, а они, понимаете, начинают так откровенно «клеиться», что просто смешно, ну я одному из них кофе горячий на штаны и пролила. Папа меня чуть не убил, но я говорю, так и так, что за дела, они нашу фирму с борделем перепутали, а я должна спокойно на это смотреть? Короче, посмеялись… У вас есть мята, Светлана Владимировна? В чай хорошо мяту положить или липовый цвет. Вам бы не помешало. Если честно, то вы не очень хорошо выглядите. Да! Вы же мне звонили! Что-то случилось, Светлана Владимировна?

— Что? А, нет… не знаю. Просто я хотела спросить у тебя… Вы с Вадиком… еще вместе?

— Вадик, — как-то странно хохотнула Юля, усаживаясь рядом и поправляя за ухо выбившуюся смоляную прядь. — Вадик мне уже неделю не звонит. Как говорится, ни слуху ни духу.

— Мне кажется, с ним что-то происходит. Может быть, ты знаешь, что с ним такое? Вы поссорились?

— Поссорились? — наморщила носик Юля. — Если бы. Мой миленок как в воду канул. Сама я не стала бы звонить. Еще бы подумал, что я записалась в его фанклуб.

— Какой клуб? — переспросила с ужасом Светлана Владимировна.

— Клуб, состоящий из тех дурочек, которые дарят своим кумирам собственное нижнее белье и без конца трезвонят по телефону, — неожиданно разозлилась она.

— Так ты не знаешь…

— Ума не приложу, что за жидкость ударила ему в голову, — пожала плечами Юля, зло откусив кусочек печенья. — Думаю, она желтого цвета с характерным запахом.

— Я его никогда таким не видела, — тяжело вздохнула Света, сдерживая готовые прорваться слезы.

— Знаете, Светланочка Владимировна, мне уже пора, — подхватилась Юля, мимолетно взглянув на часики. — Все, все, все! Пока, пока! Я побежала. И знаете… не говорите Вадику, что я приезжала, ладно? Если захочет меня увидеть, он знает, где меня искать.

Девушка убежала, оставив после себя сумбур и легкий запах головокружительно дорогих духов.

Света сидела, уставившись в одну точку в пространстве, и когда раздался телефонный звонок, от неожиданности вздрогнула.

— Да, говорите!

В трубке некоторое время слышалось только шипение линии, а потом возник густой мужской голос.

— Вадим дома?

— Нет, а кто его спрашивает?

— Он знает. Только передайте ему, что срок приближается. Просто напомните, чтобы не забыл.

После этого трубка отозвалась гудками.

Света осязаемо почувствовала, как ее окатило ледяным, пронзительным холодом. Что-то ужасающее было в этом голосе. Что-то, от чего хотелось бежать на край света, спрятаться за толстыми стенами.

Мысли, одна страшней другой, пролетали черным вороньем в ее голове.

Она машинально схватила тряпку и принялась бестолково вытирать шкафы и полки, но тут же разбила свою любимую тонкую фарфоровую вазочку. Потом опрокинула на пол кипу журналов.