— Что ж, давай выпьем… отец, — произнес Вадим и опрокинул в себя рюмку.
— Точно — Краев! — захохотал Александр Михайлович, указывая на него пальцем.
* * *
Телефон все звонил и звонил. Звук просто разрывал уши Евгению Ивановичу.
Наконец телефон замолк, и наступила тишина. Где-то на кухне гудел холодильник, слышался даже ход лифта в подъезде.
Спустя какое-то время он застонал, задвигался.
— Вот черт…
Евгений Иванович осторожно попытался сесть, и в этом ему помогли чьи-то руки.
— Боже мой, что с вами случилось, Женя? — услышал он голос Юли.
— Все хорошо, все хорошо, Юлечка… Кажется, меня ударили.
— Я решила заехать к Вадиму, увидела, что дверь открыта, и вошла. А тут вы… Господи, вас надо немедленно перевязать! Вы весь в крови!
— Да? — удивился Евгений Иванович, потрогав свой затылок и поморщившись. — Нет, думаю, ничего серьезного. Рассечена кожа, да и шишка будет здоровенная. А вот в живот пнули здорово, мерзавцы.
Он с трудом встал на ноги. Юля подошла к нему и помогла добраться до ванной.
— Что случилось? — спросила она с тревогой. — Где Вадим?
— Я мало что увидел, когда зашел, но мне кажется, я видел нескольких человек и связанного Вадима, — сказал он, подставляя голову под струю холодной воды.
Юля вскрикнула.
— Значит, они забрали Вадима с собой?
— Вероятнее всего.
— Мы должны что-то сделать… Эти люди способны на все. Боже мой, это какой-то кошмар!
— С этим я вполне согласен, — ответил Евгений Иванович, вытирая голову полотенцем, а потом осматривая его. — Да, думаю, это полотенце придется похитить у Светы. Иначе она придет в такой же ужас от этих пятен, как и вы, Юля. А ей вредно волноваться.
— Я сейчас… — Юля рассеянно повернулась к шкафу и стала рыться в ящиках, — сейчас вам смажу чем-нибудь.
— Аптечка у них в среднем отделении, — подсказал он.
— Да, верно… — она достала вату, пластырь и бутылочку йода. — Садитесь сюда. Голова не кружится?
— Вроде нет. Ссадина побаливает… Ай!
— Не дергайтесь. Учитывая мои трясущиеся руки и вашу непоседливость, Женя, могу с уверенностью сказать, что йодом будет вымазана не только рана, но и вся ваша голова. О боже! Как же они вас! Вас точно не тошнит и не кружится голова?
— Определенно. Вы закончили?
— Еще немного… Теперь пластырь…
В этот момент снова зазвонил телефон. Юля выронила бутылочку и виновато посмотрела на Евгения Ивановича, который снял трубку.
— Да… Да, это я, Светочка. Что? Нет… пока нет. Не беспокойся, все будет хорошо. Обязательно… Да, ухожу. Все, увидимся. И еще раз прошу, не волнуйся.
— Вы ей соврали, — заметила Юля, промокая салфетками пролившийся йод, когда он положил трубку.
— Оставил в неведении — это будет правильнее. Ее незачем раньше времени волновать.
— Возможно, вы и правы… Только я не представляю, что будет потом.
— Попробуем найти Вадима. Как я понял, в том, что происходит, виноват его отец. Что ж, следует его навестить. Как вы считаете?
— Да-да! Верно. Он должен знать! Мы пойдем к нему. Я знаю, где он остановился…
Ею овладела жажда деятельности, какой-то неестественный приступ решительности. Возможно, рожденный сознанием собственной слабости, беспомощности и невозможности действительно реально что-то сделать, как бывает у безобидных существ, которые во время смертельной опасности поворачиваются лицом к врагу и начинают отчаянно защищаться.
— Я боюсь за него, — проговорила Юля, стараясь не расплакаться.
Евгений Иванович ничего не ответил. Только приобнял ее и вывел из квартиры.
* * *
Олег никак не предполагал, что состояние влюбленности может быть настолько мучительным. Это походило на болезнь, которую ученые не до конца изучили. Конечно, они нашли какие-то гормоны, выделяемые в кровь железами внутренней секреции, когда человек в кого-то влюбляется, разгласили этот факт сухими научными словами и на этом успокоились.
Но от сознания того, что какая-то банальная железа вырабатывает банальный гормон удовольствия где-то внутри, легче не становилось.
Олег пытался отвлечься. Посмотрел хоккей, потом включил какой-то фильм по видику, но мысли раз за разом возвращались к Ксюхе. За какие-то несколько часов она стала его наваждением, демоном, неотступно преследовавшим его.
Ксюха была так естественна, так далека от обычного девичьего жеманства и притворной стыдливости. Она была так откровенна в своих желаниях. Ее шепот, ее улыбка, ее движения, глаза, руки — походили на удивительную музыку, которую хотелось без конца слушать и танцевать, подчиняясь чувственному ритму. Танцевать до изнеможения.
Он привык к вполне свободным отношениям, девизом которых могло бы стать высказывание хиппи где-то в семидесятых: «Секс — как рукопожатие». Постель ни к чему не обязывала, не требовала продолжения. Встречи и расставания он переносил легко. Все было просто, свободно и приятно.
Казалось, так могло продолжаться вечно. Девчонки хотели того же, что и он. Много девчонок. Веселых и не очень, глупых и умных, добрых и циничных.
Чем же Ксюха отличалась от них?
Олег не мог этого понять. Не мог объяснить.
Помаявшись так, он достал свой сотовый и набрал номер.
— Да, — ответили ему почти сразу; в трубке слышалась музыка. — Говорите, вас не слышно!
— Привет, это я, — произнес он с улыбкой.
— Секунду…
Музыка стала отдаляться.
— Как ты узнал этот номер?! — воскликнула Ксюха приглушенно.
— Пока ты была в ванной, я позвонил с твоей трубки на станцию и все выяснил.
— Ты ненормальный! По этому телефону мне звонит только боров!
— Я хочу тебя…
В трубке молчание.
— Я хочу тебя, Ксюха. Мне можно тебя увидеть?
— Даже не думай! Ой, мамо, что же я наделала!
— Ничего особенного.
— Олег, мы не можем больше встречаться.
— Почему?
— Не задавай идиотских вопросов!
— Я люблю тебя.
— Для вас, мужиков, эти слова ничего не значат. Вы пользуетесь ими, как удочкой с крючком, на который насажен жирный червяк.
— Тогда отключись и все забудь. Давай! Положи телефон в сумочку и иди к своему борову, как ни в чем не бывало. Что же ты?
Ксюха молчала.
— Я не могу… не могу сейчас, — произнесла она наконец. — Он меня и так подозревает.
— Ты где?
— Нет, Олег, нет…
— Да, Ксюха, да. Я все равно тебя найду.
— Мы играем с огнем, — стонала Ксюха.
— Огонь приятнее, чем холод. Если знаешь, как им можно управлять. Главное с огнем — не потерять над ним контроль. Так где ты? На дискотеке? В ночном клубе? Где?
— В «Юле». Кажется, это место так называется. Боров вовсю празднует. Вадим с ним.
— Вадим?
— Они сказали друг другу: «Сыну!» — «Папо!», и оба уже порядочно набрались. Еще вчера он хотел придушить его своими руками, а сегодня орет: «Это мой сын!».
— Я приеду, посмотрю на это.
— Нет!
— Я приеду, хочешь ты того или нет. Хотя, мне кажется, хочешь.
Он отключил телефон и стал быстро собираться.
Конечно! Она тоже ждала его! Она тоже думала о нем! Теперь Олег в этом не сомневался.
На мгновение задумавшись, он снова достал телефон и набрал номер.
— Юля? Это Олег. Не хочешь прокатиться в «Юлу»? Я знаю, что тебе не до развлечений… Я понимаю, что бедный Вадик в беде. Но подъедь туда. Тебя там ждет сюрприз. Сама увидишь. Да, это касается Вадика. Все, пока!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Ты даже представить себе не можешь, как мы сейчас заживем, Вадим! — пытаясь перекричать музыку, склонился к нему Александр Михайлович. — Я для тебя все сделаю! Поедешь учиться за границу! Хочешь в этот… как его? Оксфорд или в Кембридж, хрен их разбери! Куда душа пожелает! Мир посмотришь! У тебя будет все! Понимаешь? ВСЕ! Ты — мой, Вадик! Краев-младший! Звучит?
Вадим почти не слушал его. Он был занят губами двух прелестниц, которые, как по мановению волшебной палочки, появились из ниоткуда и, вероятно, исчезнут в никуда.
