Люди заметались, забывая, что до границы хоть и пять километров, но не делись никуда леса и болота, по которым не то что легкий танк не пройдет, пехотинец увязнет, а на дорогу наведены пушки.

— Прекратить истерику! Идут наши! — заорал присланный комбатом пограничник, выпустив полдиска в воздух. Пусть вразумятся, наконец, армейцы!

Царев знал, идет к ним рота зенитных пулеметов и колонна техники. Ненашев, как мог, пытался обеспечить полк средствами тяги. Вернее, возвращал их обратно.

Вот они местные «урожайные» автобаты. По указанию Генштаба строевые части выделяли военным строителям трактора, тягачи и грузовики. Они, сведенные в автобатальоны, помогали строителям возводить доты [588].

Постепенно растерянность сменилась осмысленными действиями. Все же командиры прошли финскую компанию, где пришлось работать прямой наводкой под огнем «кукушек» и пулеметов.

— Первому и второму дивизиону через минуту открыть огонь, — скомандовал Царев, жалея о неукомплектованности полка. Прошел почти год, как забрали у них 203-мм гаубицы в резерв главного командования, однако двенадцать обещанных 122-мм пушек как-то долго ехали с завода [589].

— Ты соображаешь, что творишь? Может, еще не война, а пограничный конфликт.

Будто удар грома разорвал воздух. Под ногами ощутимо вздрогнула земля, а на северо-западе в воздухе возник огромный, хорошо видимый отсюда столб пыли и дыма. Комполка прикинул, из чего вели огонь.

— Провокация, где стреляет двадцатидюймовый калибр? — на миг в его глазах мелькнула тень насмешки.

Царев ошибся на четыре дюйма. Все же расстояние.

Взрыв бетонобойного снаряда весом более двух тонн, оставил после себя воронку диаметром пятнадцать метров и глубиной пять. Первые два выстрела из установок типа «Карл» были безрезультатны. Из-за неверной установки не сработал взрыватель.

В бункер, ведущий фланговый огонь по железнодорожному мосту, мортира так и не попала, но заставила замолчать пулеметы большевиков. После взрыва бетонная коробка чуть съехала набок, и живых внутри не осталось.

Когда в небо поднялся огромный столб пыли и дыма, командир шестидесятого полка НКВД, не думая, замкнул контакты взрывной машинки. К черту сомнения, инструкции! Медлить нельзя!

Давно разворочена амбразура пулеметного дота, несет паленым человеческим мясом из горящего бронеавтомобиля армейцев, из-за горького дыма трудно дышать. Постепенно стихает огонь пограничников и его стрелков. И все больше лодок с чужими солдатами, готовыми добраться и до резервного кабеля. На валах крепости рвутся снаряды, значит, не будет им помощи.

Основание ближайшей фермы моста расцвело оранжевой вспышкой, а разорвавшаяся за спиной мина заставила напоследок криво улыбнуться: «как была права гадалка».

— Я вас, товарищ майор, официально предупредил! — не так уверенно произнес начальник третьего отдела. Сказать о последствиях, напомнить о законе и ответственности, все входило в обязанности его службы.

Но не измену же задумал Царев, когда без приказа увел полк от удара. Откуда он знал, что немцы начнут именно сегодня? Или поверил в давно ходившие слухи? Вряд ли! Кто-то предупредил.

А не тот ли его капитан-однокашник, что с вооруженной охраной приезжал в полк, а потом «гудел» с их майором? И что дальше? Куда-то бежать и докладывать? Это война, настоящая война.

— Приготовиться к открытию огня! — проорал Константин, а после тихо сказал «особисту», — Молодец, что предупредил, а теперь бери грузовики и дуй с компохозом на склад за снарядами.

— Чей, хоть, склад? — поинтересовался техник-интендант, ведавший снабжением.

— Нашего корпуса, — не моргнув глазом, выдал Царев, — у нас есть час для вывоза оттуда снарядов.

— Что так мало?

— Смотрите в небо, — на восток вновь быстро летели двухмоторные самолеты с белыми крестами на фюзеляже, — Если они заметят наши грузовики, то… Короче, все поняли? Делайте, что хотите, но уложитесь в срок и обеспечьте охрану.

Действительно, чей же этот склад?

Однокашник не сказал. Но что там за боеприпас, какого года партия, в каких условиях хранились, расписал подробно. Калька и бумаги от Ненашева вызывали еще больший интерес. Интересно, где Максима так учили считать? Решение скрупулезно учитывало и число переменных зарядов для каждой цели. Не больше и не меньше.

Дело в том, что конструкция гильзы, позволяла аккуратно вынимать часть пороха, тем самым меняя начальную скорость снаряда. А благодаря способности вести огонь по разным траекториям, пушка «МЛ-20» обзывалась еще и гаубицей.

И сейчас корпусной полк должен сделать работу, для которой создавался. Хорошо прикрытую артиллерией УРовскую позицию, заполненную пехотой кавалерийским наскоком не взять. Есть примеры с линии Маннергейма и даже Мажино. Не все смогли обойти немцы, а иначе — иначе очень плохо [590].

Далее все напоминало привычные учения.

Артиллеристы в Красной Армии тренировались чаще всех. Пусть и без практических стрельб, всухую, но пушка в Красной Армии, как и пулемет, давно знакомое, требующее сноровки коллективное оружие.

Закрутился, заработал штаб, выписывая из данных Ненашева заранее подготовленные установки прицела, уровня и угломера по целям каждой из батарей.

Через двадцать минут наводчик, внимательно вслушиваясь в команды, мелом на щит вписывал основные данные для стрельбы. В грохоте можно все и не расслышать. После принялся крутить маховики, задирая ствол высоко вверх. Командир орудия в это время потел: правильно ли учел выданные командиром батареи поправки на износ ствола?

Замковый закрывает затвор. Заряжающий, могучий парень, других на такую должность до войны и не брали, с нарастающим ускорением, почти на выдохе дослал снаряд в зарядную камору.

Ему помогали, аккуратно подталкивая остроконечной груз специальной палкой. Очень тяжело, стрелять надо, как гаубица, уперев ствол выше к небу. «Чпок!», глухой звук удара известил, что снаряд «вмялся» в нарезы. Колпачок взрывателя свинчен, так, чтобы ударник мгновенного действия обеспечил почти мгновенный разрыв боеприпаса при встрече с преградой, выдавшего низкое, но очень широкое облако дыма. Затем чуть поколдовали над гильзой, далее — клацнул закрываемый затвор. Все, пушка готова к выстрелу.

— Огонь!

Наводчик, оставшись один на один с орудием, резко дернул за шнур и сразу, зажав уши, открыл рот. Бабахнуло так, что все дальше следует писать лишь заглавными буквами.

Осколочно-фугасный снаряд, вращаясь вокруг своей оси, полетел почти в небо, чуть зависнув над полигоном, где звучал грохот вражеских разрывов и клубился черный дым. Вновь набирая скорость, по параболической траектории, он устремился вниз к противоположному берегу Буга, неся возмездие.

Царев не знал, что они были одни из первых, кто в Красной Армии на практике вел огонь с закрытых позиций по команде артиллерийского наводчика с профессиональным образованием, нагло усевшегося прямо на переднем крае [591]. Никакой новизны, прописан такой случай в документах, но кто же их читал?

Большинство тактических приемов известно до войны, даже задолго до боев с японцами. Да, было такое дело, когда цитировал будущий маршал Воронов действующему маршалу Блюхеру, что новые «кочующие» орудия супостата, давно учтены в наставлениях для артиллерии РККА.

Но зачем возмущаться? Очень толковое наставление 1912 года, но учить и, тем более, тренироваться его исполнять в русской императорской армии никто не спешил.

Чай, еще не война, отцы и деды достойно, без всяких новомодных штучек, справлялись. По той же привычке мирного времени и принялись спустя два года воевать с германцем, без окопов-укрытий, стоя рядом с пушками и безо всякой маскировки огневых позиций. Хорошо, хоть, стрелять не разучились, попадая в цель со второго снаряда и с закрытых позиций [592].