– Почему бы и нег?

– Возможно, она до сих пор хранит это письмо? Недаром она все уши прожужжала ныне покойной Марте Мольнар об этом Никке. И это будет великое счастье, если она сберегла эпистолу. Конверт с адресом и будет той тоненькой ниточкой, которая поможет нам распутать этот сложный клубок под названием «Сокровища маньячки»… Надо под благовидным предлогом убрать Ренци из камеры и произвести обыск. Ты спец, Сабо – тебе и карты в руки! Давай, действуй!

– Будет сделано, шеф! – азартно и с великой охотой отозвался начальник оперчасти.

Сабо распорядился, чтобы Веру вывели на прогулку, а сам стал рыться в вещах и постели заключенной. Вскоре опытный специалист по досмотрам нашел письмо в наволочке и сразу побежал докладывать Ференцу.

– Удача, шеф! Судьба нам благоволит! – радостно воскликнул Сабо – Нашел я это злосчастное письмо и запомнил адрес.

– Ну!

– Никола Ракитич. Югославия, город Ниш, улица Обреновичева, семнадцать.

– Отлично. Вот он наш ключик от сундучка с сокровищами! За это грех не выпить…

Ференц открыл сейф, достал оттуда порезанный лимон и начатую бутылку импортного дорогого коньяка, который ему подарили в качестве взятки родственники одного из заключенных, и поставил на стол. А из шкафчика возле сейфа Ференц достал два граненых советских стакана… Налил в них ароматную янтарную жидкость до краев и возбужденно потер руки.

– Ну, дорогой Имре, бери стакан, закуску и тяпнем грамм по двести за удачу! Она нам отнюдь не помешает!

– Это точно, Йозеф! – радостно воскликнул Сабо и взял в руки стакан.

Они чокнулись и выпили. Ференц вытер усы и сказал:

– Я уже придумал одну интересную тему…

– Ну…

– Напишем Никки от имени Ренци письмо, чтобы он приехал к ней на свидание.

– Отлично, придумано!.. Но мы не знаем ее почерк.

– За столько лет этот Никки уже забыл, как выглядят ее каракули. Да и писала ли она ему когда-то письма? Они, по-моему, виделись короткое время, а потом расстались.

– И то верно…

Вечером Ференц с помощью Сабо написал письмо такого содержания:

Дорогой Никки, случайно узнала, где ты сейчас живешь и хотела бы, чтобы ты приехал меня навестить. Я больна, мне нужны лекарства. Я всегда помнила о тебе и нашем сыне.

Твоя Вера.

– Как ты думаешь, мой верный друг, сработает? – спросил у Сабо Ференц.

Начальник оперчасти невозмутимо ответил:

– Думаю, что да!

– Тогда давай снова выпьем за госпожу удачу!

– Не возражаю, шеф!..

Ференц снова полез в сейф за коньяком.

…Когда Никола получил письмо от «Ренци», то очень обрадовался: все-таки Вера вспомнила о нем! А ведь прошло столько лет! Но как она его отыскала? А впрочем, какая разница? Главное, что он через столько времени увидит ее снова! Ну и пусть, что она для всех будет кровожадной и сумасшедшей убийцей, для него она навсегда останется светловолосой милашкой Верочкой из города Беркерекул, которую он так сильно любил.

Хлопнула входная дверь и Никола оторвался от письма: это пришел его внук Драган со школы. Когда юноша заглянул на кухню, Ракитич заметил под его глазом свежий синяк.

– Кто это тебя так, Драган? – спросил дед у внука.

– А-а, Коста Лазаревич нечаянно попал, – отмахнулся Драган. – Но ему больше досталось. И двум его друзьям. Я их всех повалил на землю. А Косту еще и попинал немного. У него вся рожа в крови. Так им и надо!

– А за что ты их побил?

– Это гаденыш Коста обозвал меня «голодранцем». Причем при девчонках. Среди них были Милена и Снежана, которые мне очень нравиться. Вот я и поддал этому буржую. А те его «шестерки» вступились за него – вот я и им накостылял.

Никола укоризненно покачал головой.

– За то, что отстоял свою честь – молодец. А вот с другой стороны… мог бы и не связываться… с этим… Костой. Проблемы нам ни к чему. У него папа важная шишка. Он, кажется, заместитель ректора нашего университета. А что если его сынок напишет заявление в милицию? Они снимут с него побои, и тебя, дорогой внучек, засадят за решетку, на малолетку.

– Не напишет. А если напишет, вообще прибью! Ненавижу сынков богатеньких отцов, – бурно отреагировал на слова деда Драган.

– Ладно, успокойся… Я сам был такой… И отец твой тоже. Вся наша родня такая. Всегда за справедливость стояли. Хоть и дыра в кармане была, но за честь свою стояли. Я когда в Констанце грузчиком работал, частенько дрался. Немало нахалов, забияк, подлецов и хвастунов я поколотил. До сих пор слава обо мне как о самом лучшем бойце в порту ходит.

– Тогда, дед, расскажи, как ты там расправлялся с обидчиками? Что за приемы использовал? Из бокса, борьбы? Очень интересно будет послушать.

Никола расцвел от удовольствия: он любил вспоминать на досуге свои боевые подвиги.

– Хорошо, Драган, сейчас покушаем, и я тебе все расскажу… И выпью я грамм двести пятьдесят советской водочки.

– Это в честь чего, дед?

– Потом расскажу, внучок, в честь чего.

– Потом так потом… – Драган заметил конверт на столе и спросил. – А это письмо от кого?

– От кого надо, внучок. После о нем тебе поведаю.

– Ладно!

И внук с дедом сели за стол обедать.

…Через неделю Ракитич прибыл в Бухарест в Центральную тюрьму, и тогда в кабинете начальника тюрьмы раздался телефонный звонок от дежурного.

– Товарищ полковник, докладывает сержант Радеску, к вам какой-то мужчина хочет на прием. Он настаивает на свидании… с мадам Ренци.

Ференц кивнул.

– Хорошо, пустите.

– Есть, товарищ полковник!..

Ференц радостно потер руки.

«Сейчас я разыграю перед ним грандиозный спектакль! Притворюсь, что я ровным счетом ничего не знаю о нем и его связи с Ренци!»

Зашел Ракитич с рюкзаком за спиной и поприветствовал хозяина тюрьмы.

– Здравствуйте, товарищ полковник, я Никола Ракитич. Я приехал из Югославии навестить заключенную Веру Ренци. Очень прошу вас разрешить мне повидаться с ней.

– Вы родственник заключенной?

– В какой-то мере.

– Объясните…

Ракитич не стал ничего скрывать:

– Нам было шестнадцать лет, когда мы встретились. Это продолжалось месяц, но она успела забеременеть от меня, а потом она родила сына втайне от меня, Она отказалась от него и сдала в приют. Со мной она тоже не хотела общаться. Случайно от ее родителей я узнал о своем сыне и забрал его из приюта с собой. Мы с Верой еще раз встретились, но она уже была замужем. Мы поругались и окончательно расстались… А затем прошло тридцать пять долгих лет, и вот через столько лет она вспомнила меня и написала письмо. Вот я приехал.

– Она написала вам послание? Покажите!

– Да, вот оно…

Ракитич достал из-за пазухи мятый конверт и протянул начальнику тюрьмы.

Ференц конечно же узнал свой почерк на конверте. Он взял письмо в руки и, покрутив, как фокусник, положил на стол: вдруг Ракитич забудет о нем, и тогда Ференц уничтожит эту важную улику. Он решил отвлечь внимание Николы от письма ничего незначащими вопросами.

– Вы, наверное, знаете, товарищ Ракитич, за что она получила пожизненный срок?

– Да, читал в газетах.

– И что вы об этом думаете?

– С каждый случается что-то выходящее за рамки человеческого понимания и морали.

– С каждым? – изумился Ференц. – Со мной, например, не случилось такого. С вами – тоже. И с миллионом человек тоже такого не случается. Не каждый умудряется стать маньяком и отправить на тот свет около сорока жизней. Она – феномен в этом плане.

– Может, и феномен. Бог ей – судья. Тем более по людскому суду она уже получила заслуженную кару – куда больше! Всю жизнь в тюрьме – это невыносимо.

– Вы ее оправдываете?

– Нет, может быть, отчасти. Я просто хочу сказать, что если она убийца, то не нужно ее загнать в угол и уничтожить. Она свое поручила. А человеку всегда нужно оставлять хоть один минимальный шанс, какую-то одну надежду. Пусть микроскопическую. А может, он исправится?