Катриона обвилась вокруг Бретта, наслаждаясь его жадностью. Восхитительное ощущение – знать, что ты можешь довести мужчину до таких высот. А потом ее захлестнули волны страсти, и она отдалась им, наслаждаясь тем, как Бретт, изливая в нее свое семя, выкрикивает ее имя.

Переведя дух, Бретт обтер их обоих влажной салфеткой и снова лег рядом с Катрионой в кровать. В их кровать, подумал он и улыбнулся, обнимая Катриону. Больше не надо будет тайком возвращаться в свою. Невеликое дело, но какая важная перемена!

– Я не собираюсь жить в Гормферахе, – произнес он и мысленно обругал себя трусом.

Ведь сейчас самый подходящий момент открыть ей свое сердце. Они временно насытились, лежат спокойно и только что обвенчались. А вместо этого он начинает болтать о своих новых землях! Может, стоит позвать Аркура, пусть тот несколько раз как следует врежет ему, чтобы прочистить мозги?

– Но ведь теперь ты их лэрд, – сказала Катриона, приподнимаясь и глядя на него сверху вниз. – Разве ты не должен быть там? – Могла бы и сама подумать, что теперь оба они лэрды, отвечают за разные земли, и постоянно жить вместе будет очень сложно.

– Там останется Аркур. Я буду время от времени приезжать и следить, что сделано и что нужно сделать, но брат заботился о Гормферахе с тех пор, как умер сэр Джон, и ему это нравится. Я в любом случае собирался кого-то найти, потому что не намерен спать отдельно от моей жены, а это просто идеально. Теперь у моего брата есть в определенном смысле слова собственное место, а я могу жить тут, с тобой.

Катриона уселась на него верхом, прикрывшись волосами, – это дарило ей странное ощущение скромности.

– Мне кажется, это самое лучшее решение. И люди в Гормферахе уже привыкли к нему, так что не придется страдать от очередных изменений.

Бретт просунул руки ей под волосы, начал ласкать грудь и с удовольствием отметил легкий румянец желания, окрасивший ее щеки.

– Я хотел получить Гормферах в основном ради тебя, Катриона. Просто не мог вынести мысли, что перед тобой опять окажется мужчина, который что-то выиграет, женившись на тебе. Я хотел, чтобы ты знала – мне нужна только ты, а не твои деньги или земли.

Катриона легко прикоснулась губами к его рту.

– Это меня совсем не заботило, но я рада, что ты это сделал. Теперь я вдруг поняла, что, наверное, что-то меня беспокоило, а подобные вещи могут отравить супружескую жизнь. Теперь мы с тобой равны.

– Теперь и Банулт тоже будет землей Марри.

– Гормферах никогда по-настоящему не был землей Грантов, а Банулт – землей Маки. Просто имена, ничего больше.

Катриона легла на него сверху и начала целовать сильную шею. Своим одобрительным бормотанием Бретт только подстегивал ее внезапную дерзость. В своих мечтах Катриона воображала, как занимается с ним тем, чем они ни разу не занимались, пока были любовниками, и сейчас хотела попытаться воплотить их в жизнь. Может быть, если она сумеет распалить его хорошенько, то наберется смелости и скажет ему, что любит. А если ей очень повезет, он тоже произнесет слова, которые она так жаждала услышать.

Конечно, имелась вероятность, что сама она признается в любви, а Бретт промолчит в ответ, и поэтому Катриона никак не решалась заговорить. Это будет очень больно, и она боялась, что тогда между ними проляжет пропасть, которую будет почти невозможно преодолеть. Ей совсем не хотелось тешить свою боль и обиду, но скорее всего так и произойдет, раз уж мысли ее снова и снова возвращаются к этому.

Катриона целовала его широкую грудь, а Бретт запустил пальцы ей в волосы, и она поняла, что он молча поощряет ее к продолжению игры в соблазнение. Это давало ей странное ощущение власти. Она только молилась, чтобы не шокировать Бретта самым неприятным образом, потому что собиралась сделать то, что, по словам Джоан, очень нравилось Эйдану.

Бретт закрыл глаза, наслаждаясь ощущением ее теплых губ на своем теле. Волосы Катрионы шелковисто скользили по коже, что только усиливало удовольствие. Им все еще требовалось поговорить, но он не собирался прерывать ее попытки соблазнить его. Впрочем, когда небольшая ладошка погладила его восставшее естество, Бретт засомневался, что сможет долго выдерживать эту игру. Его голод пылал по-прежнему, и вряд ли он сдержится…

Прикосновение губ Катрионы к его естеству было таким неожиданным, что Бретт резко распахнул глаза и с трудом сдержал вскрик – вдруг она подумает, что ему не нравится? Призвав на помощь все свое самообладание, он лишь крепче стиснул пальцы у нее в волосах, пытаясь удержать ее на месте. Но тут она взяла его естество в рот, и больше он уже не мог изображать безмолвного благодарного любовника. Бретт смотрел, как Катриона ласкает его губами, и лишь изредка шепотом подсказывал, что еще ему может понравиться. К его изумлению, она его слушалась. Бретт долго скрипел зубами, пытаясь сдерживаться, очень уж ему все это нравилось, но в конце концов вынужден был остановить ее.

– Сейчас, любовь моя, – сказал он, взял ее за руки и подтянул на себе повыше. – Оседлай меня. Оседлай своего мужа.

Помогая ей сделать это, Бретт с восторгом обнаружил, что Катриона уже совсем мокрая и готова его принять. А то, как она сидела на нем верхом, как скакала, объезжая его, как подпрыгивали ее груди, было, пожалуй, самым восхитительным зрелищем на свете. Почувствовав, что она уже близка к пику, Бретт притянул ее к себе, сел и поцеловал. Она легко приспособилась к смене позы, и почти сразу оба они воспарили. Бретт ничуть не удивился, услышав словно со стороны, как выкрикивает три заветных слова, которые никак не мог произнести раньше.

Оба они вместе рухнули на постель, и Катриона распласталась на груди Бретта. Она пыталась сохранять самообладание. Слова любви все еще звенели у нее в ушах, но стоит ли упоминать о том, что он только что сказал? Было так чудесно услышать, что он ее любит, так чудесно, что в тот же миг она достигла пика, но теперь Катриона боялась заговорить об этом, вдруг она скажет что-нибудь лишнее и все испортит?

– Катриона, скажи, ты можешь ответить на мои чувства? – спросил Бретт, снова запуская пальцы ей в волосы.

Она чуть приподняла голову, глядя на него сквозь завесу волос.

– Значит, мы можем поговорить о том, что ты выкрикнул?

Он легонько поцеловал ее в губы.

– Ну не так, как о приобретении нового быка или барана, но я очень надеюсь, что у тебя есть ответ.

Катриона потерлась о него носом и улыбнулась, внезапно так преисполнившись радости, что уже не понимала, как может спокойно лежать в его объятиях.

– Да, сэр Бретт Марри, я тебя люблю. – Она засмеялась, когда он крепко ее обнял и поцеловал. – И люблю очень давно, хотя все время напоминала себе, что ты уедешь сразу же, как только мои беды закончатся.

– Ах, Катриона, думаю, я люблю тебя также давно. Но я вел себя немного трусливо и не очень хотел менять свою жизнь. Когда-то мне выпал шанс, но ускользнул из рук. А потом Ариадна решила сбежать к своей кузине.

– К свойственнице, очень-очень дальней родне, – ответила Катриона, и оба рассмеялись.

– А теперь мы будем строить Банулт и Гормферах, превращая их в процветающие крепости, и мы будем строить нашу семью. Мне, конечно, тридцать пять, я уже староват, чтобы начинать семейную жизнь…

– Не такой уж ты и старый, насколько я могу судить, – произнесла Катриона, внимательно на него глядя, и засмеялась – ее слова внезапно дошли до Бретта, и он уставился на нее, разинув рот.

– Ты беременна? – спросил он едва слышно; ее слова ошеломили его, но он так хотел, чтобы это оказалось правдой, что боялся поверить.

– Да. Я как раз окончательно убедилась в этом, когда ты въехал в ворота и объявил, что теперь ты новый лэрд Гормфераха. – Бретт положил руку ей на живот, и она накрыла ее своей ладонью. – До того как ты появился, я совершенно не знала, что делать, говорить тебе или нет. Мне не хотелось, чтобы ты женился на мне только ради ребенка.

– Я бы никогда этого не сделал, любовь моя. Даже если бы ты узнала раньше и прислала мне весточку, я бы все равно вернулся только ради тебя. – Он притянул ее к себе и крепко обнял. – Ты мое сердце, Катриона. Только с тобой я вижу свое будущее и понимаю, что могу быть счастлив. Мы построим для наших детей хорошие, прочные дома.