К ним подскакал, нахлестывая темно-синего, как туча, коня, черноволосый, златобородый муж средних лет с палицей и мечом у пояса и луком через плечо.

  -- Здравствуй, мама! Здравствуй, прадед Велес! Вы уж простите - опять мы все были в разлете. Что тут творилось ночью? Змеи погуляли или дядина свора?

  -- Разве не ты послал смертных разорять Янтарный Дом? Их призвал твой жрец Аллепсис, - сказала женщина.

  -- Аллепсис? Плут, мошенник! Да я его испепелю, и дуб Ромовский разнесу, если за него спрячется!

  -- Зачем же губить дуб? Как ты жесток... Смертные уже говорят, будто ты тогда застал Велеса с Денницей и тут же разрубил его мечом.

  -- Да меня тогда на свете не было!

  -- Конечно. Но убил Каститиса и разрушил мой янтарный дворец ты.

  -- Этот рыбак лез в боги! А ты, небось, снова всю ночь плакала над ним? Ты же Правда!

  -- Я женщина, сынок. Я могу любить и прощать, могу осудить. Но я не умею карать, как вы. Даже защитить себя не умею. Вот и этой ночью...

  -- Если бы я знал!

  -- Ничего, все обошлось. Помогли смертные - воины Даждьбога и Ярилы. Их собрал Ардагаст, царь росов.

  -- Этот избранник Даждьбога всюду поспевает. Надо будет хорошенько полить хлеба его росам, а то лето больно жаркое.

  -- И возьми, пожалуйста, в дружину царя Фарзоя. Это его дух поразил дракона, который ломился в городок.

  -- Непременно, мама. Ты только зови меня в другой раз. Не такой уж я злой. Хотя и не такой милосердный, как вы с братцем Даждьбогом.

   Вожди победителей снова собрались в Янтарном Доме. Венея восседала на глыбе белого янтаря, а рядом стояла Лайма. Она снова была в белом платье жрицы, с серебряным полумесяцем на груди, и вид у отважной лучницы был самый благочестивый, что не мешало ей бросать смелые взгляды в сторону Ардагаста. Ларишка, сидевшая в кресле с перевязанной головой, лишь посмеивалась, глядя на девочку.

   Но вот Венея воздела руки и первой запела древний гимн Ладе. Разом сверкнули мечи, и сильные мужские голоса подхватили радостный, торжествующий напев. Утреннее солнце озаряло храм, и в лучах его блестели янтари на статуях богинь, украшения жриц и клинки их бесстрашных защитников. Стихло пение, и Венея заговорила:

  -- Ардагаст, царь росов! И ты, великий царь Инисмей, и все вы, благочестивые князья и воеводы! Да наградит вас Лада обильем, детьми и миром за то, что вы спасли ее храм и весь Янтарный Путь. Если бы не вы, сейчас готские стервятники рылись бы здесь в груде пепла. И вы могли бы грабить и насильничать вместе с ними, но вы избрали Путь Солнца. Ты, Ардагаст, хотел купить янтарь. Возьми же его даром, сколько сам пожелаешь. И вы, славные воины, возьмите тоже. Весь папоротник вокруг сгорел, но у меня есть его цвет, и я открою вам древние клады.

  -- Возьми и ты, хозяйка янтарной Гипербореи, в дар самоцветы и золото Рипеев, шкуры белых медведей, рыбий зуб, индрикову кость и все, чем богата Полуночная Гиперборея. Мы сами получили их в дар от тех, кого защитили на Пути Солнца, - сказал Ардагаст.

   По его знаку дружинники внесли полуночные дары и сложили их у ног жрицы. Она благодарно кивнула и сказала:

  -- Я говорила с Аполлонием из Тианы и Делией. Мы думаем, что нужно посылать священные дары отсюда на Делос еще по одному пути: через Экзампей, Ольвию, Синопу и Прасии в Аттике. Он пройдет по землям ятвягов, словен, росов и аорсов.

   Она помолчала и заговорила совсем по-другому, не величаво, а просто и тихо:

  -- А теперь, благочестивые князья, выслушайте просьбу не жрицы, а женщины. Слабой и не очень молодой. Я всем вам дарила свою любовь. Вам со мной легко и хорошо, и вы меня хвалите, как саму Ладу. Но вы уезжаете, и я остаюсь одна. А я ведь не богиня. И не шлюха, как обо мне твердили эти разбойники. Я тоже хочу иметь мужа, которому я буду нужна больше всех женщин, который всегда сможет защитить меня и мой городок. Скажите, кто из вас согласен стать моим супругом и священным воеводой Янтарного Дома? Отменить священный обычай я не могу, но ведь это - всего одна ночь в году.

   Побраво разгладил пышные седые усы и с сожалением произнес:

  -- Видит Лада, не знаю я женщины лучше тебя. Я бы и рад переехать сюда из Дружного. Только вот моя старуха с тобой не поладит. И дети за нее будут. Ты уж прости...

   Либон сдержанно проговорил:

  -- После смерти жены сердце мое пусто. Я бы хотел ввести тебя в свой дом. Но ты, я знаю, не оставишь этого храма. В нем - твоя жизнь. А моя - в княжестве жемайтов, моем новом Риме. Видно, богам не угодно соединить нас.

   Остальные князья молчали, переминаясь с ноги на ногу. Венея держалась гордо, ни на кого не бросала умоляющих взглядов, но в глазах ее появились слезы. Неожиданно вперед выступил Витол и сказал:

  -- Не обижайся на них. У каждого свое княжение, племя, жены, наложницы... Только у меня ничего нет, кроме этого меча да волховных знаний. Будь моей, Венея, и никто больше не посмеет назвать тебя шлюхой, а меня - бродягой.

   Вместо ответа жрица поднялась с белого камня и прижалась к груди воина-волхва, обвив руками его шею. Лайма бойко подбежала к ним, поцеловала Витола в щеку и спросила:

  -- Ты ведь и есть мой отец, правда?

   Улыбка озарила суровое лицо темноволосого воина.

  -- Правда, дочка. Только не радуйся: моя воля кончилась, и твоя тоже. Будешь гулять с парнями, когда не надо - попробуешь моей плетки из драконовой кожи.

   Девочка ойкнула с притворным испугом и спряталась за спину матери. Витол, смеясь, обнял их обеих, и с гордым видом взглянул на князей. Теперь он чувствовал себя по-настоящему равным им.

   После похорон павших в бою за Янтарный берег сыграли сразу две свадьбы: Витола с Венеей и Каллиника с Виряной. Играли, как всегда, весело и разгульно - не потому, что не печалились о погибших. А затем, чтобы Смерть-Яга не посеяла в душах людей черную тоску, готовя себе новую жатву. После свадеб росы выступили в обратный путь. На прощание Лайма при всех поцеловала Ардагаста и сказала:

  -- Я знаю, ты любишь только своих жен. И все рано: когда я стану взрослой, приезжай к нам в Купальскую ночь.

   Росы вернулись на Днепр. Инисмей возвратился в свою столицу Мадирканд гордый и счастливый. Наконец он сравнялся в подвиге с Ардагастом: сразился не просто с сильными противниками, а с врагами самих богов. А вскоре по проложенному росами пути двинулись к Венедскому морю оборотистые ольвийские торговцы, и он стал вторым Янтарным путем.

   Каллиник после свадьбы поехал в Рим старым Янтарным путем. Ему предстояло разоблачить перед Титом Рубрия и других тайных сообщников Нерона. Вернет ли милосердный кесарь свободу Коммагене? Но если и не вернет - он, Каллиник, будет бороться дальше, и не только за свое маленькое царство. В ночь после битвы Вышата и Хилиарх на берегу озера Золотого Вепря посвятили царевича в Братья Солнца. И теперь его народ - все добрые и честные люди этого мира.

   Ненастным осенним днем Ардагаст сидел в ольвийской таверне. С ним были лишь Хилиарх и Вышата. Полутора лет не прошло после похода к Янтарному берегу, но как все внезапно изменилось в Сарматии! Нелепо, неожиданно погиб Инисмей. Погиб в стычке с жалкой шайкой охотников за рабами. Матери двух его малолетних сыновей, сарматка Уацират и венедка Миловида, немедленно перессорились. Князья Аорсии раскололись и готовы были схватиться за оружие. А возле днепровской переправы, выше порогов, уже стоял с ордой, выжидая, царь роксоланов Роксаг, прозванный "любимцем Артимпасы". Наглый, вероломный и невероятно удачливый, он готов был вмешаться в усобицу, как только она вспыхнет. Об этом Ардагаст, ехавший на похороны друга, узнал от царевича роксоланов Сагдева, с которым вместе прошел от Золотой горы до Белого острова.